* * *
- Ты с ним целовалась? - хихикая, спросила Тори, младшая из сестер Гандерлей. Тори было всего одиннадцать, и она только начинала осознавать разницу между мальчиками и девочками, но быстро набиралась знаний, поскольку ее сестра Меральда, старше ее на шесть лет, влюбилась в Яку Скули - юношу с нежным лицом, длинными ресницами и задумчивыми глазами.
- Нет конечно, - отозвалась Меральда, отбрасывая длинные черные волосы со смуглого красивого лица, которое мгновенно пленило сердце лорда Аукни, хоть девушка об этом и не подозревала.
- Но ведь хотела, - поддразнила Тори и рассмеялась, и Меральда заодно с ней,
- Это точно, - созналась старшая сестра.
- И дотронуться тоже, - продолжала младшая. - Ах, обнять и поцеловать! Милый, дорогой Яка! - И Тори громко чмокнула губами и, повернувшись спиной к сестре, обхватила себя руками за плечи, чтобы сзади казалось, будто кто-то обнимает ее.
- Прекрати! - воскликнула Меральда, весело хлопая ее по спине.
- Но ты же с ним даже не целовалась, - сказала Тори. - Почему, если тебе хотелось? Или он не хотел?
- Это для того, чтобы он думал об этом еще больше, - объяснила Меральда. - Чтобы он думал обо мне все время. Чтобы мечтал обо мне.
- Но если ты этого хочешь…
- Я хочу большего, - перебила ее Меральда, - и если выждать, то он потом умолять будет. А если я заставлю его умолять, то смогу получить от него все, что я хочу.
- А чего больше? - смутившись, спросила Тори.
- Стать его женой, - решительно заявила Меральда.
Тори обмерла. Она схватила соломенную подушку и дала сестре ею по голове.
- Нет, ты никогда!.. - выкрикнула она слишком громко.
Занавеска, отделявшая их спальню, тотчас же отодвинулась, и отец девочек, Дони Гандерлей, крепкий мужик, работавший на торфяниках, с темной от солнца и грязи кожей, сунул голову в их закуток.
- Вам уже давно пора спать, - сердито сказал он.
Обе девчонки мигом прыгнули на колючие, набитые соломой тюфяки и натянули до самых подбородков одеяла, не переставая тихонько хихикать.
- Ну, нет, я не потерплю всяких глупостей! - взревел Дони и пошел на них, раскинув руки, как громадная хищная птица. Они затеяли веселую возню, закончившуюся всеобщими объятиями.
- А теперь спать, - негромко сказал Дони чуть позже. - Мама плохо себя чувствует, а вы своим смехом не даете ей заснуть.
Он поцеловал обеих дочерей и вышел. Девочки, чтившие отца и тревожившиеся за мать, которой сегодня было хуже, чем обычно, успокоились и задумались каждая о своем.
Признание Меральды удивило и напугало Тори. С одной стороны, ее страшило, что сестра может выйти замуж и покинуть отчий дом, а с другой стороны, сладким трепетом наполняла мысль, что когда-нибудь она тоже станет молодой женщиной, как ее сестра.
Меральда же, лежавшая рядом, сгорала от нетерпения. Она уже целовалась с мальчиком, точнее, с несколькими, но всегда из любопытства или потому, что подружки подзуживали. Впервые ей самой хотелось кого-то поцеловать. Как ей хотелось поцеловать Яку Скули! Поцеловать и провести пальцами по его вьющимся темным волосам. Погладить мягкую гладкую щеку, и чтобы он тоже перебирал руками ее густые волосы, ласкал лицо…
И Меральда погрузилась в сладкий сон.
* * *
Неподалеку, в постели не в пример более удобной, в гораздо более красивой и просторной комнате лорд Ферингал зарылся в пуховые подушки. Ему хотелось забыться в мечтах о девушке из деревни, которую он сжимал бы в объятиях, не думая о своем треклятом положении; делать то, что хочется, и чтобы не вмешивались ни сестра, ни старый Темигаст.
Видимо, желание забыться было слишком сильным, потому что Ферингал в полусне без конца ворочался и метался в огромной мягкой постели, сбивая простыни. Еще хорошо, что он вцепился в подушку, потому что она уберегла его голову, когда он свалился с кровати на пол.
Ферингал не сразу выпутался из белья и стал мерить шагами комнату, почесывая голову. Никогда еще он не был так взбудоражен. Что же с ним сделала эта чаровница?
- Стакан теплого козьего молока, - пробормотал он себе под нос, решив, что это его успокоит и поможет заснуть. Ферингал тихонько вышел из комнаты и стал спускаться по узкой лестнице. На полпути он замер, услышав доносившиеся снизу голоса.
Он узнал гнусавый голос сестры, потом раздался смех. Ее и старого, страдающего одышкой Темигаста. Что-то насторожило Ферингала, каким-то шестым чувством он понял, что причина их веселья - он сам. Крадучись он дошел до перекрытия первого этажа и замер в тени каменной балюстрады.
