- Да с Прошкиным, на нерпу, здоровенная такая, я еще ее морским котиком обозвал, все хотел в голову попасть, да струя уже не та - возраст. Прошкин кричал еще - где котик, где котик, но я спать пошел.
На комбрига было страшно смотреть. Сначала он выплеснул весь свой богатейший запас ненормативной лексики в воздух. (Немедленно см. словарь!)
Воздух загустел до состояния киселя, а потом еще и запах. Это пукнул оперативный дежурный, который тоже все понял, и которому через две минуты предстояло докладывать в Главный штаб ВМФ о ходе противодиверсионной операции. Любой армейский генерал, особенно иностранный, в подобной ситуации нашел бы один выход - немедленно с честью застрелиться. Можно было еще застрелить Прошкина, но это ситуацию уже не спасало. Исправить ее можно было, только пролив кровь. Если диверсанта нет, то чью?!
Комбриг распахнул окно, впустив в кабинет снежное дыхание пурги.
- Оперативный, а Прошкин о диверсанте по телефону доложил? Тогда понятно, почему запаха никто не учуял…Так, передай: всей противодиверсионной вахте одновременно бросить гранаты с кормы и пирсов в сторону моря. Пусть дальше бросают, чтоб лодки не повредить. Что всплывет - вылавливать сачками, которыми крабов ловят. Командованию доложу сам…
Потом, пробурчав себе под нос что-то типа: "чтобы в ложь поверили, она должна быть чудовищной", он поднял трубку спецсвязи:
- Товарищ командующий, благодаря умелым действиям личного состава, диверсант уничтожен. Да… гранатами в клочья разорвало… Матерый шпион-одиночка, такой дивизии стоит…
Один был, гарантирую…Мои тоже кое-что могут. Прислать клочья? Ну, пусть утром вертолетом заберут…Спасибо. Представить списки к государственным наградам? Есть…
Положив трубку, он выдохнул: - Прошкина ко мне.
Всю ночь Прошкин клеил камуфляжную ткань к обрывкам старого гидрокомбинезона, а потом рвал на клочья. Зубами. Края обжигал зажигалкой, а потом замачивал кусочки в тазике с морской водой. Работу комбриг контролировал лично. Главное в фальшивке - достоверность. Наши воины камуфляжа тогда не имели, обходились формой цвета хаки. Камуфляжную куртку изъяли у одного из заядлых бригадных охотников. Расставаясь с ней, он плакал. Потерю компенсировали "канадкой".
Утром прилетел вертолет и увез клочья на анализ, в Москву.
Там специалисты сначала обрадовались настоящей работе. А потом поняли, что это чистое надувательство. Ну не владеют американцы технологией приготовления клея БФ-88! И в резине не каучук, а в основном сажа! И камуфляжная ткань изготовлена в Балашово…
Но произвести такой доклад по делу, находящемуся на контроле у Президента? Дураков нет.
Дело было решено и закрыто на самом высшем государственном уровне.
Президенты подписали соглашение о неприменении диверсионных групп против наших государств в контексте программы разоружения.
Корабли вернулись в базы, самолеты приземлились, пушки зачехлили, международный скандал замяли.
Была даже оговорена сумма компенсации семье погибшего. Ее - семью - ищут до сих пор.
Комбриг получил репутацию человека, способного "разрулить" любую ситуацию, Прошкин - НСС от командования и кличку "морской котик" от сослуживцев.
Участники операции были награждены орденами и медалями. Но так как их было много, а наград мало, до бригады дошла лишь одна медаль "За боевые заслуги". Да и досталась пропагандисту политотдела, который на момент всей этой кутерьмы находился в отпуске. Так всегда бывает.
А нам было очень жалко нерпу. Клочьев ее шкуры хватило только на то, чтобы обшить руль бригадной "хлебовозки".
Некоторые даже начали сбор средств на строительство памятника погибшей. Был объявлен конкурс на лучшую эпитафию. Победил текст "Животному, предотвратившему третью мировую…". Даже место уже выбрали - у берега, напротив штаба.
Чтобы море плескалось у подножия постамента, сородичи нерпы подплывали и гордились, а так же воспитывали своих детенышей в духе патриотизма и самопожертвования…
Но дело не пошло по двум причинам. Во-первых, деньги на памятник брались у жен и благополучно пропивались в период кратких заходов в Петропавловск-Камчатский. Так что нужную сумму собрать никак не удавалось.
Во-вторых, комбриг, узнав об инициативе, ее не одобрил. Робкие возражения и примеры создания памятников собаке в Альпах, волчице в Италии и Русалочке в Дании, его не убедили.
- Будут глупые вопросы от проверяющих - раз. У нас не Италия - два. Согласен только на памятник Прошкину, но с надписью: "Животному, которое чуть не развязало третью мировую войну" - три.
На Прошкина деньги сдавать не хотелось. Так никого для потомков и не увековечили.
Шинель (не по гоголю)
Валя Бодров служил в соединении под странным названием ОВС - АСС. Расшифровывалось это просто: отряд вспомогательных судов и аварийно-спасательной службы.
