– Это мне ничего не говорит. Из какого ты стада?
– Он из Торра-Альты, – объяснила Брид. – Мой самый дорогой друг.
Сердце у Каспара забилось под самым горлом. Ничего подобного Брид никогда не говорила. С той самой минуты, как они повстречались, Каспар полюбил ее всем телом и душой. А теперь она называет его своим самым дорогим другом! Стало быть, он ей дороже, чем Халь?
– Любой твой друг… – начало существо, подступая поближе. – Папоротник, – поклонилось оно, – из стада Лешей реки. Это самое старое стадо в лесу. Рад познакомиться. – Лёсик резко обернулся к Брид: – А теперь можно мне свирель?
– Нет, – отрезала девушка. – Она не твоя. Ты ее взял у них и лезешь в дела, к которым не должен и прикасаться. Они ее ищут.
– Пожалуйста, – вскинул руки Каспар, – пожалуйста, объясните мне кто-нибудь, что тут происходит. Брид, что случилось с волками?
При упоминании о волках лёсик побледнел, перестал жевать и уронил изо рта комок травы.
– Их тут нет, – успокоила его Брид.
– Прошу тебя, – взмолился Каспар, не в силах больше терпеть. – Мне надо знать, в чем дело.
Было тепло, в воздухе приятно пахло колокольчиками, что росли в тени деревьев огромными множествами, похожими на волнующееся море. Дубы покрылись раскрывающимися почками, а на ветвях буков уже трепета ли на ветру зеленые листочки. Точно, сон.
Брид села среди цветов, внимательно следя, чтобы заплаканный лёсик не приближался к свирели, глубоко вздохнула и посмотрела на Каспара.
– Садись, я все тебе объясню.
– Некогда рассиживаться. Надо найти Пипа и Брока. Я первый раз повел отряд и потерял двух человек. Что отец обо мне подумает?
– Спешить некуда. Такова природа этого места. Здесь время идет по-другому.
– Брид! – воскликнул Каспар в отчаянии, чувствуя, что скоро окончательно свихнется.
– Мне кажется, это Свирель с большой буквы, – начала она. – Теперь садись, Спар, и не смотри больше, как загнанный заяц. Все не так сложно, только дай мне объяснить. Свирель обладает силой, несколько напоминающей Некронд, она может открывать врата между жизнью и Иномирьем. Должно быть, когда Папоротник на ней играл, такие врата ненадолго открылись, и нас затянуло в Иномирье.
– И мне надо вернуться обратно, пока я окончательно не изменился, – встрял Папоротник.
Каспар все равно ничего не понимал.
– Ты хочешь сказать, что мы в Иномирье? – Брид кивнула. – Так значит, мы мертвы?
– Папоротник мертв, – спокойно ответила жрица. – А мы сюда попали потому, что музыка Свирели перенесла нас через границу между мирами.
– Нам надо вернуться! – Каспару тут же перестало тут нравиться. Вокруг мир мертвых!.. И все-таки все казалось таким безопасным и спокойным, а Папоротник не выглядел ни гниющим трупом, ни привидением, хоть Каспар и заметил у него вокруг шеи пропитанный кровью платок. Наконец юноша опустился рядом с Брид и стал слушать дальше. Он ей доверял. Раз Брид сказала, что спешить некуда, значит, так оно и есть.
– Итак, мы в Иномирье.
– В Ри-Эрриш, – поправил лёсик. – Певцы это место называют Ри-Эрриш.
Брид кивнула.
– Это земля истины, где мы все лишаемся лжи и притворства, очищаемся перед вступлением в блаженство и всепрощение Аннуина, чтобы слиться с Великой Матерью.
– А откуда это известно? – недоверчиво спросил Каспар. В другой раз он придержал бы язык, но сейчас почему-то вынужден был говорить откровенно.
– Оттуда, что раз примерно в тысячу лет перерождается кто-нибудь, кто это помнит.
Каспар стал моргать, пытаясь осознать сказанное Брид, а та продолжала:
– К тому же порой по земле ходят духи, привидения, если угодно, образы мертвых. Это души умерших, так отчаянно желающие вернуться к жизни, что они сопротивляются преобразованию и уходят в мир, как тени. Иногда они тоже об этом рассказывают.
Каспар так до конца и не понял. Он осмотрел свои руки и убедился, что они по-прежнему состоят из плоти и крови, а когда Каспар задел пальцем за колючий куст, из царапины выступили капельки крови.
– Папоротнику надо вернуться, но уже слишком поздно, – продолжила Брид.
– Не может быть слишком поздно. Я еще не до конца изменился. На нас напали волки, я хотел их отвлечь, а Примула осталась с малышкой. А они… они поймали Примулу, и пока она лежала и умирала, я пообещал ей смотреть за Петрушкой. Волки вернулись. Я увел их, но, в конце концов, они меня догнали. Кто теперь будет ее защищать? Не важно, что я изменяюсь. Я все равно могу о ней заботиться. Я ведь обещал ее маме. Мне надо вернуться. Отдай Свирель!
– Нет, Папоротник. Нельзя вращать обратно колесо жизни, которое для нас, смертных, крутится только в одну сторону. Мы должны вернуть Свирель им.
– Им? – спросил Каспар.
– Певцам магии, – объяснил Папоротник. – Брид, я ведь обещал!