Присцилла сидела с вязаньем на диване, а напротив нее на стуле с высокой спинкой, с графинчиком виски в руке, устроился Темигаст.
- О, я люблю ее, - передразнила Присцилла, откладывая спицы; чтобы театрально откинуть руку. - Я жить без нее не могу!
- А ведь все эти годы как-то жил, и неплохо, - подыграл ей Темигаст.
- Но я устал, мой верный слуга, - ответила Присцилла, подражая голосу брата. - Ведь занятия любовью отнимают столько сил!
Темигаст подавился напитком, а Присцилла залилась смехом.
Этого уж Ферингал не мог стерпеть. Он бросился вниз по лестнице вне себя от гнева.
- Хватит! Хватит, я сказал! - закричал он.
Застигнутые врасплох, оба обернулись к нему и прикусили языки, хотя Присцилла с трудом сдерживала смех.
Лорд Аукни грозно взглянул на нее, сжав кулаки. Никогда еще домочадцы не видели этого тихоню в таком гневе.
- Как ты смеешь? - спросил он сквозь зубы. Губы его дрожали. - Так насмехаться надо мной!
- Это просто шутка, мой господин, - несмело вмешался Темигаст, надеясь как-то сгладить неловкость, - и более ничего.
Ферингал пропустил слова управляющего мимо ушей и обратил весь свой гнев на сестру.
- Что ты знаешь о любви? - выкрикнул он. - Да ты ни разу в своей разнесчастной жизни даже не испытывала желания! Ты же понятия не имеешь, что значит спать с мужчиной, разве не так, дорогая сестренка?
- Тебе известно не так много, как ты думаешь, - оборвала его Присцилла, отбрасывая в сторону вязание, чтобы подняться с дивана. Она осталась сидеть только потому, что Темигаст крепко ухватил ее за колено. Женщина немного остыла, но старик взглядом показал ей, чтобы она внимательнее следила за своими словами и не сболтнула лишнего.
- Мой дорогой лорд Ферингал, - негромко начал слуга, - ваши желания вполне понятны. Их даже нужно воспринимать как признак хорошего здоровья, хотя и несколько запоздалый. Я ничуть не сомневаюсь, что сердце ваше тоскует по этой сельской девушке, но не вижу ничего дурного в том, что вы сделаете ее своей любовницей. Должен сказать, так было заведено среди прежних владетелей Аукни, да и в других владениях тоже.
Ферингал глубоко вздохнул и покачал головой.
- Я люблю ее, - сказал он. - Неужели вы не можете понять?
- Я ее даже не знаю, - решила вмешаться Присцилла. - Она, скорее всего торфяные брикеты делает, и руки у нее черные.
Ферингал угрожающе шагнул к ней, но Темигаст с неожиданным для его возраста проворством преградил ему дорогу и легонько подтолкнул молодого человека к стулу.
- Я верю вам, Ферингал. Вы ее любите и хотите спасти.
Это несколько сбило молодого лорда с толку.
- Спасти? - переспросил он.
- Ну конечно, - подтвердил Темигаст. - Вы - благородный лорд, владетель Аукни, и только в вашей власти поднять эту девочку из ничтожества.
Ферингал некоторое время обдумывал его слова, а потом пробормотал:
- Да, да.
- Сколько раз я такое видел, - сказал Темигаст, покачивая головой. - Это болезнь всех молодых господ, жажда спасти какую-нибудь крестьяночку. Это пройдет, лорд Ферингал, и будьте уверены, что вы вполне сможете насладиться обществом этой девочки.
- Ты принижаешь мои чувства, - упрекнул его Ферингал.
- Я говорю то, что есть на самом деле, - быстро возразил Темигаст.
- Нет! - с жаром ответил Ферингал. - Что ты можешь знать, старик, о том, что чувствую я? Ты никогда так не любил женщину. Тебе не понять, что за пламя бушует во мне.
Похоже, он задел управляющего, потому что тот отчего-то замолчал, плотно сжав губы. Он вернулся на свой стул и неловко сел, отсутствующе посмотрев сквозь Ферингала.
Однако молодой лорд, исполненный воодушевления, не заметил этого.
- Я не сделаю ее своей любовницей, - твердо заявил он. - Никогда. Она - женщина, которую я буду любить вечно и женюсь на ней. Она станет леди Аук.
- Фери! - попыталась одернуть его Присцилла. Однако молодой лорд, решившись не уступать, как обычно, желаниям своей сестры, развернулся и быстро пошел обратно, в неприкосновенность своих апартаментов. Он старался не перейти на бег, как поступал обычно, когда в чем-то противился сварливой сестре, старался держаться достойно. Ведь он был мужчиной.
- С ума сошел, - сообщила Присцилла Темигасту, когда захлопнулась дверь в комнату брата. - Он видел эту девчонку всего один раз, да и то издали.
Темигаст, похоже, ее не слышал. Однако Присцилла не привыкла отступать, она встала с дивана и подошла к управляющему.
- Он видел ее всего один раз, - снова вымолвила она, добиваясь его внимания.
- Иногда этого достаточно, - негромко ответил ей Темигаст.