Сёстры Гусевы, как и все прочие Бойцы, не боялись смерти. Причём не боялись её демонстративно, отчаянно, потому что в их случае смерть действительно могла стать окончанием всего. Была, конечно, малюсенькая надежда на то, что в крысиный ад отправятся - по заслугам своим - изгнанные из шемоборов Коля и Миша, но теперь и эта надежда исчезла: два шемобора второй ступени - это наверняка они и есть. А значит, их простили и пустили обратно, ну а они, по гнилой своей сущности, явились не запылились, чтобы посмеяться над жертвами своего чудовищного эксперимента. И тогда выходит, что Марине с Галиной просто жизненно необходимо изловить и уничтожить хотя бы проклятого Студента. Не для того, чтобы украсть его человечью смерть - одну судьбу на двоих не поделишь, как ни пытайся. А для того, чтобы, умирая, знать и чуять: хотя бы один должок оплатить удалось. Кровью конечно же - деньгами ведь сыт не будешь, даже засаленными, бумажными. Невкусные они, эти деньги: Галина с Мариной пробовали, и поняли, что лучше менять эти бумажки на сухари, зерно и стеариновые свечки. Ну и на более забористые вещества - тоже.
В приёмной было тепло и уютно. Пахло свежесваренным кофе и липовым цветом, хотя погода на улице, мягко говоря, не располагала к цветению лип, да и лип поблизости не было. Виталик и Шурик принюхались и направились к стоящим в углу вешалкам, чтобы поскорее снять с себя верхнюю одежду.
- Надо же, и ты сегодня рано подорвался! - улыбнулась Шурику Наташа.
- И я! - заявил о себе Виталик. - Я тоже, между прочим, подорвался сегодня рано.
- Тебя-то было слышно с середины лестницы. Причём не только то, что ты говоришь, но даже то, как ты размахиваешь руками.
Виталик с опаской поглядел на свои руки: вроде бы, трещотки к ним никто не привязывал, и колокольчики тоже - ну, ладно, слышно так слышно, ему нечего скрывать, он - человек честный.
- Ты тут, кстати, не видела подзарядку от моего мобильного? - спросил через некоторое время этот честный человек, на всякий случай засовывая руки в карманы. - Потерял на днях, а где - понятия не имею. Вчера все кабинеты обошёл - нашёл десять подзарядок для самых разных гаджетов, но моей там точно не было.
- А дома искать не пробовал? - поинтересовался Шурик.
- Дома! Скажешь тоже! Если я отправлюсь в поисковую экспедицию в недра своего шкафа, то вернусь лет через двести. Ну что, по кофе - и приступаем к делам ?
- Приступайте, - милостиво разрешила Наташа, - только сперва к шефу загляните. Он просил вас к нему обязательно зайти. Вместе или по отдельности, но вместе - даже лучше. Я ещё сказала ему, что такое счастье случается обычно не раньше обеда - чтобы вы оба были в доступе.
Дверь в кабинет Даниила Юрьевича, послушная волшебному слову (а Шурик вообще ни одну дверь без "пожалуйста" не открывает), распахнулась, будто только этого и ждала. А может, и ждала - наверняка шеф и её предупредил о том, кто ему сегодня особенно нужен.
- А я думал, ты в Киеве, экскурсии по городу водишь, - поприветствовал Виталика Даниил Юрьевич.
Откуда, ну вот откуда он узнаёт такие подробности?
- Как экскурсовод я не очень востребован, - заискивающе улыбнулся Техник, - так что я тут побуду, можно?
- Можно. Что у нас с погодой? - безо всякого перехода спросил шеф, ударяя пальцем о палец.
- С погодой пока плохо. Но мы решили поменяться, и тогда всё будет хорошо! - заявил Шурик.
- Поменяться чем? - с интересом оглядел его Даниил Юрьевич. - Головами? Одеждой? Вкладышами от жвачки? А с кем? Со мной? С антиподами? Или сразу с самою погодой?
- Друг с другом. Я возьму на себя Веронику, а он разберётся с Аликом Ореховым.
- Ага, щас, - с неожиданными дворовыми интонациями воскликнул Мёртвый Хозяин, - так я вам и разрешил. По-моему, всё происходит так, как оно и должно происходить: медленно и неправильно, как завещал великий классик. Значит, оба вы на верном пути. Пусть всё идёт, как идёт.
- А если оно не идёт? Если на месте топчется?
- Костя... Тьфу, Виталий, ты-то хоть не будь таким твердолобым, мне есть с кем вести терминологические споры, а ты всегда выступал в более лёгком жанре. Тебе кажется, что оно топчется. А оно - идёт. Просто у него такая походка - не быстрая и притоптывающая. Это ведь только ты несёшься вперёд, опережая собственные ноги. Если тебе кажется, что кто-то или что-то топчется на месте, попробуй хоть на минуту остановиться и подумать о чём-нибудь другом. Сам не заметишь, как тебя догонят. Так, Шурик, а ты почему решил бросить носителя? За тобой такого раньше не замечалось.
- Да просто этот Алик какой-то... нетипичный. В нём больше от живого человека, чем от носителя. Хочется с ним дружить на равных...
–– Ну-ну, продолжай. Чем же этот Алик такой человеческий?
