- Гм, - начал он, но, к счастью, тут появился официант с еще одной тарелкой, на которой высилась новая гора риса с кусочками чего-то там. Натренированным движением рабочего у конвейера забрав пустую, официант поспешно заменил ее полной. На новую порцию чемпион по теннису набросился с еще большей свирепостью и не останавливался, пока его вилка не заскрежетала по дну тарелки.
- Вам плов не нравится? - спросил он. - Или вы не слишком голодны?
А Пол-то считал, что неплохо потрудился, съев за пять минут больше, чем за целую неделю.
- Нет, все замечательно. Очень вкусно. Как, вы сказали, это называется?
Чемпион по теннису повторил, а потом пустился в длинное и путаное повествование о каком-то происшествии в Ташкенте, начавшемся с того, как он отправил назад на кухню саримсокли, а закончилось дуэлью на местный лад, которая велась верхом на верблюдах тупыми шестами для шатров. Чемпион по теннису в ней, по всей видимости, победил. Рассказ тянулся довольно долго, но Пол был совсем не против - ведь это означало, что ему не придется изобретать "настоящего себя", о котором можно поведать чемпиону, а значит, он может продолжать трудиться над тарелкой.
- И вообще, - сказал наконец чемпион по теннису, - хватит про меня. Как насчет вас? Много путешествуете?
- Не очень, - промямлил Пол. - В позапрошлом году мы ездили на две недели с палатками в долину Луары.
Чемпион по теннису энергично закивал.
- Разбивать лагерь - это хорошо, если браться за дело всерьез. Нельзя утверждать, будто знаешь какое-то место, пока не поживешь там в походных условиях: не поспишь в лесу или в амбаре, питаясь тем, что сам найдешь. Пару месяцев назад я былна Борнео, а всех лодочников, которые повезли нас вниз по реке, к несчастью, захватило ради выкупа соседнее племя, - очередная неуместная кровная вражда, столь распространенная на юге, - и потому мы впятером, а ведь у нас не было ничего, кроме моего ножа, мотка веревки и двух коробков спичек...
История про Борнео оказалась еще длиннее, чем про Ташкент, и через полторы минуты Пол потерял нить повествования, отчего слушать стало проще. Появление третьей порции риса с кусочками добавило еще несколько минут, и еще прежде чем чемпион по теннису закончил, они перешли к кофе. Тут чемпион посмотрел на часы и сказал:
- Проклятие, без пяти два. Пора возвращаться.
Он вскочил, и тут же рядом материализовался официант, чтобы подать ему пальто. Пока тот с элегантной непринужденностью самурая, возвращающего в ножны катану, надевал рукава, Полу показалось, что под левым локтем у чемпиона что-то оттопыривается - вполне возможно, наплечная кобура (или, что равно вероятно, старый громоздкий мобильник, дамская туфелька, два фунта краковской колбасы).
Когда они подошли к двери в офис, Пол не забыл, как учила его мама, вежливо сказать: "Большое спасибо", а потом галопом пронесся мимо стойки рецепции направляясь в собственный кабинетик. По всей видимости, он хотя бы немного освоился, так как пункта назначения достиг, всего три раза ошибившись коридором, и возвращаться назад пришлось лишь однажды.
Худая девушка за все это время как будто не сдвинулась с места. Бумажная гора перед ней несколько уменьшилась, но ненамного.
- Вы промокли, - заметила она, когда он вошел.
- Там дождь идет.
- Тогда почему вы не взяли пальто?
- Забыл.
- А.
Пол сел. Да будь он проклят, если поделится своей захватывающей встречей с этой мрачной дрянью! Но, с другой стороны, он должен кому-то рассказать, иначе его просто разорвет на части.
- Ни за что не догадаетесь, что я только что делал, - сказал он.
- Скорее всего нет, - ответила она, не поднимая глаз. - Если вы не против, я очень занята.
Пол нахмурился.
- Вы ленч ели? - спросил он.
- Нет. Я не ем ленч.
Он не мог поверить своим ушам.
- Вы проработали весь перерыв на ленч?
- Да. И что с того?
- О, ничего.
- Вы хотите сказать, я работала лишний час напролет и все равно безнадежно от вас отстаю. Ну и что, подумаешь!
Шмыгнув носом, она утерлась манжетой.
Полу хотелось сказать: "Я совсем не это имел в виду, и вы это знаете", - но он промолчал, потому что если она и так все знает, то какой смысл возражать? Бросив на худышку обиженный взгляд, который она умудрилась не заметить, он вернулся к работе. Он почти уже полностью погрузился в бумаги, понемногу приближаясь к "смерти собственного я", состоянию подобному трансу, достижимому лишь посредством трансцендентальной медитации или крайне скучной бумажной работы, когда совершенно неожиданно девушка сказала:
- Только не говорите мне, что старший партнер пригласил вас на ленч в отель "Ритц".
