Вульфгар с трудом поднялся на ноги, одной лишь силой воли заставляя себя вновь приготовиться к бою. Он развернулся, намереваясь вломиться в "Мотыгу", но Морик был уже рядом. Вор схватил великана за руку и властно сказал:
- Не надо. Они тебя гонят. Что ты хочешь доказать?
Вульфгар хотел что-то возразить, но посмотрел в глаза Морику и понял, что спорить не о чем. Бродяга был прав. Дома у него больше нет.
Глава 4
КАК ЗНАТНАЯ ДАМА
- Гандерлей, - объявил Темигаст, входя в комнату, где находились Присцилла и Ферингал. Те, не понимая, что это значит, удивленно посмотрели на управляющего. - Эта женщина, которую ты видел, господин мой Ферингал, - пояснил Темигаст. - Ее семейство носит имя Гандерлей.
- Я не знаю в Аукни никаких Гандерлеев, - возразила Присцилла.
- В деревне мало семей, чьи имена вам известны, моя дорогая госпожа, - с некоторой сухостью отозвался Темигаст. Но эта женщина - точно Гандерлей. Ее семья живет на южном склоне горы Мерлона, - рассказывал он, имея в виду довольно густо заселенную часть Аукни милях в двух от замка, на склоне, уступами спускавшемся к бухте.
- Девчонка, - презрительно поправила Присцилла. - Женщиной она станет еще очень не скоро.
Но Ферингал, похоже, даже не услышал ее слов, настолько его взволновали принесенные Темигастом новости.
- Ты уверен? - спросил он, вскакивая с места и бросаясь к Темигасту. - Ошибки быть не может?
- Дев… женщина шла по дороге в то самое время, когда проезжал ваш экипаж, - подтвердил управляющий. - Несколько человек, знающих ее и видевших на дороге в тот самый час, описали ее, и все сходится. Все упомянули длинные распущенные черные волосы, что соответствует и вашему описанию, мой господин. Я уверен, что это старшая дочка Дони Гандерлея.
- Я пойду к ней, - заявил Ферингал, взволнованно расхаживая взад-вперед по комнате и поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, словно не зная, с чего начать. - Я прикажу подать карету.
- Лорд Ферингал, - негромко, но повелительно обратился к нему Темигаст, и его тон, кажется, слегка охладил пыл молодого человека. - Это было бы просто непозволительно.
Ферингал изумленно уставился на него:
- Но почему?
- Потому что она деревенская девчонка и не стоит того… - начала было Присцилла, но быстро умолкла, потому что ее никто не слушал.
- Нельзя являться без предупреждения в дом достойной женщины, - пояснил Темигаст. - О вашем появлении должен доложить ваш слуга, а на вашу с ней встречу дать согласие отец девушки.
- Но ведь я - хозяин Аукни, - горячо возразил Ферингал. - Я могу…
- Вы можете поступить как вам угодно, если желаете просто позабавиться, - перебил Темигаст, и Присцилла с Ферингалом одновременно нахмурились, - но если вы считаете ее достойной стать вашей женой, то и сделайте все достойно. Существуют правила, лорд Ферингал, в соответствии с которыми всем нам полагается действовать. Пойти против этикета значило бы все испортить, уверяю вас.
- Я не понимаю…
- Конечно, не понимаете, - отозвался Темигаст, - зато, к счастью для нас всех, понимаю я. Сейчас отправляйтесь и примите ванну. Если старшая Гандерлей станет от вас с подветренной стороны, то в ту же минуту сбежит как можно дальше. - С этими словами он развернул лорда Ферингала к двери и решительно подтолкнул.
- Предатель! - накинулась на него Присцилла, как только за ее братом закрылась дверь. Темигаст только фыркнул в ответ.
- Я не пущу ее в свой дом, - твердо заявила женщина.
- Разве ты еще не поняла, что воспрепятствовать этому можно разве что убийством? - очень серьезно спросил Темигаст. - Я имею в виду убийство твоего брата, а не девушки, потому что, убив ее, ты только навлекла бы на себя ярость Ферингала.
- Но зачем помогать ему в этом глупейшем предприятии?
- Я сказал ему только то, что он и сам легко узнал бы, расспрашивая каждого встречного селянина, включая и тех трех женщин, что работают в замке, одна из которых была вчера на дороге.
- Наш дурачок вряд ли ее заметил, - возразила Присцилла.
- Он все равно узнал бы имя девушки, - не сдавался Темигаст, - и этими недостойными поисками поставил бы в неудобное положение всех нас. - Управляющий усмехнулся и придвинулся поближе к женщине, приобняв ее одной рукой за плечи. - Я понимаю твою тревогу, дорогая Присцилла, - сказал он, - и отчасти согласен с тобой. Я бы тоже предпочел, чтобы твой брат влюбился в дочь какого-нибудь состоятельного купца из других мест, а не в крестьянку из Аукни. Или чтобы он попросту отдался страсти, не задумываясь о браке. Но возможно, так оно еще и случится.
- Едва ли, с твоей помощью, - ядовито ответила Присцилла.
