* * *
Мы извинились за ужином. Он даже принёс мне букет белых роз из парка его родителей, и, несмотря на то, что я отмахнулась от них, вернувшись в комнату, я убедилась, что Элис хорошо о них позаботилась. Она сухо кивнула мне, пообещав отнести их в комнату для рисования. Я засыпала с улыбкой на губах.
Впервые за долгое, долгое время, я спала спокойно.
* * *
- Не уверена, должна ли я радоваться или беспокоиться, - сказала Элис следующим вечером, помогая мне надеть чехол под платье, золотистая ткань скользнула вниз по поднятым рукам, затем Элис дёрнула её вниз.
Я слегка улыбнулась, любуясь замысловатым металлическим кружевом, охватившим мои руки и корпус, словно вторая кожа, а после свободно спадающим на ковёр.
- Это просто платье, - сказала я, снова поднимая руки, когда она принесла платье из бирюзовой паутинки. Оно было достаточно прозрачным, чтобы увидеть мерцающую под ним тонкую золотистую ткань, а ещё лёгким и воздушным, полным движения, как если бы оно струилось вслед за невидимым потоком.
Элис только усмехнулась своим мыслям и повела меня к туалетному столику, чтобы заняться моими волосами. У меня не хватало смелости взглянуть на себя в зеркало, пока она хлопотала за моей спиной.
- Означает ли это, что отныне ты будешь носить платья? - спросила она, разделяя мои волосы на пряди для какого-то чуда, которое она собиралась сотворить с ними.
- Нет, - быстро отозвалась я. - Я имею в виду - днём я буду носить привычную для меня одежду, но я подумала, что было бы неплохо… примерить его, по крайней мере, на сегодня.
- Понятно. Значит, хорошо, что ты не теряешь свой здравый смысл полностью.
Я усмехнулась уголком губ.
- Кто тебя научил так укладывать волосы?
Её пальцы замерли, но снова продолжили свою работу.
- Моя мать научила меня и мою сестру, а до этого её научила её мать.
- Ты всегда была в Весеннем Дворе?
- Нет, - сказала она, искусно закрепляя мои волосы в различных местах. - Нет, мы родом из Летнего Двора - там до сих пор обитает моя родня.
- Как ты очутилась здесь?
Элис встретилась со мной взглядом в зеркале, её губы были сжаты в тонкую линию.
- Это был мой выбор, переехать сюда - и моя родня посчитала меня сумасшедшей. Но мою сестру и её супруга убили, а для её мальчиков… - она закашлялась, будто захлебнувшись словами. - Я приехала сюда, чтобы сделать всё, что в моих силах, - она похлопала меня по плечу. - Взгляни.
Я решилась взглянуть на своё отражение.
Я поспешила из комнаты, пока не растеряла всю свою храбрость.
* * *
Когда я спустилась к столовой, мне пришлось крепко прижимать руки к бокам, чтобы не вытирать потные ладони о юбку платья, и я сразу подумала о бегстве обратно наверх и переодевании в брюки и тунику. Но я знала, что они уже услышали меня, или учуяли, или использовали ещё какое-то своё обострённое чувство для обнаружения моего присутствия, и, так как бегство сделает всё ещё хуже, я нашла в себе решимость толкнуть двустворчатые двери.
О чём бы ни говорили Тамлин и Люсьен, они замолчали, а я старалась не смотреть на их широко распахнутые глаза, пока направлялась к своему обычному месту в конце стола.
- Ну, я опаздываю к чему-то невероятно важному, - сказал Люсьен и, прежде чем я смогла обвинить его в откровенной лжи или попросить его остаться, фэйри в лисьей маске исчез.
Я чувствовала всю тяжесть пристального внимания Тамлина, направленного на меня - на каждый вдох и каждое моё движение. Я внимательно изучала канделябры на каминной полке недалеко от стола. У меня не было чего сказать и что не прозвучало бы абсурдно, но, по какой-то причине, мои губы сами решили шевелиться.
- Ты так далеко, - я указала на пространство разделявшего нас стола. - Словно ты в другой комнате.
Большая часть стола растворилась, Тамлин оказался не дальше двух шагов, теперь сидя за бесконечно более интимным столиком. Я вскрикнула и едва не опрокинулась на стуле. Он засмеялся, когда я уставилась на маленький столик между нами.
- Лучше? - спросил он.
Проигнорировав металлический привкус магии, я сказала:
- Как… Как ты это сделал? Куда делась остальная часть стола?
Он склонил голову.
- Посреди. Думай об этом как… о кладовке, скрытой в карманах мира, - он размял руки и шею, как если бы пытался избавиться от боли.
- Тебя это утомляет?
Казалось, на его сильной шее блестит пот.
Он прекратил разминать руки и положил их на стол.
- Раньше это было так же легко, как дышать. Но сейчас… требуется концентрация.
Из-за болезни в Прифиане и её влияния на него.
- Ты мог бы просто сесть ближе, - сказала я.
Тамлин лениво усмехнулся.
