* * *
"Ты можешь перейти Черту," – пришла мысль издалека.
– Я знаю, – ответила она. – И готова сделать это. Потом.
"А удержишься ли ты?"
– Должна. У меня нет выбора.
"Если сорвешься, придется платить куда больше."
– Мне и это известно. Однако мы оба знаем закон. Они исповедуют принцип "око за око" – и я произведу расчет по их правилам.
"Выигравшему ЗДЕСЬ часто достается смерть. Ты ведь знаешь, из всех ходов в игре самый лучший – бежать от игры."
– Бежать, увы, теперь поздно. Я уже мертва. Мне терять нечего.
"Ошибаешься. Смерть до окончательного расчета перечеркнет все, что ты успела сделать."
– Иногда надо умереть, чтобы победить.
"А еще говорят: иногда надо убивать, чтобы выжить. Или выжить, чтобы убить. Ты этого действительно хочешь?"
– Это не мой путь. Теперь – не мой. Я не мести ищу, ты же понимаешь. Иначе судьбы многих уже бы переменились…
"Решать тебе. Но сможешь ли ты заплатить цену крови?"
– Я смогу ее ВЗЯТЬ. Этого достаточно.
"Взять – и отдать Зверю?"
– Взять – и отдать мертвым. Повторяю, я уже мертва, Зверь более не способен ни помочь мне, ни повредить.
"Мертвые могут отомстить, Аджан, но не взять цену крови. У них нет необходимой для этого способности вовремя остановиться. Если желаешь справедливости – вернись к жизни. Пусть временно, но иного выхода у тебя нет. Иначе – победит мертвый Зверь."
Она помолчала.
– Благодарю, Яргист.
"Давать мудрые советы – мой долг перед Кланом."
– Неважно. Я не ради Клана иду на это, а ради всего рода.
"Нашего или их?"
– Какая разница?
Крылья цвета темной стали со свистом рассекали воздух; на горизонте слабым пятном маячил город людей, называвших себя истерлингами. Город звался Дамаском, и СЛЕД тянулся сквозь него, куда-то на северо-запад…
* * *
Алхимик открыл глаза.
– Ты…
– Я сделала то, что сделала.
– Понимаю… хотя, нет – не понимаю. Искать помощи у Древних?! Да проще марида приручить, клянусь Девятью Хрустальными Сферами!
Аджан передернула плечами.
– Я искала не помощи – мощи. И я ее нашла.
Джафар покачал головой.
– Человеку подобная попытка стоила бы души, в наилучшем случае – лишь его собственной. Драконы, полагаю, здесь немногим отличаются от нас.
– Это предположение справедливо. И все же, я выдержала.
– Вижу. Расскажешь?
– Конечно. Это моя… обязанность.
Властитель Турракана хмыкнул.
– Обязанность? Ну хорошо, продолжай… Но думаю, все, что произошло в Тарсусе, можно опустить – это нам обоим уже известно.
– Конечно. Итак, когда я покинула город…
* * *
– Я выстояла, Яргист.
– Знаю. Наблюдал за тобой, – молвил темно-серый дракон, немного отодвигаясь и освобождая ей место для приземления.
Аджан, раскинув крылья, затормозила над самой скалой и уселась рядом.
– Я не ощущала слежки.
– В обращении с силой ты – новичок. Если хочешь, я обучу тебя.
Она покачала головой.
– Слишком поздно.
– Это решать тебе.
– Скажи, – сменила тему Аджан, – ты ведь видишь чужие судьбы?
– Не все. Обладающие Мощью – вне моей досягаемости. Как и те, чьи судьбы пересекаются с ними.
– Ты можешь видеть удел этого… охотника?
– Теперь – да. До вашей встречи не мог. Что тебя интересует?
– Получилось ли у меня?
– Да. Это – справедливо. Хотя не все поймут такой исход.
Страшное напряжение последних дней покинуло ее. Глаза потускнели, голос стал бесстрастен и пуст.
– Что ж, значит, я сделала то, что должна была.
– Ты никому ничего не должна, Аджан.
– Кроме себя самой… и еще кое-кого.
– Помочь? Не так трудно поставить на место этих… призраков.
– Не так трудно, согласна. Я знаю, что для этого нужно. На этом мой Путь и завершится.
– Путь – бесконечен. И ты не знаешь, что ждет тебя дальше.
– И не хочу знать. Забвения мне иначе не получить.
– А прощение?
– Я сама никогда себе не прощу, а чужого мне не надо. Прощай.
…Яргист не смотрел, как она улетает. Он знал, что больше им не суждено встретиться. Страж не должен испытывать эмоций. И тем не менее, ему было тяжело сознавать свое бессилие.
