На лице Рисанда оставалась маска беспросветной скуки. Пот стекал по лбу и жег глаза. Я могу только поверить ему; я могу только снова сдаться, вынужденная уступить собственной беспомощности.
Шипы были чудовищно близко. Если я подниму руку над головой, кожа сгорит.
- Фейра, пожалуйста! - простонал Люсьен.
Меня трясло так сильно, что я едва могла стоять. Жар шипов давил на меня.
Каменный рычаг был как кусок льда в руке.
Я закрыла глаза, не в силах смотреть на Тамлина, я готовилась к удару и агонии. И потянула за третий рычаг.
Тишина.
Пульсирующий жар ближе не подбирался. Затем - вздох. Люсьен.
Открыв глаза, я увидела свои татуированные пальцы, вцепившиеся в рычаг до побелевших под чернилами костяшек. Шипы зависли в считанных дюймах от моей головы.
Неподвижные - остановленные.
Я победила - я…
Решетка заскрипела, поднимаясь к потолку, в комнату хлынул прохладный воздух. Я жадно глотала его судорожными вдохами.
Люсьен бормотал какую-то молитву, снова и снова целуя землю. Пол подо мной дрогнул, и мне пришлось отпустить рычаг, спасший мне жизнь, меня снова возвращали в грот. Колени подгибались.
Я не умею читать и это только что меня чуть не убило. Я даже не выиграла честно. Я опустилась на колени, позволяя платформе поднимать меня, и закрыла лицо трясущимися руками.
Слёзы опалили глаза за мгновение до прострелившей левую руку боли. Я не смогу пройти третье испытание. Я никогда не освобожу ни Тамлина, ни его народ. Боль снова пронзила мои кости и сквозь нарастающую истерику я услышала слова в своей голове и замерла.
"Не дай ей увидеть твои слёзы".
"Опусти руки и поднимись".
Не могу. Не могу пошевелиться.
"Встань. Не позволяй ей увидеть тебя сломленной, не дари ей такой радости".
Колени и позвоночник - не по моей воле - вынудили меня подняться, и когда платформа наконец остановилась, я смотрела на Амаранту и слёз в моих глазах не было.
"Хорошо" - сказал Рисанд. - "Не отводи глаз. Никаких слёз - подожди, пока не вернёшься обратно в свою камеру".
Лицо Амаранты было напряжённым и белым, её глаза были черны как оникс, пока она смотрела на меня. Я победила, но я должна была умереть. Я должна быть раздавленной, брызги моей крови должны быть всюду.
"Считай до десяти. Не смотри на Тамлина. Только на неё".
Я подчинилась. Это было единственное, что не давало моим запертым в груди рыданиям с воем вырваться наружу.
Я заставила себя выдержать взгляд Амаранты. Он был холодным, безбрежным и полным древней злобы, но я выдержала его. Я досчитала до десяти.
"Хорошая девочка. Теперь уходи. Повернись на каблуках - молодец. Иди к двери. Держи голову выше. Пусть толпа расступается. Шаг за шагом".
Я слушала его, позволила ему сковать себя здравомыслием, пока охранники - продолжавшие держаться на расстоянии - вели меня обратно в камеру. Слова Рисанда эхом звучали в моих мыслях, не давая мне развалиться на кусочки.
Но когда дверь моей камеры захлопнулась, он замолчал, а я упала на пол и разрыдалась.
* * *
Я рыдала часами. Я оплакивала себя, Тамлина, и то, что должна была умереть, но каким-то образом выжила. Я оплакивала всё, что когда-либо теряла, каждую травму, каждую рану - физическую или любую другую. Я оплакивала ту незначительную часть меня, когда-то полную ярких красок и света - а теперь тёмную и пустую.
Я не могла остановиться. Не могла дышать. Я не смогу победить её. Сегодня она победила, хоть она и не знает об этом.
Она победила; я выжила только с помощью обмана. Тамлин никогда не будет свободен, а меня будут медленно убивать худшими из существующих способов. Я не умею читать - я безграмотная человеческая дура. Мои недостатки умрут вместе со мной, а это место станет моей гробницей. Я больше никогда не буду рисовать; больше никогда не увижу солнце.
Стены надвигались - потолок давил. Я хотела быть раздавленной; я хотела умереть. Всё сходилось в одну точку, сжималось, вытесняя воздух. Я не могла удержать себя в собственном теле - стены давят и выталкивают меня из него. Я хваталась за своё тело, но каждый раз, пытаясь нащупать эту связь, мне было слишком больно. Всё, чего я хотела - всё, чего я осмеливалась желать - была тихая, простая и спокойная жизнь. Ничего больше. Ничего необычного. Но теперь… теперь…
Я почувствовала пульсирующую тьму, мне не нужно было даже смотреть, и я не вздрогнула, когда мягкие шаги приблизились ко мне. Я даже не надеялась, что это будет Тамлин.
- Всё ещё плачешь?
Рисанд.
Я не убрала рук от лица. Пол поднимался навстречу падающему потолку - скоро меня расплющит. Здесь нет ярких красок, здесь нет света.
- Ты только что прошла её второе испытание. Слёзы неуместны.
