– Ну и контора!.. Ладно, пошли в зоопарк. Мне одному неохота. Заодно расскажешь про слонов. Буду вдохновляться… Ты ведь у нас в школе первым был по этой части.
И я пошел с Кембриджем, потому что, когда мне говорят: "иди", – я иду.
Мы пришли в зоопарк незадолго до закрытия.
Я повел Кембриджа к слону, рассказывая Олегу все, что знал о слонах. Слон у нас в зоопарке был один. Его звали Хеопс. Это был старый африканский слон, которого я помнил с детских лет.
Хеопс жил в просторном вольере, огороженном широкой полоской торчащих вверх железных шипов. В углу стоял дом с крышей, где Хеопс прятался от ненастья и жил зимой.
У вольера Хеопса посетителей было мало, как и во всем зоопарке.
Мы подошли к ограждению, и я вынул из портфеля купленный по дороге батон. Увидев батон, Хеопс медленно двинулся к нам.
– Махина… – сказал Кембридж. – Грубо сработано.
– Зато основательно, – сказал я.
– Мать природа лишена вкуса, – сказал он. – Мы привыкли к виду животных и считаем их красивыми. Ты попробуй взглянуть на него свежим взглядом. Посмотри на хобот… Такие могучие формы тела, мощные объемы – и вдруг эта кишка! Да еще с отростком на конце.
Хеопс протянул ко мне хобот и мягким ласковым движением взял батон. Потом он свободно и величаво махнул хоботом под себя, и батон исчез в пасти.
– Больше ничего нет, Хеопс, – сказал я.
Хеопс продолжал стоять рядом, разглядывая нас с Кембриджем. Не знаю, находил ли он наши формы эстетичными. Кембридж зарисовывал в альбом отдельные части тела слона. Он нарисовал ухо, хобот и ногу.
"КБ изготовляет слона. В частности, мы мастерим ногу… – думал я, разглядывая прочные конечности Хеопса. – Лаборатория № 13 делает хобот, а "листовики" занимаются ушами… Но с какой целью? Убей меня Бог – не понимаю!"
Хеопс вдруг протянул хобот к нам и вынул альбом из рук Кембриджа.
– Отдай! Куда потащил? – завопил Кембридж, подпрыгивая и стараясь дотянуться до альбома.
Хеопс изогнул хобот и поднес рисунок к глазам.
Секунд семь он смотрел на него и, как мне показалось, улыбался. Затем плавным движением вернул альбом Кембриджу.
– Понимает, негодяй! – засмеялся Кембридж и спрятал альбом в папку. Слон не спеша развернулся и ушел на другую сторону площадки.
– И все-таки зачем нам искусственный слон? – вслух подумал я.
И тут я буквально кожей ощутил за спиной чье-то присутствие. Я оглянулся и увидел сзади Непредсказуемого. Он в упор смотрел на меня. Голова Карла была слегка наклонена вбок, а его птичье лицо выражало едва уловимую озадаченность. С таким видом петух смотрит на червяка, перед тем как его склевать.
Я понял, что он понял, что я понял.
– Добрый вечер, Карл Карлович, – сказал я.
Карл посмотрел на небо, втянул носом воздух и, послюнявив палец, поднял его вверх.
– А в самом деле, исключительно добрый вечер, – сказал он. – Давно не видел таких добрых вечеров. Значит, вы знакомы? – Он перевел взгляд на Кембриджа.
– Да, – вызывающе сказал Кембридж. – Мы вместе учились в школе.
– В какой? – быстро и заинтересованно спросил Карл, будто этот вопрос имел первостепенное значение.
– В девятой.
– А вот это уже серьезно… Это меняет… Я не предусмотрел, – забормотал Карл. – Тихон Леонидович, вы ко мне завтра зайдите. Впрочем, вам так и так придется зайти.
– Хорошо, – сказал я. – А…
– Слоники приносят счастье, – сказал Непредсказуемый и начал исчезать в своей обычной манере.
Нам казалось, что он еще здесь, а его уже не было. Потом нам стало казаться, что его уже нет, но голос был слышен.
– Только непременно с задранным вверх хоботом. Слон трубящий… Только трубящий слон приносит счастье. О чем бишь он трубит?
Но мы не расслышали, о чем он трубит. Карл исчез совсем.
– С вашим начальником не соскучишься, – сказал Кембридж. – Ладно, вылеплю я вам натурального слона.
Хеопс провожал нас долгим взглядом. Он стоял у своего домика и помахивал хоботом. Глубокие морщины пересекали тело Хеопса. Я заметил, что он сильно постарел с тех пор, как я увидел его впервые.
Поздно вечером мне позвонил Карл.
От неожиданности я потерял дар речи и старался не дышать в трубку. Нечего и говорить, что до этого Карл никогда мне не звонил.
– Тихон Леонидович, я слышал, что вы неплохо знаете животных. Свинок морских разводили, не правда ли?
