Это был скорее хлев, чем дом просто вырытая в земле яма, накрытая навесом, хоть и со стенами из как следует переплетенного вьюнами хвороста. Из щелей торчал зеленый мох. Но внутри горел теплый очаг, и ласковый дымок, пробивавшийся через дыру в похожей на шалаш крыше, смешивался с туманом.
Вход, достаточно широкий, чтобы внутрь могла пройти корова, закрывал сшитый из шкур занавес. Незнакомец шагнул вниз, помог Броку спустить в землянку Брид и махнул Каспару, чтобы тот вел следом лошадей. Вырытый в земле ход разделялся впереди надвое.
– Подождите, – сказал Каспар.
– Мы днем потеря ли одного мальчика, его зовут Пип. Я должен вернуться его найти.
– Оставлять Брид не хотелось, но и Пипа одного в лесу не бросишь.
– Никого ты в чаще ночью не найдешь, – ответил хозяин. – Лучше поспи, а утром я тебе помогу.
Его уверенность успокоила Каспара. Незнакомец прав. Туман сгущался, становилось все темнее, к тому же Пип ведь вырос в лесу. Наверняка у него тут есть друзья, которые пустят его переночевать, а в крайнем случае может залезть на дерево. Конечно, ночь холодная, но на мальчике медвежий плащ.
Покряхтывая, косматый незнакомец отвалил в сторону несколько поленьев, перевязанных веревкой они тут были вместо двери, и, запалив факел, повел Каспара в подземную конюшню.
– Раньше я в сарае жил, – объяснил он, – да от волков там никакой защиты не было. Вот, пришлось землянку выкопать. Тут обороняться куда проще. Так, посмотрим-ка, что с кобылой. Он принялся промывать лошади рану и вскоре объявил:
– Укус, конечно, глубокий, но сухожилия не порваны. Ей теперь главное отдохнуть. И тебе тоже.
Никаких вопросов Каспар задавать и не думал. Он почему-то сразу стал доверять этому человеку. Брид лежала у огня на оленьей шкуре, под голову Брок пристроил ей скатанное одеяло, а сам скорчился в тени.
– Все из-за меня, – заговорил он, как только Каспар вошел в жилую комнату. Мальчишка-то убежит я должен был знать, что негодник отправится навестить старых дружков. Надо было мне за ним приглядывать. Вы уж меня простите, мастер Спар.
Каспар покачал головой, сам-то он считал виноватым как раз себя.
– Похоже, я упала с лошади, – пробормотала жрица, она заметила Каспара, слабо улыбнулась, а потом с удивлением стала разглядывать комнату. Странного вида старуха поправила ей подушку и принялась мешать какое-то варево в черном горшке, уютно булькавшем над огнем на треноге. Каспар почуял запах мясного бульона и облизнулся. Брид, морщась, приподнялась на локте и посмотрела на старуху, а потом – и на мужчину, показавшегося в дверях.
– Кто вы? – подозрительно спросила она. – Я вас знаю?
– Может, и знаешь, – ответил тот, опускаясь всем своим немалым весом на приземистый трехногий табурет у огня, – да только вряд ли. Я тут много лет не бывал – годков шестнадцать, наверно. А ты с виду больно молода, чтобы меня помнить – На его покрытом морщинами лице заиграла улыбка. – А вот я тебя знаю, Брид. Ты, наверно, была еще совсем малышкой, да только другого человека с такими глазами на свете нету.
Брид смело улыбнулась в ответ.
– Стало быть, у тебя есть преимущество, стрелок, – сказала она, бросив взгляд, на повешенный, у двери длинный лук.
После тяжелой паузы мужчина сказал:
– Харле. Зови меня просто Харле. А это – моя мать. Женщина улыбнулась, и, к удивлению Каспара, зубы у нее оказались белые и здоровые. Ничего себе старушка. Как и у сына, волосы у нее были спутанные, но более тонкие, они свисали на плечи, словно ивовые ветви. Лицо ее в свете огня казалось зеленовато-серым, но скорее просто чумазым, нежели нездоровым.
– Иди сюда, сын Керидвэн, посиди у огня, тут твой человек уже устроился, – прошептала она, указав кивком на Брока, тот неуютно скорчился на низком табурете. – Тебе, Брид, надо поесть. Попробуй-ка мой бульончик. А за кормежку расскажешь нам свою историю.
Говорила старуха голосом скрипучим, как сучья старого дерева, которые тревожит ветер. Брид поднялась и села, хоть и была еще бледна.
– Мне нечего вам рассказывать.
– Нечего? – недоверчиво покачала головой женщина.
– Ну, ладно, все равно давай поешь. Не пропадать же добру.
Голодный Каспар облизнулся, не поднимая головы: странная женщина и человек, от которого тянуло плесенью, вызывали у него беспокойство, и лишний раз к ним обращаться не хотелось. Что за суп сварила старуха, он тоже понять не мог. Пахло кабанятиной, да, несомненно, а вот грибы… Необычный запах, землистый, подумал Каспар, постепенно осваиваясь. Харле встал, едва не метя космами потолок, и, тяжело ступая, пошел к грубо сработанному столу, уставленному множеством кувшинов и крынок. Оттуда он притащил прошитый кожаный мех и пять роговых чаш, плеснул в одну янтарной жидкости и протянул ее Каспару.
