- Тебе пришлось бы долго искать подобного ему, - заспорил Джарлаксл. - На тренировках он почти идеален…
- Почти идеален, - прервала Тазмикелла. Тон и улыбка драконицы показали, что она тоже начинает улавливать ход мыслей сестры.
- Что? - спросил Джарлаксл.
- Он не двигается вперед, - пояснила Ильнезара.
- Сестра, да делает ли это хоть кто-то из дроу?
- Если человек может…
- О чем вы? - потребовал ответа Джарлаксл.
Но загадочные сестры только улыбнулись.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
"Земли Кровавого Камня"
Мне не отмыть своих рук.
Ранка была такой маленькой, почти бескровной. Но мой клинок застыл там, у шеи Кэтти-бри, и, нет сомнений, я собирался нанести удар, жестоко перерезая её горло Видринас. Чтобы отомстить!
О, как я хотел сделать это!
Потому что знал, она - злобный демон, что явился мучить меня, приняв обличье моей потерянной возлюбленной. Я знаю это, и я сомневаюсь в этом.
Когда же она намерена открыть обман? Взглянет ли на меня сверху вниз уродливое лицо, когда мы будем заниматься любовью? Возвысится ли надо мной жуткая демоническая сущность, быть может принявшая мое семя, чтобы зачать отвратительную полукровку?
Или нет? Или все не так?
Быть может, я приставил клинок к горлу настоящей Кэтти-бри - Кэтти-бри! - и остановился в шаге от убийства.
И тогда, кажется, поплыви я снова вдоль Побережья Мечей - стоит мне лишь опустить руку в воду, и все море на моем пути окрасится в красный цвет! Пролилось так мало крови, и все же для меня это - вся кровь мира. Она омывает меня, помечая кожу красным клеймом стыда.
Убийца!
Потому что в мыслях я убил её. Потому что сердцем я усомнился в ней. Моя рука подвела меня. Моя смелость покинула меня.
Потому что демон должен был умереть!
Эта самозванка должна была умереть. Её смерть стала бы последним актом неповиновения Ллос. Одно движение, одно простое убийство, призванное показать Паучьей Королеве, что она не одержала трусливой победы. По своей прихоти она стерла бы меня с лица земли - ведь пожелай она того, я не смог бы защититься - но нет, в конце концов ей не удалось бы сломать меня.
Я - не игрушка в её руках!
Если только той женщиной, что почувствовала клинок моего скимитара на своей шее, действительно не была Кэтти-бри. Как я могу удостовериться?
Это и есть загадка, это - глубочайшее проклятие, именно потому я уже потерян.
Каждое утро я выхожу из Дремления и говорю себе, что сегодня буду радоваться восходу солнца и познавать надежду. Пусть все это уловка, все это один большой обман Паучьей Королевы, чтобы причинить мне нескончаемые мучения.
И каждое утро я говорю, что так тому и быть. Так тому и быть.
Каждое утро я спрашиваю себя: "А какой у меня выбор?"
Куда мне деваться? По какой дороге я мог бы направить свои шаги? Если все это иллюзия, то в какой точке моего пути иллюзии, даже самообман, стали восприниматься, как реальность? Если мне нравится этот мир, то не должен ли я найти в нем счастье, несмотря на его обманчивость и иллюзорность? Стоит ли, разумно ли отказываться от удовольствия провести годы с друзьями и близкими, не ради того, чтобы стать счастливым, а лишь из-за страха за то, что случится или не случится?
Стал ли рассвет менее красивым? Стала ли не такой очаровательной улыбка Кэтти-бри? Стал ли не таким заразительным смех Бренора? Неужели Гвенвивар теперь мурлыкает не так утешительно?
Я твержу это каждый день. Каждый день я заставляю себя стремиться к счастью и радости. Каждый день я повторяю эту мантру против безумия, заворачиваюсь в эту броню против окончательного отчаяния.
Каждый день.
И каждый день я терплю поражение.
Я не могу найти смысла во сне. Я не могу найти цели в мире, созданном собственным воображением. Я не могу свободно улыбаться, неотрывно преследуемый мыслью, что враги ждут моей самой счастливой улыбки лишь для того, чтобы потом стереть её с моего лица.
Что еще хуже, теперь мои руки окрашены кровью Кэтти-бри или злобного демонического создания. И если верно первое - то я ударил женщину, которую люблю, а потому должен валяться, покрытый стыдом и кровью. Если же истинно последнее - у меня не хватило смелости завершить начатое, и потому я также потерпел поражение. Они забрали у меня оружие, и я рад. Сделают ли они то же самое с моей жизнью, чтобы положить конец этой игре?
Они делают вид, что им не все равно. Они изображают магию и псионику, якобы пытаясь излечить мою болезнь, но я вижу злобные взгляды и чую запах туманов Абисса. Я слышу тихий хохот за их обманчивыми вздохами притворного беспокойства.
