Пани Марта повернула обратно, а Тереска отступила на пару ступенек назад. Корка на лице неимоверно ей досаждала. В дверях показался участковый в сопровождении… О Боже!., бандита, замаскированного под Скшетуского.
Окаменев от неожиданности, Тереска слушала, как гости вежливо, но настойчиво домогаются немедленного с ней разговора. В голове мелькнуло, что оно, может, и к лучшему, удастся разобраться хотя бы с бандитами, но тут ей вспомнилось, в каком она виде. Нет, с яичницей на лице она ни за что не покажется…
- Тереска! - позвала пани Марта.
Не зная, что делать, Тереска молчала. Пани Марта пошла к лестнице и заметила за балюстрадой халат дочери.
- Тереска, к тебе пришли! Спускайся! Почему ты не отвечаешь?
Испугавшись, что мать сейчас поднимется к ней, Тереска решила хоть как-то отозваться, но не тут-то было: рот на затвердевшем лице не открывался. Приложив титаническое усилие, Тереска наконец разлепила губы, но они все равно не шевелились.
- Огоди, сейчас ущусь, - невнятно прошелестела она. - Только ереоденусь.
- Что ты говоришь? - переспросила пани Марта, ничего не разобрав.
- Мне надо переодеться, - пробормотала Тереска уже более-менее отчётливо, проделав ещё одно титаническое усилие и заставив губы двигаться.
- Поторопись!
Тереска отступила в свою комнату, нервничая все больше. После недолгого раздумья она бросилась в ванную. Молоко молоком, но, может, сойдёт и вода?
Вода, и холодная и горячая, никак не хотела смывать твёрдую скорлупу, только скатывалась противной слизью. Так можно плескаться до скончания века. Без молока все-таки не обойтись.
Проклиная болтливую посетительницу, милицию, и саму себя за пагубную непредусмотрительность, Тереска совсем растерялась. Путь на кухню через столовую отрезан. Она не сойдёт, пока они не смоются, а они не смоются, пока она не сойдёт. Судя по голосам, к беседе внизу подключилась и бабушка. Значит, пострадавших при виде её от кондрашки будет на одного больше…
Тереска вернулась в свою комнату и обречённо выглянула в окно. Решётка из дикого винограда, навес над чёрным входом, карниз… Ничего не остаётся, как испробовать этот путь, а в кухню можно пробраться из коридора, со стороны сада, минуя столовую и холл. Мамы и бабушки в кухне точно нет, а отцу с Янушеком там делать нечего…
Янушек управился с ремонтом велосипеда, отнёс на помойку остатки старых шин и, возвращаясь, увидел в сумерках сестру, слезающую с навеса. Нельзя сказать, что его это сильно озадачило, может, для человека такой путь самый удобный. С минуту он понаблюдал, как это у неё получается, потом зашёл в коридор и зажёг свет. Сразу же следом за ним в коридор ворвалась Тереска. Янушек обернулся к ней, собираясь спросить, всегда ли она отныне будет пользоваться таким путём, да так и замер, задохнувшись и потеряв дар речи. Правда, через секунду голос к нему вернулся, но лучше бы не возвращался…
Беседа в столовой была прервана визгом. Визг был короткий, но такой душераздирающий, что сорвал всех с мест. Кшиштоф Цегна оказался самым расторопным. В мгновение ока ворвался он в коридор и ещё успел увидеть Тереску в кухонных дверях.
Не взвизгнул Цегна не потому, что представителю закона негоже уподобиться какой-нибудь истеричке или сопливому юнцу, и не потому, что как раз в этот момент Тереска обернулась и угрожающе прошипела: "Молчи, идиот…", а просто потому, что у него тоже отнялись и юлос, и дыхание. По молодости лет Цегна ничего такого ещё в жизни не видел.
Понимая, что дело худо, Тереска прикрыла лицо первым, что попалось под руку. Ворвавшаяся в кухню пани Марта увидела, как её дочь с головой, укутанной посудной тряпкой, лихорадочно шарит по горшкам и кастрюлькам, разбрасывая крышки.
- Господи помилуй, Тереска! - сдавленно вскрикнула она.
Тереска молча схватила горшок с молоком, выскочила из кухни и галопом помчалась к себе наверх. Спотыкаясь и расплёскивая молоко, она вскоре исчезла с глаз.
Пани Марта попыталась собраться с мыслями. Очень уж озадачивало поведение дочери, как и тот факт, что каким-то чудом, не сходя сверху, она вдруг оказалась внизу. Что делать, бежать следом или попробовать оправдаться за неё перед чужими людьми? Но как, если ей и самой ничего не понятно?
- Вы уж извините, пожалуйста, - беспомощно пролепетала пани Марта. - Не знаю, что это с ней… Молодёжь сейчас…
- Меня уже ничем не удивишь, - с каменным спокойствием изрёк участковый. - Я с ними все время вожусь.
- Может, она все-таки спустится…
- Не спустится, - убеждённо заявил Янушек. - Она, кажется, заболела. У неё что-то страшное с лицом. По-моему, чёрная оспа.
