- Замрите, пожалуйста, и посмотрите на меня. Да, вот так. У вас на стекле очков, слева, капля варенья. Когда вы вертитесь, она вертится тоже, и вам кажется, что это летает муха. Вот, возьмите чистую салфетку, протрите. Или... давайте я лучше сама, а то стекло такое хрупкое.
Виталик обиженно нахохлился, но очки отдал. Вот он сидит на табуретке, упершись ладонями в сиденье, независимо задрав нос, и при этом беспомощно-близоруко смотрит на лампу под потолком. И думает о том, что скоро ему придётся уйти отсюда навсегда, на улицу, где мокрый снег и слякоть.
Вероника тщательно, без спешки и суеты, протёрла стёкла его очков, полюбовалась на отменную работу (сделанную, как и всегда, безупречно), перевела взгляд на непутёвого своего гостя - и поразилась произошедшей в нём перемене. За столом сидело не ходячее олицетворение неприкаянности, которое надо немедленно накормить, напоить и отогреть, а вполне симпатичный и, главное, молчаливый юноша.
Впрочем, получив обратно свои очки, он тут же снова начал вертеть головой, размахивать руками и что-то рассказывать, перебивая сам себя и нетерпеливо перескакивая с одной мысли на другую. "Если совсем допечёт, можно будет с него принудительно снимать очки - пусть перезагрузится!" - решила Вероника, и тут только вспомнила, что шанса допечь её у этого парня не будет. Потому что кормить его, конечно, дело благородное и зрелище до крайности уморительное, но повторять этот аттракцион всё же не стоит.
- Знаете, я раньше думал, что жить правильно - очень и очень скучно, - заявил Виталик.
- То есть убивать, грабить и лжесвидетельствовать куда веселее? - уточнила Вероника. - Может быть, может быть. Но, наверное, это слишком утомительно.
- Вообще-то я имел в виду порядок, - смущённо пояснил Виталик. - Я вот порядок поддерживать не могу катастрофически. У меня, если хотите знать, такой грязный пол на кухне, что босиком там ходить не отваживаются даже тараканы.
- Мне кажется, я вполне пережила бы и без этой информации. Хотя откровенность, конечно, достойна уважения.
- Вы про то, что я придумал новый способ борьбы с тараканами?
- Я про то, что вы правду говорите. Большинству мужчин почему-то кажется, что правду говорят только конченые неудачники. Надо пустить пыль в глаза, взвалить на себя повышенные обязательства, а как дойдёт до дела - так весь их энтузиазм пропадает, начинаются обиды, требования, дешёвые отговорки. Очень это утомляет.
Вероника аккуратно сняла с огня закипающий чайник, заварила ароматный чай и плавно переместилась обратно за стол.
- Здорово у вас получается! Я обычно за разговорами всегда забываю чайник выключить! - снова восхитился Виталик.
- Я уже поняла, что с самокритикой у вас дело обстоит отлично. Не нужно повторяться, - мягко остановила его Вероника. - Хотите черничного варенья? У меня его особенно много. Летом мы с подругами ходили в лес, я набрала ягод, наварила шесть банок и не знаю, что с ними делать. На работу ношу, подчинённым скармливаю, а оно не убывает.
- Везёт же вашим подчинённым! У нас дождёшься, пожалуй, такого.
- Да ну, ерунда. Ну что, доставать черничное?
- Послушайте, вы меня так разбалуете, что я у вас жить останусь.
- Это вряд ли, - обдала его холодом Вероника, - для этого всё-таки одной здоровой самокритики и бешеного обаяния маловато.
"Бешеного обаяния? Это она про меня? Вот сейчас?" - чуть не свалился с табуретки Виталик.
- А что вы так сияете? Я, кажется, опять сказала какую-то гадость. Вы не обращайте внимания, ко мне просто надо привыкнуть.
- Кажется, у вас самокритикой тоже полный порядок, - ухмыльнулся Виталик и потянулся за вареньем.
- Какая прелесть! - умилилась Вероника. - Давайте я дам вам с собой ещё и черничного.
- А что, мне уже пора? - невинно поинтересовался Техник.
- Когда будет пора, я скажу. За мной не заржавеет, - уверила его добрая хозяйка.
"Очнись, Петров, очнись! Это работа. Ты здесь по работе. Прекрати сейчас же чавкать! Хватит жрать, ты жрать сюда, что ли, пришёл, идиот? Вопросы задавай, пока она в настроении!" - прыгал на голове у Виталика его маленький внутренний трудоголик. Но большой Виталик впускал эти вопли в одно ухо, а выпускал из другого, потому что давно уже ему не было так хорошо и уютно. Ну, может быть, последний раз, когда они отмечали Наташин день рождения, где было много еды и разной выпивки, и толпа её однокурсников (и однокурсниц!), танцы, игры, песни под гитару, и ещё потом все пешком две остановки до метро шли - так вот, в тот раз тоже было неплохо. Но всё же не так хорошо, как сейчас.
На кухне было жарко, поэтому Вероника раздвинула шторы и приоткрыла форточку. И почему Виталик решил, что такие девушки говорят обычно о биржевых сводках и прочих серьёзных вещах? Оказывается, она большая любительница путешествий и поездок по грибы, по ягоды.