Аджан сделала свой выбор, а для Крылатых свобода воли означала много больше, чем для любого из смертных – жизнь. И хотя бессмертные, уходя по собственной воле, могли впоследствии вернуться в мир живых – в смертном теле, – шансов на это было немного. Стражи об этом знали лучше кого бы то ни было…
Камень затрепетал при ее приближении.
"ТЫ ВОВРЕМЯ."
– Я знаю свой долг. И готова платить.
"ДАЙ НАМ КРОВИ."
Вошедший в плоть белый металл пустил струю теплой жидкости на черную, шероховатую поверхность. Кровь не достигала песка, камень впитывал ее всю.
"А ТЕПЕРЬ ДАЙ НАМ БОЛЬ."
Металл с хрустом повернулся в ране. Воздух над Алтарем Видений задрожал, камень покрылся сеткой трещин.
"ТЕПЕРЬ ПОДАРИ НАМ СТРАХ – И ТЫ СВОБОДНА."
– Я свободна, – отстраненно проговорила она.
Клинок, ранее взявший жизнь ее детей, вновь взвился в воздух.
"НЕТ!!!"
– Это – страх, – молвила Аджан прежним тоном и завершила удар.
Сломанное лезвие вошло в одну из немногих уязвимых точек на драконьем теле, и пронзило чешую, дойдя до сердца. С прежней мертвенно-отстраненной улыбкой Аджан рухнула на Алтарь, своим весом вдавливая его глубоко в песок.
Реликты Старого Мира, запечатанные в камне, потеряли последний шанс вырваться на свободу…
* * *
Джафар долго хранил молчание.
– Перевоплощение, – наконец молвил он, – теоретически, доступно любому. На деле же возвращаются из Посмертия – живыми, сохранившими память и сущность былой личности – только те, кто не завершил начатое; и не просто не завершил, а еще и задолжал кому-то. И не просто задолжал, а задолжал достаточно, чтобы… расплатиться за возвращение.
Аджан непонимающе посмотрела на него.
– Расплатиться?! О чем ты?
Алхимик вновь сделал паузу, определенно что-то обдумывая. Затем пожал плечами и произнес:
– То, что многие зовут Судьбой, Фатумом или еще как-то, не является Высшей Силой в традиционном понимании этого слова. Судьба, en Carme, на деле есть не более чем дли-инный свод цен.
– ЦЕН?!
– Выражаясь терминами Большой Игры – не знаю, сколь многое тебе о ней известно, но о самом существовании такой штуки ты не можешь не знать, – всякое деяние оценивается по достоинству. Каждый твой поступок – это определенная сумма, переходящая из рук в руки. Надо ли мне говорить, ЧЬИ это руки?
Аджан сверкнула глазами.
– Да уж всяко не мои! Но ведь я – вольна в своих действиях, никто мною не управляет!
Властитель задумчиво провел рукой по бороде, однако взгляда не отвел.
– Обладающие достаточной силой воли – свободны даже тогда, когда ими пытаются управлять. Мне ли не знать этого… Ну а прочие – вот они-то как раз и есть те самые Фишки на Доске, за которой сидит теплая компания Игроков. Иногда позволяющих смертным-Фишкам называть себя Богами, хотя видят Сферы, они (Игроки) таковыми являются далеко не всегда…
– Вздор все это, – бросила Аджан, – вздор и выдумки для суеверных невежд. Нет никакой Судьбы, нет никаких Игроков; есть лишь мы и наши действия.
Джафар хмыкнул.
– Многие так думали, и не были так уж неправы. Ведь то, что для смертных – жизнь, для них, Игроков – Большая Игра. Или наоборот. Твой наставник понял бы меня лучше, но и ты должна суметь свести концы с концами…
Лицо собеседницы вновь выразило смесь недоверия и удивления. Не желая долгого спора на отвлеченные темы, Алхимик усилил нажим:
– Ты только что поведала мне вторую сторону своей первоначальной истории. Хочешь, я покажу тебе третью?
Аджан вскочила, как кошка, на которую опрокинули кувшин холодной воды.
– Какую еще "третью"?! Там было лишь то, что знали Яргист и я – и то, что видели ар-Рахим и его жены! Иного в этой истории просто нет! – Уловив усмешку Властителя, она неохотно сменила тон: – Ну хорошо, лорд Джафар, чего я не заметила?
– Поговорим утром. А пока подумай над вопросом, который сама же мне недавно задала: КОМУ выгодна вражда драконов и людей? А точнее, бессмертных и смертных? А если еще точнее – любая вражда?
Не давая собеседнице возможности выдать первое же возникшее на язык имя Небожителя, Алхимик провел ребром ладони волнистую черту, и растворился в воздухе. Прием этот он использовал редко, полагая "исчезновение" одним из ярмарочных трюков, но уж если использовал – то точно в должном месте и в должное время…