Нечасто ему бросали такую подсказку, и вообще все время, что они провели вместе, она вела себя на редкость недружелюбно.
- Сомневаюсь, что он старший партнер, - мягко отозвался Пол. - И это был не "Ритц", а неплохой узбекский ресторанчик за углом. Более или менее настоящий ковурма плов, если, конечно, закрыть глаза на тепличный барбарис.
Ее голова дернулась, будто у пассажира в момент автокатастрофы.
- Вы ходили на ленч с одним из партнеров?
Пол кивнул.
- С мистером... - Он покопался на задворках памяти в поисках имени. - С мистером Червеубивцем, хотя он предпочитает, чтобы его звали просто Рик.
Темно-карие глаза худой девушки сделались круглыми, точно блюдца.
- Почему?
- Прошу прощения?
- Почему он пригласил вас на ленч? Пол пожал плечами:
- Понятия не имею. Возможно, из вежливости или хотел понравиться.
Она поглядела на него с сомнением:
- Придумайте что-нибудь получше.
- Ну, правду сказать, - ответил Пол, - думаю, это и есть истинная причина, потому что большую часть времени он говорил о себе.
- А. - На сей раз это было другое "А". Такое "А" люди говорят, когда им не все равно. - И что же вы узнали?
Пол прикусил губу.
- На самом деле немного, - признался он. - Он рассказал мне длинную историю о том, как бился на дуэли в Самарканде, а потом еще более длинную про то, как жил на природе на Борнео. Думаю, он много путешествует, - добавил Пол, желая продемонстрировать свои аналитические способности.
- И это все?
- Еще ему очень нравится звучание собственного голоса.
- И вы не выяснили, чем, собственно, занимается эта шарашка?
- Эм-м, нет.
- А.
Если между ними и мелькнула крохотная искорка общения, точно вспышка молнии, соединяющая Бога и Адама на потолке Сикстинской капеллы, она только что погасла, не успев разгореться. "А жаль", - подумал Пол и вернулся к своим таблицам, безмолвно проклиная мистера Червеубивца за его беспричинную и непрошеную доброту. Но не успел он снова даже приблизиться к трансу, дверь открылась и вошла красавица.
- Привет, - улыбнулась она Полу, по всей видимости, не обращая решительно никакого внимания на худую девушку.
Вот улыбаться ее уж совсем никто не просил. - Я Трейси, секретарь Каза, мистера Сусловица. Он прислал вам вот это.
"Этим" оказалась карта - чудесная, изумительная карта, истинный шедевр каллиграфии и чертежного мастерства в миниатюре. Подписи были очень мелкими, но при этом совершенно четкими, чертежи (показывающие все четыре этажа) - безупречными, и все до последней детали тщательно обозначено - коридор, окно, огнетушитель, "NB: эта дверь открывается вовнутрь". Едва заметный блеск чернил говорил, что ее нарисовали только что - для него. К карте была прикреплена записка:
ПАК
Как и обещал, посылаю карту. Надеюсь, от нее будет какой-то толк. Выше нос,
Каз.
Записка была выполнена тем же превосходным, каллиграфическим почерком. "Ну надо же!" - подумал Пол, а вслух сказал:
- Спасибо. Это... м-м-м... очень мило с его стороны.
Красавица по имени Трейси добавила к улыбке еще несколько ватт.
- О, Каз у нас очень милый, всегда из кожи вон лезет, что бы кому-нибудь помочь. Я ему передам, что карта вам понравилась.
Пол кивнул.
- Думаю, я вставлю ее в рамку.
Красавица по имени Трейси рассмеялась так, будто никогда не слышала ничего остроумнее.
- Я передам ему ваши слова, - пообещала она. - Его это порадует. Увидимся.
Прошло некоторое время, прежде чем Пол смог оторвать глаза от карты. А оторвав, обнаружил, что буквально пришпилен взглядом, полным чистейшего яда, взглядом, от которого кровь в жилах застыла бы даже у автобуса.
- Каз, - произнесла худая девушка. - И Рик. Приятно сознавать, что хотя бы один из нас тут прижился.
"Да ладно тебе, - хотелось сказать ему, - я же не виноват, что они хорошо ко мне отнеслись. А кроме того, этот Тэннер - распоследний сукин сын".
- Если хотите, я сделаю вам ксерокопию, - неловко сказал он вслух.
- "Думаю, я вставлю ее в рамку", - процитировала она. - Господи боже.
- Это была просто глупая шутка, - пробормотал он.
- А блондиночка как будто решила, что, наоборот, очень умная, - ответила худышка, произнеся слово "блондиночка" так, будто это худшее оскорбление в любом языке. - Вы как будто на всех тут сегодня впечатление произвели.