- Послушайте, дорогой д'Аржан, вы понимаете, какую чушь вы порете? Некий господин, чьё имя никогда и не слышали в литературном мире, отхватывает себе Гонкуровскую премию и не появляется в день торжества. Да над вами посмеялись!
- Уверяю вас, что я информирован лучше, чем кто-либо.
- Вот так история!
- Да, история поразительная.
- Ну хорошо, он где-то задержался, занят или болен?
- Никто ничего не знает.
- Он уехал за границу?
- Я же вам говорю, никто ничего не знает.
- И не знают адреса?
- Да… То есть нет. Этот субъект прислал письмо председателю жюри, дав ему парижский адрес. Но адрес вымышлен. Уже наведены справки. Одним словом, ничего не известно. Поль Дубуа не явился.
- Так. Надо ещё подождать немного.
- А мы и ждём. Радио уже передало о присуждении премии. Посмотрим, что будет.
- Странно, очень странно. Представить роман на Гонкуровскую премию, а потом даже не поинтересоваться его судьбой! А что это за роман? Как он там называется, вы мне только что говорили? - Молчание Гарпократа. - Молчание Гарпо… Ну да… Вы его прочли?
- Нет. В этом-то вся загвоздка. Мне кажется, что премия присуждалась не рукописи…
- Слушаю. Что? Повторите. Опять кто-то мешает!
- Алло, а теперь слышите?
- Да. Так вы говорили мне что-то о рукописи?
- Совершенно верно. Каждый из членов жюри получил по экземпляру Молчания Гарпократа. Роман отпечатан на машинке и подписан Полем Дубуа. Вот и все сведения об этом Дубуа с у после д.
- Так. А письмо председателю?
- Ничего интересного. Письмо как письмо. Там ничего не выудишь. К тому же, я вам говорил, адрес вымышлен. Да, положение членов жюри незавидное. Председатель сам не свой, журналисты начинают зубоскалить. Уже придумали заголовки для вечерних выпусков: Лауреат - господин Загадка, Жюри разыскивает лауреата…
Все это очень странно…
- Слушайте, д'Аржан, постарайтесь все же раздобыть какие-нибудь подробности. А это Молчание Гарпократа - что за штука?
- Роман.
- Это ясно, но кто такой Гарпократ?
- Ну, как вам сказать… Греческий бог…
- Ну конечно, я уже совсем обалдел.
- Бог молчания.
- Да, да.
- Роман превосходит все, что только можно вообразить. Говорят, это совершенно выдающаяся вещь. Он произвёл потрясающее впечатление на жюри. Знаете, ведь премия была предрешена. Вернее, было два кандидата: Жюль Воллар за Пейзажи без солнца и Арманда Раймон с её Праведницами…
- Знаю: Праведницы в самом деле… Довольно такая… книга… А?
- Пожалуй. Но все же Воллар котировался выше. Честно-то говоря, Праведницы - не роман… Одним словом, вдруг, в самый последний момент, всплыло имя Дубуа.
Кто-то сказал: Ради гения можно поступиться любыми правилами. А мы имеем дело именно с гением… - Ладно. Слушайте, нечего впадать в панику. Лично мне кажется, что этот самый гений с минуты на минуту явится. Если не сам, то какой- нибудь его друг или родственник. И сразу все прояснится: Дубуа был болен или его задержали, мало ли что…
- А неверный адрес?
- Все гении рассеянны… Алло. Значит, ждите, добывайте материал. Мы дадим хорошую подборку со сногсшибательным началом на первой полосе, тиснем портрет и…
- Если он у нас будет…
- Ну ясно. Да, а сам роман? Вы его читали?
- Где я мог взять его?..
- Ну, старина, выкручивайтесь как хотите, но нам нужно содержание книги, какой-нибудь отрывок… Попросите Морелли, Андрэ Морелли, члена жюри, он друг нашей семьи. Да вы и сами его знаете. Пусть он вам даст эту злосчастную рукопись. Как хотите, но вы должны хотя бы пролистать её.
- Сейчас жюри проводит закрытое заседание…
- Где?
- Все там же, на площади Гайон, в ресторане Друан…
- Хорошо. Сидите там и соберите для нас хорошенький материальчик. Я полагаюсь на вас…
- Сделаю все возможное… ….
На город спускался вечер. Холодный, промозглый ноябрьский вечер. В такую погоду мечтаешь о камине, о тарелке горячего супа.
Убийца сидел у радиоприёмника. Только что кончился концерт лёгкой музыки, начали передавать последние известия. Низкий ровный голос диктора вкрадчиво проникал в квартиру. После отчёта о парламентских дебатах он перешёл к хронике.