Я разрыдалась сильнее, а он рассмеялся. Камни тихо отозвались, когда он опустился на колени передо мной, и хоть я отбивалась и упиралась, его хватка была твёрдой, когда он схватил меня за запястья и отнял руки от лица.
Стены не двигались, и комната была открыта - бездна. Никаких цветов, но тени тьмы и ночи. Только мерцающие словно звёзды фиолетовые глаза были яркими, насыщенными красками и светом. Он лениво улыбнулся, прежде чем наклониться вперёд.
Я попыталась выкрутиться, но его руки были как кандалы. Я ничего не могла сделать, когда его губы коснулись моей щеки, и он слизнул слезу. Его язык на моей коже казался обжигающим, я была так поражена, что не пошевелилась, когда он слизал ещё одну дорожку солёной воды, а затем ещё одну. Тело напряглось и расслабилось одновременно, я горела, хоть мои руки и ноги дрожали от озноба. И только когда его язык прошелся по краю моих влажных ресниц, я отшатнулась.
Он усмехнулся, когда я забилась в другой угол камеры. Я вытирала лицо и зло смотрела на него.
Он хмыкнул, присев у стены.
- Я понял, что заставит тебя прекратить слёзы.
- Это было омерзительно, - я снова вытерла лицо.
- Неужели? - он приподнял бровь и указал на свою ладонь - на место, где у меня была татуировка. - За завесой твоей гордости и упрямства, могу поклясться, я обнаружил кое-что совсем иное. Любопытное.
- Убирайся.
- Как обычно, твоя благодарность ошеломляет.
- Хочешь, чтобы я тебе ноги расцеловала за то, что ты сделал на испытании? Или хочешь, чтобы я предложила тебе ещё одну неделю своей жизни?
- Пока тебе это кажется принуждением - нет, - его глаза сияли как звёзды.
Достаточно плохо, что моя жизнь целиком зависит от этого лорда Фэ - но иметь с ним связь, с помощью которой он свободно может читать мои мысли, чувства и даже общаться…
- Кто бы мог подумать, что самоуверенная человеческая девушка не умеет читать?
- Об этом держи свой треклятый рот на замке.
- Я? Я и не думал никому рассказывать. Зачем растрачивать такие знания на мелкие сплетни?
Если бы у меня хватило сил, я бы напала на него и разодрала на части.
- Ты мерзкий ублюдок.
- Я обязан узнать у Тамлина, каким образом его сердце покорила подобная лесть, - он поднялся со стоном - глубокий, гортанный звук, отозвавшийся в моих костях. Его взгляд встретился с моим и он медленно усмехнулся. Я оскалила зубы и едва не зашипела.
- На завтра я освобождаю тебя от обязанности составлять мне компанию, - поведя плечами, он направился к двери. - Но послезавтра я рассчитываю увидеть тебя во всей красе, - он усмехнулся так, будто до этого я недостаточно появлялась во всей красе в откровенных нарядах. Он остановился у двери, но не растворился во тьме. - Я думал о способах пыток для тебя., когда ты придёшь в мой Двор. И мне интересно: Будет ли твоё обучение чтению таким же болезненным, как оно выглядело сегодня?
Он исчез в тенях прежде, чем я успела броситься на него.
Я бродила по камере, хмурясь на глаз на своей ладони. Я высказала ему все проклятия и ругательства, которые только знала, но ответа не было.
Мне понадобилось довольно много времени, чтобы осознать - Рисанд, знал он об этом или нет, буквально удержал меня от полного саморазрушения.
Глава 41
За вторым испытанием потянулась череда дней, которые я не пыталась ни запомнить, ни вспомнить. Вокруг меня сгущалась плотная неизменная тьма, и я начала с нетерпением дожидаться момента, когда Рисанд протягивал мне бокал вина фэйри и я могла забыться на несколько часов. Я прекратила искать ответ на загадку Амаранты - это невозможно. Особенно для безграмотного, невежественного человека.
От мыслей о Тамлине становилось только хуже. Я прошла два испытания Амаранты, но я знала - чувствовала это своими костями - что именно третье испытание убьёт меня. После случившегося с её сестрой, после всего, что сделал Юриан, она ни за что не позволит мне выбраться отсюда живой. Я не могу всецело обвинять её; сомневаюсь, что я бы забыла или простила - невзирая на то, сколько прошло бы веков - если бы нечто подобное случилось с Нэстой или Элейн. Но я всё равно не уйду отсюда живой.
Будущее, о котором я мечтала, было всего лишь мечтой - ни больше, ни меньше. Я бы старела и усыхала, в то время как он будет оставаться молодым целыми столетиями, а, может, и тысячелетиями. В лучшем случае, у меня будет несколько десятилетий с ним, прежде чем я умру.
Десятилетия. Вот, за что я борюсь. Мимолётная вспышка во времени для них - капля в океане их вечности.
Потому я с жадностью пила вино, я больше не заботилась о том, кто я и что когда-то было важно для меня. Я больше не думала о красках и свете, о зелени глаз Тамлина - обо всех тех вещах, что я хотела нарисовать и теперь не нарисую уже никогда.