- Да плевать мне на это, - огрызнулась Найт. - И на драгоценности тоже. Я не желаю расставаться с Пинокио.
- У твоего Пинокио, кажется, даже нет одной ноги.
- Я привыкла к нему. С детства. Понимаете вы, ваше париковое высочество? Он мне вместо сестренки и брата, вместо матери и няни.
Сэд бросила на дочь быстрый взгляд, но не прочла на ее лице и тени упрека, одно лишь упрямство.
Мэр знал наперед, что связываться с нею бесполезно, все равно все
сделает по-своему. А потому лишь отмахнулся: - Поступай как знаешь, но не забудь о сроках: 21 час на сборы и ни минутой больше.
- Ты и впрямь собрался уничтожить весь город? - спросила Сэд.
-Я не собрался. Я действую, - чванливо отозвался мэр. - Бомбы или... как их там... боеголовки уже доставлены сюда из наших тайников, и нам остается лишь спрятать их в нужных местах.
Ужас застыл в глазах Сэд. Этот придурок надумал взрывать ядерные боеголовки?!.
- Дэвил, ты не сделаешь этого. Ты не посмеешь. Там миллионы людей! Там женщины, дети. Там отец мой и мать. - В ее глазах дрожали слезы бессилия.
- Да успокойся ты, твоим родителям давно уже ничего не угрожает.
- Что ты хочешь этим сказать? - насторожилась Сэд.
- А то, что их давно уже нет в живых.
Сэд смотрела на него безумными, полными невыносимой боли глазами. Голос отказал ей и она лишь беззвучно шевелила губами.
- Ну не мог же я оставить живыми людей, которые после твоего исчезновения начали бы повсюду разыскивать тебя. Они бы до нас докопались, навели бы на наш след ищеек. Безопасность обитателей Темного Города превыше всего. - Он с пафосом поднял указательный палец. - Да и какая тебе разница, живы они или мертвы, если ты не должна была никогда с ними свидеться.
Забыв про еду, Найт не спускала глаз с матери. Впервые в ее душе затеплилось нечто, похожее на сострадание. Она перевела взгляд на поглощавшего осетровый бок мэра. Нанося жене такой страшный удар, он не счел нужным даже поумерить свой аппетит.
- Отец, как ты мог! Ты учил меня быть безжалостным к врагам. Но разве родители мамы, мои дедушка и бабушка, были нашими врагами?
- Глупая. Ты думаешь, враг только тот, кто нападает на тебя из-за угла? Нет, дщерь. Враг есть любой, кто вольно или невольно способен принести вред тебе или твоему народу.
Помада стерлась с его губ, и просвечивающие сквозь них зубы придавали ему вид плотоядного хищника в злобном оскале.
Опустив голову, Сэд беззвучно глотала слезы, не позволяя им пролиться наружу.
- Что-то мне совсем отшибло аппетит, - объявила Найт, с шумом отодвигая свой стул. - Пойду, погляжу, что я хотела бы взять с собой.
Как только она вышла, мэр отложил вилку. Боясь стереть грим, он никогда не использовал за столом салфетку. И сейчас Сэд с отвращением могла лицезреть кусочки пищи, облепившие его рот и зубы.
- Ну хватит, - примирительно сказал скалозубый мэр. - Какой резон сейчас оплакивать того, кто почил аж 16 лет назад. Если тогда твое сердце тебе ничего не подсказало, значит и сейчас пусть оно пребывает в покое. Подумай лучше о нашем спасении, о нашей эвакуации. Времени осталось так мало, а у тебя столько дел впереди. Нам предстоят трудные и малоприятные испытания. И не вини меня за то, что я живу по законам, не похожим на твои. Меня ждут, дорогая. Я на тебя рассчитываю. Помни о главном - твоя многолетняя мечта, наконец, сбывается. Ты будешь снова жить Наверху, любоваться своим ненаглядным солнцем, луной и звездами. Ради такого подарка, уверен, ты простишь мне все. Ждать осталось совсем недолго. - Он поднялся, обошел вокруг стола и, склонившись над Сэд, приложился жирными прозрачными губами к ее лбу.
Огромным усилием воли Сэд удалось подавить искушение вцепиться зубами в его загримированное горло. Она позволила ему уйти, а потом, с остервенением вытерев салфеткой лоб, бросилась к себе, заперлась на ключ, но не залилась слезами. Бешеная ненависть и злоба высушили ее глаза. И не только глаза, но и душу. Она металась по своей, набитой ненавистным антиквариатом клетке. И, схватив тяжелый стул на гнутых, звериных ножках, принялась крушить им все, что попадало под руку - фарфоровые сервизы, зеркала, картины, дышавшую на ладан мебель.
Угомонив таким образом душевную боль, Сэд, наконец, успокоилась. Подняла с усеянного грудами осколков пола кусочек зеркала, вгляделась в свое растрепанное бледное лицо, в потемневшие от ярости глаза... глубоко вздохнула и, приведя себя кое-как в порядок, вышла в коридор.