- Не могу представить вас в болотных сапогах, с корзиной, в трениках и косынке.
- А почему сразу в трениках и косынке? В джинсах и бейсболке ничуть не хуже.
- Просто мы, когда ходили за грибами... в моём детстве... всей семьёй, с родителями, бабушкой, тётями, братьями, сёстрами, то все были в каких-нибудь линялых растянутых трениках, видавших виды свитерах, на головы нацепляли тоже чего похуже и напоминали, как я сейчас понимаю, заблудившийся в карельских лесах цыганский табор. Хотя тогда все так ходили за грибами.
- Не знаю, не знаю. Когда в моём детстве ходили за грибами - никаких линялых треников и свитеров у нас я не припомню. Хотя косынка у меня была та ещё, это правда. А у тебя что, большая дружная семья?
Вероника как-то незаметно и очень естественно перешла на "ты". За окном началась оттепель: по подоконнику забарабанила капель, на лоджию ворвался первый весенний ветер, несущий на своих крыльях надежду и обещающий исполнение всех самых сокровенных желаний. Поэтому Виталик не стал углубляться в детские воспоминания и коротко сказал, что да, семья у него большая, но собирается она вместе не слишком часто.
- Мне всегда было интересно, как живут дети в таких семьях, - не заметив, что собеседнику не очень-то и хочется говорить на эту тему, продолжала Вероника. - Мне казалось, что вот у них-то и было настоящее детство, такое, о каком в книжках пишут.
- Те, кто в книжках пишет, даже если и росли в больших семьях, всё позабыли к тому моменту, как сели книжки писать, - неожиданно брякнул Виталик. И тут же примолк.
- Вот как? - пожала плечами Вероника. - Жаль, жаль. Может быть, ещё чаю?
"Ещё чашку нальёт - и выпроводит вон, сто пудов! Даже если пить медленно, заедая каждый глоток двумя ложками варенья, всё равно лафа кончится, и придётся пилить на улицу, по лужам, домой, а она останется здесь, и неизвестно, захочет ли видеть меня ещё, а я так и не задал ей ни одного вопроса по делу, и вряд ли сегодня задам, потому что имеет же человек право на человеческое отношение к себе, на отдых, в конце концов! А если я с вопросами полезу - она может и разозлиться. И варенья с собой не дать. Хотя я и не буду без неё варенье есть - это же надо, чтобы была такая кухня, и такой стол, и абажур, и чай, и чтобы заваривали его в таком чайнике, и кипяток чтобы не выкипал".
- Вы дрожите весь! - Вероника снова перешла на "вы", так же естественно и непринуждённо, как на "ты", и прикрыла форточку. - Не вздумайте только окончательно простудиться и заболеть!
- Это я от жадности дрожу. Думаю, как бы так доесть всё варенье с оставшейся мне до выхода чашечкой чая.
- Да ешьте на здоровье, я вам ещё чаю сделаю. У вас в запасе полчаса.
И тут Виталик вздрогнул по-настоящему - как будто его уже сейчас, прямо из-за стола, не дав чай допить и даже куртку накинуть, выставили во двор, под капель, в самую глубокую лужу, которая образовалась на месте самого высокого сугроба, и он стоит в ней по колено, смотрит на светящееся в полумраке кухонное окно на пятом этаже, потом оно гаснет, а он всё стоит и стоит и конечно же простужается и, может быть, даже умирает.
- Вы когда домой придёте, примите на всякий случай двойную дозу витамина С, - с тревогой сказала Вероника. Она понятия не имела о том, какие бури бушуют в душе у её собеседника, и даже не заметила, что он раскис.
- Двойную - по сравнению с чем? - поинтересовался тот.
- По сравнению с тем, что вы обычно принимаете... Так, по глазам вижу, что не принимаете. Ай-ай-ай, ну что за пофигизм? Как вы умудряетесь таким бод рым оставаться? Я вот, если витамины не принимаю, к вечеру ползаю как сонная муха. - Вероника сладко зажмурилась и зевнула. - Вот теперь вам точно пора.
Виталик шлёпал по лужам, наслаждаясь тихим, тёплым, почти безветренным вечером, помахивал плотным полотняным пакетом, в который Вероника положила целых три банки с восхитительным вареньем, и думал о том, что дома он первым делом вымоет пол на кухне. И в коридоре, скорее всего, тоже. Кроссовки, надетые на босу ногу, уже начали натирать пятки, но терпеть ещё было можно. И тут у него в кармане на все лады завибрировал мобильный телефон.
"Я тебя ненавижу, убирайся вон из моей жизни, что ты делаешь завтра вечером?" - это была SMS от той самой девушки, которая сегодня утром прибегала жаловаться на вероломного Виталика самому Даниилу Юрьевичу. Пролистываем.
"Спасибо за прекрасную погоду! Завтра в подробностях расскажешь!" - писал Лёва. Тоже понятно.
"А я так и знал, что у тебя всё получится!" - вторил ему Шурик.
"Хи-хи, +2 на градуснике. Ты в своём репертуаре", - комментировала Наташа.
И только Константин Петрович остался верен себе: "Не расслабляйся там особо - тебе завтра в десять утра надо быть на рабочем месте!"