- Париж. Сегодня, следуя установленной традиции, в ресторане Друан на площади Гайон состоялось заседание жюри Гонкуровской академии… (Убийца подумал: Маленькая, серая площадь с налётом провинциализма…) Диктор продолжал:
- Премия присуждена мосье Полю Дубуа за роман Молчание Гарпократа. Несколько голосов получили также мосье Жюль Воллар, автор Пейзажей без солнца, и мадам Арманда Раймон за роман Праведницы. Председатель жюри в беседе с нами заявил: Мосье Поль Дубуа, автор романа Молчание Гарпократа, удостоенного Гонкуровской премии, не присутствовал при объявлении решения жюри. Жюри просит его срочно явиться или прислать сведения о своём местопребывании… Далее низкий голос рассказал о наводнении в Тунисе. Женский голос, сменивший мужской, сообщил, что наконец удалось раскрыть загадочное дело об отравлении в Гренобле, где жена одного колбасника и её сестра умерли при подозрительных обстоятельствах. Все оказалось очень просто. Преступление совершил колбасник, он подсыпал мышьяку.
Затем довольно неприятно грассирующий диктор прочитал результаты бегов. Немного погодя Убийца выключил радио. …
Главный редактор Пари-Нувель Макс Бари около восьми часов вечера, выходя из своего кабинета, столкнулся с репортёром Жозэ Робеном. Репортёр только что вернулся из Гренобля, куда он ездил по делу колбасника-отравителя. По правде говоря, в этом деле не было ничего загадочного и первые же подозрения полиции очень скоро подтвердились. Колбасник подсыпал мышьяк в утренний кофе своей жене и золовке. Он сразу же во всем признался.
Жозэ Робен ограничился несколькими короткими отчётами о следствии. Все прояснилось настолько быстро, что он даже особенно не вникал в суть дела.
- Ах, это вы, Робен! - воскликнул редактор. - А я как раз подумал о вас…
Прямо из Гренобля?
- Да… Добрый вечер.
Они обменялись рукопожатиями.
- Вы уже знаете? - спросил Бари. - Читали последние сообщения?
- Нет. Я только приехал и ещё не видел вечерних газет.
- Зайдите… Я вам расскажу в двух словах. Это по поводу Гонкуровской премии.
- Разрешите? - спросил Жозэ.
Он уселся в кожаное кресаю и закурил сигарету.
- Устали? - спросил Бари.
- Да, немножко.
- Дело в Гренобле оказалось пустячным?
- Да, не фонтан. Так вы начали о Гонкуровской премии. Кто же счастливчик?
Называли Воллара…
- Ну вот, слушайте. Возможно, вы этим и займётесь. Все очень просто: лауреата вообще нет.
- Как так нет?
- Вот так. Премию присудили. Один из романов получил большинство голосов, а лауреат не явился.
- Но ещё есть время.
- Конечно. И все-таки случай весьма необычный.
Бари порылся в бумагах, которыми был завален его стол.
- Куда же я сунул вечерние газеты? Ага, вот они. Смотрите, какие заголовки: Мосье Икс получил Гонкуровскую премию. Требуется автор. Молчание Гарпократа и молчание лауреата. Кто же удостоен Гонкуровской премии? Гонкуровская премия повисла в воздухе.
Жозэ Робен взял газеты и с невозмутимым видом принялся читать их. Его круглая кудрявая голова с золотистыми волосами прилежно склонилась над свежими, пахнущими краской полосами. Время от времени он удивлённо поднимал брови, и его голубые фаянсовые глаза выражали весёлое недоумение.
Бари ходил взад и вперёд по кабинету, посасывая пустую трубку, потом остановился перед журналистом, открыл рот, но, ничего не сказав, снова зашагал. Он хорошо знал Робена. Парень обладал здравым смыслом и чутьём и, не разобравшись в деле, не высказывал своего мнения.
Но вот Жозэ поднял голову и улыбнулся.
- Забавно, - тихо проговорил он.
- Да, пожалуй, забавно…
Бари пожал плечами.
- Хороший материал для газеты, - продолжал Жозэ.
- Правильно, правильно, - согласился редактор. - Но меня беспокоит…
Он остановился и задумчиво пососал мундштук своей трубки. Жозэ удивлённо поглядел на Бари.
- Боюсь, - заговорил опять редактор, - что д'Аржану это дело не по плечу.
- Почему?
- Да, конечно, д'Аржан - литератор, хороший критик, это бесспорно. Он вам умело накатает хронику, в общем, своё дело знает, но, мне думается, за этой историей с исчезнувшим лауреатом кроется ещё что-то. Этим делом надо заняться вам, Робен… Да, я знаю, вы устали, вы в дурном настроении. Дело колбасника и выеденного яйца не стоило. И все же…
- Простите, но это не по моей части.
Жозэ покачал головой и стряхнул пепел с сигареты. В уголках его детского рта притаилась улыбка.
- Нет, это не по моей части. Я не знаком с литературным миром, с писателями, я посещаю другие университеты, не имеющие отношения к литературе. Вот если бы речь шла о каком-нибудь красивеньком преступлении в крепко-накрепко запертой комнате или о суде присяжных… А все остальное…
- Ну, ну… Вы же сами признаетесь, что любите все загадочное. Так как же, вопрос решён?
- Подождите-ка. Судя по тому, что я сейчас прочитал, сведения у моих коллег весьма скудные. Присудили Гонкуровскую премию. Как и полагается, предварительно собралось жюри. Рассматривали кандидатуру Воллара и… как её? Арманды Раймон.