- Он понимает меня, как никто другой. Он даже поверил, что мне интересен он сам, а не его звёздное прошлое. И то, что я должен ударить его в спину...
- А ты должен? Правда, должен?
- Мне придётся лишить его всех иллюзий. Потому что он так до сих пор и верит в то, что в один прекрасный день прилетит вдруг продюсер в золотом лимузине и подпишет мощнейший контракт. И он снова станет звездой. А этого не будет, да ему ведь совсем не этого хочется.
- Знаешь, если он, как ты говоришь, понимает тебя, как никто другой, - задумчиво произнёс шеф, - то поймёт и то, что это не предательский удар в спину, а дружеское похлопывание по плечу. А если не поймёт - то, значит, ты в нём ошибся, и дружбы между вами всё равно бы не вышло. Ну что, больше нет вопросов? Тогда оба свободны.
- У меня есть один вопрос, - тихо сказал Виталик, - раз уж я всё равно тут...
- А у меня нет вопросов. Пойду я тогда злодействовать, что ли, - отступил к двери деликатный Шурик и тихо, почти на цыпочках, вышел из кабинета шефа.
- Присаживайтесь, пациент. Доктор Пантелеймонов слушает, - сказал Даниил Юрьевич, когда дверь закрылась. - Только вынь, пожалуйста, руки из карманов, а то мне мерещится, что ты там фиги крутишь. Сам не понимаю, почему меня это так заботит, - ну фиги себе и фиги.
Виталик послушно присел на краешек стула рядом с рабочим столом шефа, положил руки на колени и быстро заговорил, стараясь поскорее, пока не пожалел и не передумал, высказать то, что его давно уже тревожило и не оставляло в покое:
- Доктор, я в растерянности. Иногда мне кажется - да, собственно, и не иногда, а всегда, когда я об этом думаю, - что все, кроме меня, были самой судьбой выбраны для того, чтобы оказаться в мунгах. У каждого - особая история. Каждый предчувствовал своё предназначение. Каждого судьба вела и готовила, обучала и наставляла. А я такой - хопа, здравствуйте, вам не нужен Техник? Я, правда, не знаю, что это такое, но всё равно - Техник не нужен? Как будто я примазался по ходу дела, вскочил в отправляющийся поезд и еду зайцем на случайно освободившемся месте.
- Случайных свободных мест не бывает. Зато бывают неблагодарные мальчишки, и ты - один из них. Представь-ка на секундочку вот такую картину: судьба взяла тебя за ручку, купила тебе на вокзале билет, помогла донести чемоданы и усадила на твоё место в купе. Ах да, ещё платочком вслед помахала. Что бы ты тогда говорил? Что сам не пошевелил и пальцем ради того, чтобы достичь цели, что тебе просто повезло чуть больше, чем кому-то, может быть, куда более достойному? Так ведь?
- Да, но... Нет, я понимаю, прекрасно понимаю, что мне как раз очень повезло, что я оказался здесь, - покачал головой "неблагодарный мальчишка", - но это не мешает мне время от времени ощущать себя самозванцем.
- Для самозванца ты уж как-то слишком боек.
- Приходится. Надо же втираться ко всем в доверие.
- Н-да... Надо, конечно, было дать тебе шанс самому до этого додуматься, но вижу, ты всю отпущенную тебе природой умственную энергию тратишь на то, чтобы втираться в доверие. Этак ты никогда не поймёшь, что самозванцев у нас нет. Если ты попал сюда и прижился - значит самой судьбой был предназначен для этой работы. Самозванцев всегда быстро разоблачают. Особенно если они так неуклюже втираются в доверие.
- Тогда почему у меня опять ничего не получается? Вот вроде иду я к своей цели, двигаюсь вперёд, но как-то криво. То влево, то вправо, зигзагами. Как будто от врагов уворачиваюсь. Кажется, что я так вообще никогда ничего не достигну.
- Только так ты достигнешь всего, что необходимо. Ты видел когда-нибудь ручей с прямым руслом? Вряд ли. Он прокладывает себе путь, виляя и петляя. Повернул чуть влево, собрался с силами и продвинулся вперёд, свернул немного вправо, отдохнул - и снова вперёд. Только искусственно проложенные каналы могут похвастаться прямым руслом, да и те норовят тайком подгрызть берег там, намыть песка здесь. А искусственные каналы в твоей терминологии - это как раз самозванцы, к которым ты решительно не хочешь иметь никакого отношения.
- А... Ну да... А как насчёт канала Грибоедова? - ухмыльнулся Виталик. - Он ведь такой... не слишком прямой.
- Знай и люби родной город, - наставительно произнёс Даниил Юрьевич. - Начни хотя бы с изучения его истории - и тогда ты, как по волшебству, перестанешь плутать даже в незнакомых переулках. Канал Грибоедова, он же - Екатерининский, в молодости был известен всем как речка Кривуша, названная так - угадай почему!
- Наверное, потому, что она просто текла себе и текла и не думала о какой-то там цели. Я так не могу. Мне всегда надо видеть, куда я иду.
- Тогда просто почаще смотри себе под ноги, - изобразив на лице утомление пополам с негодованием, сказал шеф и потянулся к телефонной трубке: разговор был окончен.