Питье было по-летнему сладким от меда, с резким вкусом. Юноша подержал его во рту, потом проглотил, но закашлялся: напиток оказался куда крепче, чем ему сперва показалось.
Брид пить не стала. Она смотрела поверх края своей чаши на старуху, внимательно ее изучая. Та была сложена необычно руки и пальцы очень длинные, а туловище плотное, коренастое. Каспар решил, что женщина напоминает ему старую иву, пустившую побеги. Брид молчала, пока старуха не спросила ее про Морригвэн.
– Боюсь, она в последнее время себя плохо чувствует, – печально ответила девушка.
– Ну, так ей же лет-то сколько! Я все удивляюсь, что она вообще до сих пор жива. Человеческое тело так мало может протянуть! Жалко, она ведь такая мудрая. Старуха посмотрела на Брид неодобрительно, будто виня ее в том, что та отнюдь не так мудра, как Морригвэн, а потом, кряхтя, налила девушке еще бульона.
Брид, сидевшая у огня, скрестив ноги, похоже, потеплела по отношению к незнакомке, во всяком случае, плошку приняла с благодарностью. Каспар удивился: Брид редко ела помногу, значит, видимо, пытается порадовать хозяйку.
Девушка смешно надула губы и повторила:
– Так я вас знаю, да?
– Знаешь, – ответила мать Харле. – Я тебя на руках качала. Только ты не помнишь. Теперь, маленькая Дева, ты выросла, и пора тебе муженька завести. Скоро придется тебе избавить Морригвэн от ее старых костей. А ты этого сделать не в силах, покуда не найдешь девочку себе на смену, так? – Женщина подняла мохнатые брови. – Морригвэн ведь тебя на поиски послала, верно?
– Почему вы так думаете? – спросила Брид, потирая затылок.
– У-у, я много чего знаю. Были всякие знаки, чтобы мы сюда возвращались. Ну-ка, давай говори: права я или нет?
– Морригвэн отправила меня искать волчат, оставшихся без матери, – сказала Брид. – Один охотник убил волчицу-мать.
Старуха вскрикнула и выронила чашу. Даже не взглянув под ноги на разлившееся по полу медовое питье, она посмотрела на Брид долгим тяжелым взглядом.
– Убил волчицу-мать? Да, ты должна найти детенышей. Но это будет нелегко. Охотники напугали волков, и те настороже.
– Пока все выглядит довольно просто. Мы собирались пересечь Кабаний Лов, а потом повернуть на юг, к Волчьим Зубам волчата должны быть там. Но мы потеряли пса, а потом Пип пропал, и, в конце концов…
– Да-да, и, в конце концов встретили черномордых волков, – пробормотала женщина, опускаясь на табурет. Наклонившись к Брид, она с заговорщицким видом шепнула: – Парень-то притих чего-то, да? По глазам у него, как говорится, все видать, а рот на замок.
Брок вежливо удалился в дальний угол землянки и стал там греть мозолистые руки о плошку с бульоном. Харле сел рядом с Каспаром. Сперва тот отвечал на его вопросы односложными словами, но потом, хоть и неохотно, разговорился. Уверенность Харле передалась и юноше, помогла забыть о проблемах. Не упомянуть о находке в лесу он не мог. Каспар заметил, что высокий неумытый незнакомец слегка потеет. От него шел странный запах, вроде как от лошади.
Брид вытащила из сумки солнечный необработанный рубин и кусок волчьей шкуры.
– Что за человек мог это спрятать в грудной клетке волка, а потом закопать?
– Дело нехитрое, – ответил Харле. – Любой, кто хотел, чтобы их нашел охотник. Лучше места, чтобы спрятать весточку для кого-нибудь из этих бестий, не приду мать. Собака почует волка за милю, а больше никто не отыщет.
Разговор стал затихать, и мать Харле принесла одеяла. Каспар растянулся у огня – больше спать было не где. Сладкий напиток ударил ему в голову, боль в колене прошла, и он без труда задремал, хотя его отдых и тревожили дурные сны.
Каспар ворочался, со всех сторон из темноты скалились блестящие зубы. Вдруг он оказался в Торра-Альте и пополз вдоль подземной темницы. Какие-то люди пытали каленым железом гниющих заживо пленников. Зловонный труп стоял, не падая – его держала "железная дева", и по-прежнему сжимал руками прутья решетки.
Каспар старался остановить пытки, но как только он поворачивался к кому-нибудь из палачей, его смеющееся лицо удлинялось и становилось мордой волка. Волки были повсюду! Юноша побежал в глубину подземелья, чтобы спасти Некронд, но не мог пробраться – не пускали волки. Целые сотни их заполонили темное помещение, они корчились и извивались, ползали друг по другу. А откуда-то доносился крик человека, просившего Каспара о помощи…
Он проснулся – Брид звала его по имени.
Каспар потряс головой, чтобы разогнать сон. В землянку ворвался порыв холодного предутреннего ветра: Харле стоял у входа, откинув занавеску, и всматривался в лес.
– Брок пропал, – взволнованно сказала Брид.