"Откуда он знает?" – подумал я, но не ответил. Ладонь с трубкой вспотела.
– Вы мне не скажете – бивни бывают у слонов обоего пола или только у самцов?
– Да, – выдавил я из себя.
– Что – да?
– У всех, – сказал я.
– Вот как? Значит, надо заказывать в отделе главного механика. Я думаю, они выточат. Вот только какой материал взять?
– Слоновую кость, – сказал я.
– Чудесно! Я так и думал, – воскликнул Карл. – Благодарю вас, вы мне очень помогли. Спокойной ночи… Кстати, будет лучше, если окружающие вас люди не станут проявлять излишнего интереса к слонам.
"Следовательно, я должен помалкивать, – подумал я. – Хорошо, я буду молчать. И все же – зачем слон? Использовать его вместо подъемного крана нерационально, а других применений слону я не вижу".
Перед сном я перелистал все книжки, где упоминалось о слонах, но ничего полезного не нашел.
Слоны отличались от других животных силой и сравнительно высоким уровнем интеллекта. Они не могли заменять навигационные приборы, работать под землей, под водой и в космосе, не могли брать след, искать мины, полезные ископаемые и детей в доме, охваченном пожаром. Слоны не давали мяса, молока, шерсти.
Правда, они давали слоновую кость, но ведь Карл собрался делать бивни Нефертити из той же слоновой кости. Так что и это отпадало.
Слоны ничем не могли помочь прогрессу… За что же нам заплатят три миллиона рублей?
Я заснул, мучимый неразрешимостью загадки.
Отдел координации
Несколько дней я жил, ощущая себя паршивым ренегатом. Я один в нашей группе знал, что мы делаем.
Ребята уже забыли о нижней части ствола и осторожно называли цилиндр "и з д е л и е м" или просто говорили "э т о".
– Ты рассчитал это на изгиб? – спрашивал Андрюша.
– Да оно, вроде, не должно гнуться, – отвечал Мыльников.
Если бы они знали, что это – слоновья нога!
На следующий день после встречи с Непредсказуемым в зоопарке я пришел к нему в приемную и попросил секретаршу доложить. Я помнил о вызове.
– Карл Карлович в исполкоме, – сказала она. – Его сегодня не будет.
"Хорошо… вызовет сам, если надо", – подумал я и больше в приемную не спускался.
Через неделю Андрюша ворвался в лабораторию после обеденного перерыва в крайнем возбуждении.
– Тихон, – заорал он. – Ну ты даешь! Одно слово – Тихон! Тихарь! Ловко ты все устроил. А еще товарищ и друг! Некрасиво с твоей стороны…
Он сплюнул от возмущения и уселся за коленный сустав Нефертити.
– В чем дело? – спросил я.
– Не прикидывайся, – строго сказал Мыльников.
– Ребята, что случилось?! – взмолился я.
– Ну и тихарь! – покачал головой Андрюша.
– Ты приказ не читал? – спросил Мыльников.
– Какой приказ?
– Пойди почитай. Почитай…
Сломя голову я кинулся на второй этаж к доске приказов.
Там висел свеженький листок папиросной бумаги, на котором было написано:
"Ой! – крикнул мой внутренний голос. – Не надо… – прошептал он. – За что?"
Рядом стояли незнакомые сотрудники с других этажей. Они читали приказ.
– Карл мечет икру, – сказал один.
– А кто этот Первозванский? – спросил другой.
– Черт его знает! Видно, ловкий парень. Из конструкторов в начальники отдела…
– Да… везет же людям!
– В струю попал…
Я бочком отошел от доски и побрел в приемную Карла. Секретарша, взглянув на меня, сказала:
– Проходите в кабинет. Карл Карлович вас ждет.
Это меня уже не удивило. Я чувствовал, что в скором времени под руководством Непредсказуемого совсем разучусь удивляться. Собственно, так оно и вышло.
Карл встретил меня, будто ничего не случилось. Он сообщил, что отдел у меня будет совсем небольшой – три человека. По существу, группа.
Однако для повышения веса Карл решил дать группе статус отдела и подчинить лично себе. Нам выделили комнату на десятом этаже. Карл вручил мне штатное расписание. Там было три должности, не считая моей: инженер-экономист, инженер-программист и секретарь.
Рядом с должностями стояли незнакомые мне женские фамилии.
– На вас ложится большая ответственность, – сказал Карл и подвел меня к голубой занавеске на стене.
Он раздвинул шторки и под ними обнаружились две схемы. На первой был изображен контур слона, разделенный линиями на части. Это было похоже на схему разрубки говяжьей туши, которую можно видеть в мясных отделах гастронома. Каждая часть была снабжена номером. Соседний лист занимала блок-схема "Нефертити". Здесь уже части слона изображались системой прямоугольников со стрелками между ними. В каждом прямоугольнике стоял номер отдела или лаборатории, ответственных за орган.
На прямоугольнике, обозначавшем левую заднюю ногу, я увидел номер своей родной лаборатории.