Она села в машину подальше от него, готовая криком кричать на весь мир от отчаяния, и непроизвольно ,
сжала кулаки так крепко, что суставы пальцев побелели. Незачем знать этому бесчувственному животному,
какую боль он ей причинил.
- Я отвезу тебя в Оксфорд, - сказал Бенедикт, нарушив ледяное молчание.
- Нет, спасибо. У меня есть обратный билет на поезд.
- Ну и что? На машине быстрее. - Он бросил на нее косой взгляд, мрачная улыбка кривила его губы. - Я
люблю сидеть за рулем.
Самодовольное высокомерие этого человека поражало ее.
- Но мне неприятно ехать с тобой, - вырвалось у нее. - Чем быстрее я избавлюсь от твоего злобного
присутствия, тем будет лучше для меня.
Его сильные руки сжали руль, и он развернул машину в направлении к станции.
- Вероятно, это твой комментарий к разрыву нашей помолвки? - спросил он, бросив в ее сторону
внимательный взгляд.
С горьким сарказмом она ответила ему его же словами:
- А ты что думаешь?
Он остановил машину у вокзала. Ребекка нажала на ручку дверцы.
- Подожди, Ребекка. - Повернувшись на сиденье, он взял ее за плечи; темные глаза изучающе впились ей в
лицо. - Я не имел в виду... - Он замялся. Она ни разу не видела его неуверенным и, несмотря на желание уйти,
против воли замешкалась. - Я не думал, что все так закончится, и.., если будут какие-нибудь осложнения.., я
тебе помогу.
У нее вырвался истерический смешок. Осложнения? Что за чушь? Она будет страдать всю оставшуюся жизнь.
- Нет, спасибо, спасибо.
- Я настаиваю, Ребекка. Если ты будешь беременна, я хочу об этом знать.
Она побелела как полотно. Неужели она так ничего ему и не ответит? Собрав все свое самообладание, она
вскинула голову и отчеканила:
- Ты знаешь, Бенедикт, я, вероятно, произвела на тебя впечатление круглой дуры, но это не так. Ты сам
однажды заметил, что я великий организатор. Еще неделю назад я начала принимать противозачаточные
таблетки. Так что не волнуйся. - Не дожидаясь ответа, она открыла дверцу и вышла из машины.
Бенедикт не пытался ее остановить. Она быстро зашагала прочь, выпрямившись, с высоко поднятой головой,
и ни разу не обернулась. О Боже, молилась она, дай мне силы. Мне бы только сесть в поезд и добраться до дому
раньше, чем я свалюсь.
Ребекка сидела, съежившись, у окна вагона, глядя в темноту; огни города слепили ей глаза. Она была в шоке,
в состоянии оцепенения, но где-то в темных тайниках ее сознания притаилась непереносимая боль. Мысли
вернулись в прошлое, и печальная улыбка тронула ее губы. Гордон Браун! Бедный, нежный, заботливый Гордон.
Он пришел бы в ужас, если б узнал, как Бенедикт распорядился его кольцом...
Это случилось летом, до того, как она начала слушать курс в университете. Ее отец проводил отпуск дома в
Дэвоне. Сидмауз, маленький приморский городок, славился фестивалями народной музыки, а ее отец был
поклонником этого жанра.
В середине июля, в первую неделю каникул, Ребекка и повстречала Гордона Брауна. Она шла по берегу,
наслаждаясь солнцем и морем, когда ее чуть не сбила стрела ялика, раскачивающаяся во все стороны от ветра;
она вовремя пригнулась, но все-таки упала на спину, поскользнувшись на гальке.
Молодой парень, высокий белокурый Адонис, выскочил из воды и помог ей подняться.