Дева покачала головой.
– Ты прошел через смерть и очутился в Иномирье, в Ри-Эрриш. Смерть освобождает от обещаний прошедшей жизни.
– Но Петрушка в беде. Я должен ей помочь.
– Брид, – встрял Каспар, – если колесо жизни вращается лишь в одну сторону, как мы-то собираемся возвращаться?
Жрица не ответила, она все так же смотрела на рога того лёсика.
– Ты не можешь вернуться, Папоротник. Великая Мать уже решила, кем ты будешь. Ты больше не олень, посмотри на себя. Скоро ты превратишься в человека.
– Не хочу я быть человеком! – заспорил Папоротник, у которого начала линять шерсть на руках. – Я должен вернуться и заботиться о ней. Отдай мне Свирель, я попробую еще раз.
– Не выйдет. Ты появился всего на миг.
– Знаю, – повесил голову Папоротник. – Наверное, мелодию неправильно подобрал. Я все утро пытаюсь. Я хотел пройти через двери Нуйн, но так и не успел поговорить с Высоким Кругом. Меня хотели задержать, и я ухватил Свирель Дуйра.
Брид замерла.
– Слушай. Пение становится громче. Надо отдать им Свирель.
– Нет. Ты что, не знаешь, что они со мной сделают? – Папоротник ухватился за руку Брид, как ребенок. – Люди ведь такие медлительные! Не хочу быть человеком, хочу быть оленем.
– Должно быть, в момент смерти ты хотел, – сказала Брид.
– Хотел, – согласился Папоротник. – Я хотел быть человеком, потому что никто больше не умеет убивать злых волков. А человек может, кого угодно убить.
– Да, – грустно сказала Брид. – Да, и это – наше тяжкое бремя.
– Почему? Это ведь свобода! Подумать только: жить свободным от страха!
– Потому что мы расплачиваемся ответственностью. А настоящая свобода – это жизнь без ответственности.
Чем сильнее человек, тем меньше у него свободы. Мы должны вернуть Свирель, Папоротник, и придется тебе смириться.
– Не могу. Не сейчас. Я долго учился. Я уверен, что уже почти правильно подобрал ноты.
– Тебе удалось отправить через грань лишь саму Свирель, а когда я ее нашла, она притащила сюда нас.
До Каспара начало доходить, что случилось. Благодаря смешному маленькому существу, наполовину человеку, наполовину оленю, они спаслись от волчьих зубов и очутились в другом мире, в Иномирье, во вселенной духов.
– Так мы все-таки умерли, – в ужасе проговорил он.
– Да нет же, – спокойно ответила Брид. – Мы вообще здесь не должны быть. Это ошибка. Харле нас спас, мы все объясним, вернем Свирель и попросим, чтобы нас отправили назад.
Вдруг Брид замолчала и стала смотреть Каспару за спину. Таинственная песня делалась все громче. Песня почти знакомая… Да, точно, Каспар слышал ее в детстве, во снах. Он медленно обернулся.
Перед ними стоял человек, во всяком случае, Каспар так решил. Человек был невысок, наверное, на дюйм ниже его самого, с яркими светлыми волосами, отливавшими в тени деревьев золотом. Каспар принял бы его за эльфа, но Брид говорила, что в "Книге имен" эльфы не упоминаются и, следовательно, их на свете нет. За неимением лучшего слова он назвал бы человека просто красивым. Его кожа напоминала темную слоновую кость, а широко расставленные глаза над высокими скулами сияли пугающим желто-зеленым цветом. Незнакомец был одет в изумрудно-зеленые штаны, голый торс прикрывала лишь кожаная куртка. Гибкое тело охватывала шитая золотом перевязь, к которой крепился колчан со стрелами. С шеи на красном шнурке свисал рог. Человек стоял, широко расставив ноги, и смотрел на них заносчиво, как лорд, недовольный своими крестьянами.
– Итак, мы наконец нашли маленьких воришек, – объявил он твердым, но мелодичным голосом, и двинулся к ним неспешно, размеренно, так Каспар подходил бы к испуганной лошади.
Что-то в этом человеке торра-альтанец немедленно признал за волшебное: голос, плавность движений… К своему стыду, Каспар обнаружил, что боится его. Папоротник, дрожа, спрятался за Брид.
– Лесничий, – попискивал он, – певец Ри-Эрриш, Я тут ни при чем! Совсем ни при чем! Это даже не я придумал!
Лесничий, как его назвали, переводил взгляд с Папоротника на Брид, усмехаясь краем рта. Каспар никак не мог понять, что у него на уме.
– Миледи, Свирель у вас. – Он поклонился Брид с немалым почтением. – Вы очень храбры, раз осмеливаетесь так оскорблять Высокий Круг.
– Я не нарочно, – ответила Брид. – Я не хотела нанести оскорбление, собиралась лишь вернуть – вернуть Свирель вам, а сама возвратиться в…
– Возвратиться, говорите? Значит, вы знаете, где оказались и что делаете? Большинству это неизвестно.
Брид склонила голову.
– И все же мне нужно вернуться. Я должна сделать большую работу.
– В последнее время я слышу эти слова очень часто, – откликнулся лесничий, не раздумывая и с удовольствием оглядывая Брид.
Каспар почувствовал, что у него взыграли инстинкты защитника.