ГЛАВА 32
Вадим проснулся в холодной испарине. Не было рядом Светланы, чтобы прервать его сон, избавить от кошмаров. Подсознательная часть его мозга, используя сон как канал связи, неустанно била тревогу. Неведомые высшие силы избрали именно его для того, чтобы приоткрыть завесу будущего, чтобы он как-то вмешался в ход событий. А он преступно бездействовал, сидя в сытом заточенье, и ничего не предпринимал.
Неподвижно застыв у стола, Вадим следил за минутной стрелкой ручных часов, которая с размеренной неотвратимостью приближалась к полуночи. Большая и маленькая стрелки сошлись на двенадцати и в крошечном окошке календаря выскочило роковое "26", "пятница". Через несколько часов там, наверху, начнет пробуждаться огромный город, его город. Персиковым нежным цветом окрасится рассветное небо. Закричат на окраинах горластые будильники-петухи. В сердце Москвы мелодично и гулко будут гвоздить время Кремлевские куранты. Покидая свои дома, заспешат на работу люди. Пестрая нескончаемая река устремится в коварно распахнутые врата ада, заполняя обширную, ветвистую сеть московского метрополитена. Автоматические двери многочисленных вагонов будут разъезжаться и смыкаться на двухстах подземных станциях, тесня и трамбуя обезличенную человеческую массу. Членистотелые голубые составы, кряхтя и приседая от перегрузок, будут мчать содержимое своих вагонов во тьму подземных тоннелей, навстречу смертельной опасности, навстречу неминуемой гибели.
А он, крохотная мыслящая песчинка на теле могучей Земли, вздумавшая тягаться с нею силами, сидит здесь взаперти, в полной изоляции и бездействии. Вот если бы их с дочерью оставили наверху, у них хотя бы был шанс спастись, уцелеть. Но судьба распорядилась иначе. Она упрятала их в самое пекло. И одному Богу известно, какая смерть им уготована. Хорошо бы еще умереть мгновенно в роковых объятьях земных недр. А что если завалы преградят им путь, обрекая на смерть медленную, мучительную - от голода, жажды и удушья?
Может их с дочерью настигла Божья кара за то, что он посмел заглянуть в будущее, предсказать и вычислить его? Но разве он делал это по собственной воле? Разве ночные кошмары не навязаны ему извне?.. Да что толку теперь думать о снах! Вон они, стрелки, бегут по кругу, как намагниченные, бегут к черной дыре безвременья. Отсчитывают последние часы, минуты, секунды...
Вадим бросился к двери, занес кулаки, чтобы забарабанить по ней, и замер, объятый ужасом. Его взгляд будто бы обрел способность проникать сквозь двери и стены. Он увидел вдруг отвратительные звероподобные существа, кравшиеся по коридору. Их спины были согнуты, крысиные голо- вы вытянуты вперед, широкие уши оттопырены, а руки, будто лапы кенгуру, сложены под подбородком. Казалось, они больше пользуются ушами и носом, чем глазами. Вот трое из них поравнялись с коротким тамбуром, ведущим к двери Вадима. У него возникло жуткое ощущение, будто они смотрят прямо на него. Вадим невольно отпрянул. Все, что произошло в следующий момент, произошло с ошеломляющей молниеносностью. Существа, передвигавшиеся абсолютно бесшумно, набросились на дремавших у двери сторожей... В воздух взметнулись не то лапы, не то руки. Вадиму привиделось даже, будто под ноги им покатилось что-то круглое. Третье существо вплотную приблизилось к двери, позади которой обездвиженным застыл Вадим, обнюхало ее, шевеля ушами, дернуло несколько раз за ручку и, ссутулившись, рысцой побежало вдогонку своим сотоварищам.
Вадим долго еще стоял, будучи не в состоянии пошевелиться. Наконец, смог сделать несколько шагов на ватных, непослушных ногах и тяжело рухнул на стул.
- Черт возьми, - пробормотал он озадаченно. - Кажется, я начал видеть свои кошмары наяву.
Сэд старалась выглядеть спокойной и независимой, как если бы она вышла на моцион. Однако уже через несколько шагов от ее показного спокойствия не осталось и следа.
Поскользнувшись на чем-то липком и скользком и чудом сумев сбалансиро-вать, чтобы не упасть, Сэд взглянула себе под ноги... Ее крик многократно повто-рился под каменными сводами. Однако никто не бросился ей на помощь, не поспешил избавить ее от неведомой и страшной опасности, исторгнувшей из ее горла этот вопль. Полуистлевшие дубовые двери подземной элиты были плотно закрыты и, скорее всего, заперты изнутри. Сэд, как заколдованная, стояла в огромной луже крови из которой удивленно и тупо смотрели на нее два выпученные глазные яблока. С трудом подавив в себе рвотный рефлекс, она попыталась самостоятельно выбраться из зловещей лужи так, чтобы не задеть эту полупроз-рачную, обескровленную голову. Но тут же наткнулась на тело с вытянутыми в ее сторону руками, будто пытавшимися ухватить ее за ноги. Попятившись, Сэд прижалась к стене, с опаской огляделась по сторонам, прислушалась. Гробовая тишина царила в подземельях.