Он был женат на очень красивой женщине. Это сейчас кто угодно накачал губы силиконом, и на тебе - красавица. У Лиды губы были натуральными и завораживали мужчин. Они жили сами по себе, и когда шевелились, заставляли нас просто впадать в транс. Воздействие было настолько гипнотическим, что я просто не помню людей, способных не согласиться с ней хоть в чем-то.
На глаза (огромные и умные), фигуру (стройную и сексуальную), голос (грудной и глубокий), грудь (далеко не второго размера) никто не обращал внимания. Губы…Это была арфа Орфея, которую заслушались сирены и прозевали "Арго".
Она была прекрасной хозяйкой и женщиной со вкусом. Она многое знала. Именно она научила нас очищать магаданскую водку. Водка была в зеленых бутылках и зеленоватого цвета. После второй бутылки вызывала устойчивую и мучительную рвоту.
Лида при нас засыпала в бутылку немного марганца, а потом тихо сказала: "подождите". Ждали все, безропотно, даже те, у кого горели трубы. Никто не мог сопротивляться приказам этих губ.
Когда в бутылке, стоящей на столе, начала клубиться и оседать какая-то рыже-черная гадость, она опять прошептала: "Вот что вы пьете, ребята…"
Сама она, как и все медики, пила чистый неразбавленный спирт. Кроме того, она обыгрывала в карты, нарды и другую сугубо мужскую игру, типа шахмат или шашек, любого. Это тоже было поводом для уважения.
Потом она аккуратно перелила ¾ бутылки в пустую тару, а остальное безжалостно вылила в раковину. На эмали бесстыдно переливались радужные пятна - нефть. После этой демонстрации мы все перешли на шило.
Валя, в отличие от жены, был прост, неухожен, каким и должен быть муж такой женщины, дающей сто очков вперед любому мужику, и просто не аккуратен. Более грязного и зачуханного офицера я встретил за всю службу только один раз, в заводе в бухте Сельдевой.
Холостяки очень удивлялись выбору Лиды и завидовали Бодрову. Ходил слух, что он страдает гигантоманией в штанах, но училищные одноклассники, бывшие с ним в бане, этот слух не подтверждали. Фуражку он носил "деревянную", то есть выданную со склада, шинель засаленную, так как деньги на пошив новой были потрачены на наряды жены, брюки не гладил неделями. А что, соединение не боевое, лоск держать нечего. Работяги - они работяги и есть.
Но однажды грянул гром: во-первых, в соединение пришел новый начальник политотдела, а во-вторых, народ собирали на очередную флотскую комсомольскую конференцию.
Начпо оказался лощеным барином двух метров ростом, и обладателем шикарного мягкого баритона, которым он виртуозно владел. Женщины просто падали от сочетания этих качеств. Форма на нем выглядела, как смокинг.
Вале, который был помощником начальника политотдела по комсомолу, был выдвинут ультиматум: или он выглядит на уровне начпо, или не едет на конференцию.
О, знаете ли вы, что такое комсомольская конференция? Нет, вы не знаете что это такое! Это возможность увидеть училищных одноклассников, это рестораны по вечерам и задушевные беседы, это красивые девушки с распущенными волосами по ночам, это водка с друзьями, это хорошая драка с криками: "Бей хоть по яйцам, но не по лицу, мне завтра выступать!" Нет, вы не знаете, что это такое - комсомольская конференция…
Лишение участия в ней равнялось кастрации, и Валя решился. Шинель (новую, парадную), он занял у одного одноклассника, шитую севастопольскую фуражку (балтийская была хуже и имела вызывающий вид; о северной и говорить не стоило - презерватив, после использования одетый на голову) - у другого, брюки и тужурку - у третьего. Мы не жалели.
Начпо оценил внешний вид Бодрова очень положительно и даже поставил его в пример другим офицерам.
На конференцию Валя поехал вместе с нами, гордо вышагивая, в форме с иголочки, сначала к автобусу, везущему нас в аэропорт, а потом и к самолету. В автобусе он любовался своим отражением в стекле.
Перелет - дело сложное. Начальство летело на "ТУ" командующего флотом, а мы на "АН-24", десантный вариант. Первая посадка - в Монгохто, под Магаданом, потом вторая - Владивосток. В грузовом отсеке (он же пассажирский) АНа очень холодно, поэтому, несмотря на употребление согревающих напитков (не чая), во Владивосток мы прибывали в состоянии, похожим на анабиоз.
Юные, и не очень, организмы, требовали тепла и еды. Чтобы не привлекать внимания, мы разбредались по разным ресторанам столицы Приморья.
Вне зависимости от названия ресторана (хоть "Кавказ", хоть "Арагви", хоть "Золотой рог" или "Волна") меню везде было одинаковым. Салат из кальмаров, маринованный папоротник. В качестве горячего - то же, но жаренное, и 100 граммов водки на человека - шла очередная антиалкогольная кампания. Заявленного в меню горячего, даже столь скромного, не было и в помине.