Позвольте же мне гнить. С кровью Кэтти-бри на руках, или стыдясь собственной трусости.
В любом случае, я заслужил подобной судьбы.
- Дзирт До'Урден
ГЛАВА 9
Клиент
В этот прекрасный летний вечер Реджис был рад сопровождать Доннолу на бал. И, стоило женщине, облаченной в шелковое сиреневое, отделанное белым кружевом платье, чей вырез щедро открывал пышную грудь своей владелицы, спуститься по лестнице, радости у хафлинга только прибавилось. Доннола надела украшения из розового жемчуга глубоководных устриц, возможно даже выловленных самим Реджисом.
Многие из жемчужин, вероятно, несли в себе магию. Доннола, конечно, не была настоящей волшебницей, но все же обладала некоторыми познаниями в искусстве.
Реджис едва дышал, когда женщина скользила вниз по главной лестнице Морадо Тополино. Улыбка Доннолы затмевала блеск жемчуга и тиары из золота и серебра, украшавшей её густые волосы.
- Вы довольны, добрый сэр Паук? - спросила она, останавливаясь рядом.
- Мадам, ваши действия не способны вызвать моего недовольства, - ответил Реджис. Он исполнил низкий поклон, изящно взмахнув голубым беретом. Сам Реджис был облачен в новый серый с золотой вышивкой жилет и красивый черный плащ с высоким стоячим воротничком. Этот костюм идеально дополняли его чудесный берет и видневшаяся у бедра гарда прекрасной рапиры. Ботинки хафлинга также были новыми, черными и блестящими. Благодаря их высокой и твердой подошве, походка Реджиса теперь стала властной и значительной.
- Ты готов, мой очаровательный кавалер? - просила Доннола.
- Миледи, видя вас… мне хочется остаться здесь… - закончил он с коварной усмешкой, преувеличенно подмигивая своей даме. Доннола захихикала, следуя особой манере. Оба вели себя как пара пустоголовых придворных, с длинными ресницами и подкрученными усами.
- Покончим со всем ранним вечером, - со всей серьезностью сказал Реджис, поворачиваясь и предлагая руку своей спутнице.
- Как получится, - ответила Доннола, напоминая другу, что сегодня они идут на бал не ради удовольствия, хотя, безусловно, могут найти в этом некоторый интерес, или хотя бы позабавиться. Но главной причиной все равно оставались дела. Эти общественные мероприятия позволяли Донноле поддерживать связь со старыми знакомыми и развивать новые связи. В конце концов, кроме всего прочего, женщина торговала информацией. И не было лучшего места для сбора подобного урожая, чем придворный бал. Особенно тот, где рекой льется огненное вино Ззар и Рашеми.
- Они так наскучили мне, что я стал их высмеивать, - сказал Реджис, когда хафлинги миновали входную дверь, и Доннола расхохоталась.
Виггельфингерз, ждущий их внутри, закатил глаза.
- Постарайтесь выжать из этого вечера все возможное, - напомнил маг им обоим.
Доннола что-то ответила, но Реджис не расслышал её, так как был совершенно очарован странной мантией Виггельфингерза. Одеяние покрывали яркие изображения четвертинок луны и гигантских звезд, что делало сварливого мага похожим на новичка, которого наняли ради ахов-охов и смеха толпы на пиру по случаю рождения благородного ребенка.
- Во что это ты одет? - недоверчиво спросил Реджис.
- Сегодня ночью наш добрый друг изображает шута, - пояснила Доннола, и Виггельфингез щелкнул пальцами, вынимая из ниоткуда розу с лепестками различных цветов. Оттенки менялись, когда лепестки, один за другим, падали на пол. Едва касаясь земли, они обращались в бабочек и улетали прочь.
- Отличный трюк, - сказал Реджис.
Маг снова закатил глаза и быстро зашагал к ожидавшей карете.
- И ты позволишь им насмехаться над ним? - спросил Реджис у Доннолы.
- Виггельфингерз знает свое дело и отлично с ним справляется, - ответила Доннола.
- Он выглядит как идиота кусок.
- И потому его всегда недооценивают, - Доннола остановилась, потянув Реджиса, который продолжал идти, вертясь из стороны в сторону, за руку. - Разве для таких, как мы в этом есть что-то странное? - спросила она со всей серьезностью. - Мы дурачки, дети, игрушки, приятный объект для насмешек.
- Я не понимаю, как другие могут смотреть на тебя не думая о том, что ты самая пре…
- Ой, прекрати, - сказала Доннола, отвечая на комплимент примирительной улыбкой. - На самом деле, ты должен признавать, что мы понимаем правила жизни среди более высоких обитателей Фаэруна. Мудрые хафлинги могут обратить снисходительность себе во благо, не так ли?