- И упустить шанс произвести впечатление на красивую девушку? Ни за что.
Я улыбнулась, глядя в тарелку.
- Ты действительно прекрасно выглядишь, - сказал он тихо. - Серьёзно, - добавил он, когда я криво усмехнулась. - Ты разве не смотрелась в зеркало?
Хоть мою шею всё ещё обезображивал оставленный им синяк, я вправду выглядела довольно мило. Женственно. Я бы не рискнула называть себя красавицей, но… я не съёжилась. Несколько месяцев здесь сотворили чудеса с угловатыми и острыми чертами моего лица. И я осмелюсь сказать, что в мои глаза прокрался свет - мои глаза, а не глаза моей матери или Нэсты. Мои.
- Спасибо, - сказала я, радуясь, что можно избежать дальнейших разговоров, так как он обслужил сначала меня, затем себя. Когда мой желудок был переполнен до отказа, я осмелилась взглянуть на Тамлина - по-настоящему взглянуть на него - снова.
Тамлин откинулся на стуле, но его плечи были напряжены, а губы сжаты в тонкую линию. Последние несколько дней его не вызывали к границам - он не возвращался уставшим и весь в крови, как перед Огненной Ночью. И все же… Он горевал о том безымянном фэйри с оторванными крыльями из Летнего Двора. Какие ещё горести и тяготы он несёт на себе за тех, кого потерял в этом конфликте - потерял из-за болезни или из-за атак на границах? Высший Лорд - титул, которого он не хотел и не ждал, но который он был вынужден принять и делать всё, что в его силах.
- Пойдём, - сказала я, поднимаясь из-за стола и протягивая руку. Мозолистая кожа коснулась моей, но его пальцы сжались, когда он посмотрел на меня. - У меня есть кое-что для тебя.
- Для меня, - осторожно повторил он, но поднялся.
Я вывела его из столовой. Когда я хотела отпустить его руку, он не выпустил. Этого было достаточно, чтобы я шла быстро, как если бы могла обогнать оглушающие удары сердца или его явное бессмертное присутствие рядом. Я вела его по коридору за коридором, пока мы не оказались у моей маленькой комнаты для рисования, и он, наконец-то, отпустил мою руку, когда я потянулась за ключом. После тепла его кожи холодный воздух покалывал руку.
- Я знаю, что ты просила ключ у Элис, но я не думаю, что ты на самом деле заперла комнату, - сказал он за моей спиной.
Толкнув открытую дверь, я с прищуром обернулась через плечо.
- В этом доме все суют свои носы в чужие дела. Я не хотела, чтобы ты или Люсьен приходили сюда, пока я не буду готова.
Я шагнула в тёмную комнату и прочистила горло, молчаливая просьба для него зажечь свечи. У него это заняло дольше времени, чем я видела прежде, и я задумалась - что если манипуляции со столом отняли у него больше сил, чем он показывает. Суриэль говорил, что Высшие Лорды были Могуществом - и все же… все же что-то было действительно и абсолютно неправильно, если это всё, на что он способен. Комната постепенно наполнилась светом, и, ступив дальше в комнату, я отбросила тревоги в сторону. Я глубоко вдохнула и указала на картину, оставленную на мольберте. Я надеялась, что картин, прислонённых к стенам, он не заметит.
Он повернулся на месте, окидывая комнату взглядом.
- Знаю, они странные, - сказала я, мои руки снова вспотели. Я спрятала их за спину. - И я знаю, что они не такие… не так хороши, как те, что у тебя есть, но… - я подошла к картине на мольберте. Это был импрессионизм, не реалистичное изображение. - Я хотела, чтобы ты увидел эту, - проговорила я, указывая на мазки зелёного, золотистого, серебристого и голубого. - Это для тебя. Подарок. За всё, что ты сделал.
Жар поднялся к моей шее, щекам и ушам, когда он молча приблизился к картине.
- Это долина - с прудом звёздного света, - выпалила я.
- Я знаю, что это, - прошептал он, изучая картину.
Я отступила на шаг, не в силах наблюдать, как он смотрит на неё, жалея, что привела его сюда, обвиняя себя за вино за ужином, за глупое платье. Он рассматривал картину несчастную вечность, а затем посмотрел в сторону - на ближайшую картину, прислонённую к стене.
У меня желудок свело. Туманный снежный пейзаж с костлявыми деревьями и больше ничего. Это выглядело как… как ничто, я надеялась. Для всех, кроме меня. Я открыла рот, чтобы объяснить, жалея, что не отвернула остальные картины другой стороной, но он заговорил.
- Это был твой лес. Где ты охотилась.
Он подошёл ближе к картине, всматриваясь в мрачную, холодную пустоту белого, серого, коричневого и чёрного.
- Это была твоя жизнь, - уточнил он.
Я была слишком подавлена, слишком ошеломлена, чтобы ответить. Он подошёл к следующей картине, оставленной у стены. Темнота и насыщенный коричневый, и мерцающие проблески рубиново-красного и оранжевого, пробивающиеся сквозь них.
- Твой дом ночью.