- Детка, что ты мелешь! - забеспокоилась бабушка. - Какая оспа, это кухонная тряпка. Наверное, она вытащила её из грязной посуды. Надо пойти поглядеть.
- Я бы не советовал, - предупредил умудрённый опытом участковый. - Лучше подождать.
- А сколько ждать-го?!
Тереска тем временем успела опорожнить на себя горшок молока, смыв заодно яичные струпья с волос и ушей. Потом убрала следы своих косметических манипуляций с умывальника, ванной, с халата и с пола. От объяснений было решено категорически отказаться. Напоследок она оглядела себя в зеркало, надеясь увидеть благотворные результаты своих стараний.
Если бы кожа у неё была старая и увядшая, возможно, результаты и сказались бы. Но молодое, пышущее румянцем лицо свежее, чем оно есть, уже не сделаешь. Никаких таких перемен не заметив, Тереска сошла вниз, кипя от злости…
Спустя полчаса к дому Шпульки подъехала милицейская машина. Шпульку безжалостно вырвали из объятий сна и подняли с кровати. Ссылки на головную боль не помогли, Тереска была неумолима - Если из меня сделали посмешище, то и ты должна получить свою долю, - сурово и с какой-то горечью заявила она. - Непонятно откуда, но они пронюхали о наших бандитах, а этот Скшетуский, оказывается, милиционер. Давай разберёмся с этим делом и больше не будем забивать себе голову.
- Господи помилуй, какой ещё Скшетуский? - ошеломлённо спросила Шпулька, которой как раз снился загадочный субъект, странная помесь Робин Гуда с Арсеном Люпеном, и она не была уверена, не продолжение ли это сна.
- Тот, на которого мы наткнулись, ну помнишь, который сбежал от нас. Ты не заметила, что он похож на Скшетуского? В том эпизоде, когда он схлестнулся с заарканенным Хмельницким? Ну ладно, хватит болтать, пошли!
В отделении милиции к подругам отнеслись со всей серьёзностью, и обе сразу же почувствовали себя важными персонами. Участковый, бессменно проработавший здесь много лет, вдоль и поперёк изучил не только свой район, но и окрестные. Услышанное не подходило ни к одному из его подопечных, и он выспрашивал малейшие подробности. Кшиштоф Цегна заразил его своей въедливостью.
Подруги обстоятельно описали трех подозрительных типов, неоднократно воспроизвели подслушанный разговор. С сожалением признали, что никаких особых примет, которые позволили бы опознать загадочную троицу по описанию, не запомнили.
- У него волосатая спина, - после долгих размышлений сообщила Шпулька.
- У которого?
- У того, с лопатой.
- Гм… Под одеждой не видно, а голыми люди по улицам не разгуливают.
- У того в галстуке тупая физиономия, - неуверенно добавила Тереска.
- Тоже толку мало. Пришлось бы хватать каждого второго..
По поводу роста также ничего определённого не выяснили, учитывая, что стоял только один, а остальные двое сидели. Некомплектная одежда затрудняла описание гардероба. Участковый все больше мрачнел.
- На сколько, говорите, они назначили преступление?
- На два часа. Думаю, ночи, раз они упоминали, что люди будут спать.
- Понятно. А место никак больше не угочняли?
- Нет. Возле парка - и все.
- Ага. Говорили, машиной?
- Машиной.
- Ну что ж… Значит, единственная зацепка - участок.
К огромному неудовольствию подруг, было решено, что завтра чуть свет, перед началом уроков, где-то в полседьмого, они проводят милиционеров к подозрительному участку, а те уже сами установят личности хозяина и гостей. Желательно соблюдать осторожность, чтобы не вспугнуть их, поэтому утренние часы предпочтительнее.
Подруги в один голос заявили, что никаким другим путём, кроме того, который ими уже опробован, они не доберутся, и стояли на своём насмерть. В результате рано утром, в половине седьмого, двум представителям закона пришлось перелезть вслед за ними через наглухо закрытые ворота на задах огородов. Участковый пытался, правда, справиться с замком, но тот заржавел и никакой отмычке не поддавался. А о ключе участковый расспрашивать не хотел, чтобы не поползли лишние слухи.
- Это здесь, - сказала Тереска, останавливаясь на аллейке.
- Ты что! - запротестовала Шпулька. - Это там!
- Да нет же! Здесь! Вот стол, а тут он копал.
- А вот и нет! Стол стоит вон там, а тут сидел тот, в фартуке.
- Но дорога-то шла мимо, поперёк!
- Верно. Вон она идёт - поперёк.
- Вы уж договоритесь между собой, милые дамы, - приуныл участковый. - Не разбираться же нам со всеми хозяевами участков.
Но до "милых дам" подружкам оказалось далеко. Каждая с пеной у рта доказывала своё, и дело выглядело безнадёжным, потому что оба подозрительных участка, удалённые, кстати, друг от друга на несколько десятков метров, были похожи, как две капли воды. На каждом стоял стол, рядом - скамейка, у скамейки росло большое дерево, а посередине земля была свежевскопанной.