- Не-ет, - ответил Темигаст, довольно улыбаясь, чем заинтересовал Присциллу. - Я это сделал для того, чтобы твой брат больше доверял мне и больше прислушивался к моим суждениям. Может, он не отступит от своего каприза, будет любить эту девушку и захочет жениться на ней, но обещаю тебе, что я неотступно буду следить за каждым его шагом. Я не позволю ему опозорить семью Аук, равно как не позволю этой девчонке и ее семейке сесть нам на шею. Уверяю тебя, сейчас нам не переломить Ферингала, но твое негодование лишь укрепит его решимость.
Присцилла презрительно фыркнула.
- Разве ты не видишь, как он злится, когда ты его бранишь? - спросил Темигаст, и она нетерпеливо передернула плечами. - Если мы сейчас отвернемся от твоего брата, поверь мне, девчонка Гандерлей приберет его к рукам - и Аукни вместе с ним.
На этот раз Присцилла ничем не выразила своего несогласия, лишь посмотрела на Темигаста долгим и пристальным взглядом. Он чмокнул ее в щеку и решил, что пора закладывать карету и отправляться выполнять обязанности посланника лорда Ферингала.
* * *
Яка Скули, как и остальные работники - люди и гномы, трудившиеся на грязном поле, - поднял голову, когда мимо по разбитой дороге проехала разукрашенная карета. Перед домиком Дони Гандерлея она остановилась. Из экипажа выбрался старик и направился к дому. Яка слегка насторожился. Однако, припомнив, что остальные, быть может, наблюдают за ним, снова напустил на себя обычный отстраненный вид. В конце концов, он же Яка Скули, о котором втайне мечтают все юные девицы Аукни, а больше всех та, что жила в том самом доме, перед крыльцом которого остановилась карета. Для Яки много значило, что он небезразличен прекрасной Меральде, хотя, конечно, он никогда никому не показал бы собственного неравнодушия к ней.
- Дони! - крикнул один из работников, маленький сгорбленный гном с длинным острым носом. - Дони Гандерлей, к тебе гости!
- Наверное, до лорда дошло, наконец, что ты за пройдоха! - выкрикнул другой гном, и все разразились хохотом.
Кроме, разумеется. Яки. Он никогда не смеялся при всех.
Дони Гандерлей пошел к отвалу за торфяным полем. Он посмотрел на крикунов в ожидании объяснений, но те лишь подбородками указали в сторону его дома. Дони тоже посмотрел туда, увидел экипаж и пустился бежать что было духу.
Яка Скули провожал Дони взглядом до самых дверей.
- Эй, парень, ты копать сегодня собираешься? - спросил его кто-то. Обернувшись, Яка увидел беззубого старика, а тот перепачканной в торфе рукой потрепал его красивые темные локоны.
Молодой человек с отвращением тряхнул волосами и принялся энергично вычесывать их пятерней. Старик снова потянулся, чтобы погладить его по голове, но парень сердито ударил его по руке.
- Хе-хе, - ухмыльнулся старик, - Похоже, к твоей девчушке посетитель, - добавил он.
- Да к тому же старый, - добавил еще один работник, подтрунивая над Якой.
- А что, может, и мне с ней полюбезничать, - подмигнув, сказал беззубый старикан. Яка насупился, и старик засмеялся еще громче, радуясь, что сумел-таки поддеть мальчишку.
Юноша медленно обвел взором окрестности: поле и рабочих на нем, несколько домов, разбросанных по побережью, замок Аук вдалеке, а за ним - холодную темную воду. Море, по которому он, его мать и дядя прибыли в это богом забытое место четыре года тому назад. Яка не знал, по какой причине они оказались в Аукни - его вполне устраивала жизнь в Лускане, - но подозревал, что все дело в его отце, который имел привычку нещадно избивать мать. Яка смутно помнил, что они бежали - то ли от него, то ли от властей Лускана. Так уж было принято в семье Скули, потому что то же самое они проделали, когда Яка едва начал ходить. Мать и дядя, бросив свой дом в Королевстве Мечей, бежали в Лускан. Наверняка его отец, страшный человек, которого Яка едва знал, разыскивал их и убил бы мать и ее брата за то, что улизнули от него. А может, его уж и на свете нет, стараниями Ремпини, дяди Яки.
Но как бы то ни было, юноше было все равно. Он знал только, что оказался в этой жуткой, холодной глухомани, где вечно задували ветры и земля ничего не родила. До недавнего времени единственное преимущество этого места заключалось в том, что его унылый вид развивал поэтическую натуру юноши. Хоть Яка и представлял себя этаким романтическим героем, но ему уже исполнилось семнадцать, и он частенько подумывал, не увязаться ли с одним из нечасто бывавших здесь купцов и отправиться в большой мир. Может, вернуться в Лускан, а может, пойти даже дальше, до великолепного Глубоководья, Он надеялся, что как-нибудь устроит там свою жизнь или даже возвратится на родину, в Королевство Мечей.
Но пока эти планы были отложены на потом, поскольку кроме поэтичных пейзажей парень обнаружил в Аукни кое-что хорошее. Определенно, он чувствовал влечение к юной девице Гандерлей.
Само собой, он не признается в этом ни ей, ни кому бы то ни было еще, пока не убедится, что Меральда готова целиком и полностью отдаться ему.