Котар поднял боевой молот и обрушил его на руби.
Драгоценность затрещала, словно зазвенели тысячи, колокольчиков, и из красноватых осколков, на которые разлетелся рубин, выскользнул черный дымок.
Леита сделала знак в воздухе.
– Мир между нами, Уаррл… и мир между тобой и этим воином!
Красные глаза замерцали в центре черного облака, послышался глубокий приятный голос:
– Мир между нами, Леита, и между нами, воин. Я во вражде с Таладомисом!
– Иди, Уаррл, мы освободили тебя.
– Я ухожу и благодарю вас обоих.
Черный дым заклубился и исчез.
Котар медленно перевел дыхание, чувствуя, как волосы на затылке стали дыбом, бронзовая от загара кожа покрылась мурашками. Он не любил ни демонов, ни колдунов, но они были неотъемлемой частью этого мира. Пусть дует холодный ветер среди ледяных пустынь, и белый медведь в заливе поджидает его копье, и Ледяной Огонь рубит материальных врагов… В сражениях Котар бывал счастлив. Что же до чародеев и их чар…
– Фауггхх! – выдохнул он, поведя плечами. Леита улыбнулась, положила бледную руку на его лоб.
– Это необходимо, Котар. Теперь ты можешь покинуть Нирваллу, но надень мантию. Черная магия покинет мир Спирали, но Спираль останется опасной для рук простого смертного. Я дарю тебе свое благословение и благословение Фроналома и Ауаты.
– А Курос?
– Он останется здесь. Он безвредное существо без своих солдат и Таладомиса, просто маленький, толстый человечек. Пусть наяды забавляются им, как игрушкой, если он нужен им. Он не может никому принести вреда.
– А Ауата? Разве ты не говорила, что она – рабыня? Что она спит в своей кровати, словно мертвая?
– Рубин разбит, Уаррл свободен. Ауата тоже освободилась. Она жива, и рядом с ней все время находится Фроналом.
Котар усмехнулся, кивнув. Его огромные руки сжали Ледяной Огонь. Он поплотнее запахнул мантию.
– Тогда я ухожу. Но… как мне вернуться назад?
Леита сказала:
– Произнеси: "кртнол аббатт соргик". А для того чтобы забрать Спираль с галеры, ты должен сказать простое слово: "гортидол".
Варвар кивнул. Внезапно, поддавшись порыву, он шагнул вперед, поймал Леиту за руку и, прижав к себе, поцеловал. Он почувствовал огонь, когда прикоснулся к ее мягкому телу, но эта женщина была не для него.
Котар отпустил ее. Она громко рассмеялась и прошептала слова, которые варвар повторил вслед за ней:
– Кртнол аббатт соргик!
Леита и ее комната исчезли.
Глава 5
Спираль мерцала на золотистой подставке.
Котар увидел пустую комнату, затянутую клубами дыма. Возможно, он причина появления дымного облака. Котар положил руки на сверкающую Спираль.
– Гортидол, – выдохнул варвар, и Спираль легко отделилась от подставки. Котар осторожно поднял ее и завернул в плащ.
Через окно он выбрался из каюты. Ночь уже была на исходе. Обнаженная, замерзшая и промокшая оазианская танцовщица ждала его. Увидев варвара, она тихонько и радостно вскрикнула.
– Я так боялась, – задохнулась она, потянувшись к Котару.
Когда он спустился к ней, она вцепилась руками в его большое тело.
– Из каюты доносились такие ужасные звуки, и еще эти крики на палубе.
– Все могло быть намного хуже, – пробормотал он. Девушка привстала и обняла его. Ее руки гладили его плечи, спину, а губы прижались к его губам. Котар усмехнулся. Айе! Колдунья Леита была очень горячей женщиной, но эта дочь южных земель тоже обладала всем, чем вызывает восхищение в мужчине. Не колдовство, а природа подарили ей красоту.
Котар страстно поцеловал ее, и она застонала, извиваясь в его объятиях.
– Они прикончили Горта, – рассказывала танцовщица варвару, – и столкнули тело медведя за борт.
– Нам пора смываться, – проворчал Котар. – Скоро за Таладомисом явится демон… и я не хочу быть поблизости, когда они встретятся. Дваллок! Я уже пресыщен колдовством.
Но случилось как раз наоборот.
Жуткий, сверхъестественный вой послышался с палубы. Котар посадил танцовщицу к себе на спину. Она крепко обвила тело варвара ногами и одной рукой, а в другой у нее была зажата Спираль, завернутая в волшебную мантию. Варвар полез наверх.
– Я только взгляну, – прошептал он.
Как обезьяна по ветвям в джунглях на юге Испахана, Котар вскарабкался на галеру. Его голова приподнялась над перилами.
Темный дым клубился над палубой. В стороне от него промелькнула женщина с темными волосами в крошечной набедренной повязке… Видимо, одна из тех, кто остался на палубе наблюдать, как убивали медведя. Ее глаза вылезли из орбит, руки тянулись к перекошенному гримасой страха рту, из которого вырывались звуки, напоминающие вой.
– Нет, нет… убирайся прочь! Все, что ты… убирайся!
Люди, сидевшие за столами, уставленными фруктами, мясом, чашами с великолепным салернианским вином, обернулись на ее крики. Двор пировал и веселился, пока отсутствовал император. Таладомис, сидевший в центре стола, обнимал совершенно голых женщин. Они забавляли колдуна и с рук кормили его фруктами. Внезапно они застыли, парализованные страхом.
– Нет! – закричал Таладомис. – Ты же заключен в…
Темное облако поднялось и приняло определенную форму. Оно напоминало крылатого человека, человека с тяжелыми, бугристыми мускулами и длинными мохнатыми ушами. Сверкающие красные глаза демона горели желанием убить. Его взгляд завораживал мужчин и женщин.
– Я пришел, Таладомис! За твоей высокомерной душой я пришел! Теперь ты посетишь меня, в моем зале для пиров… целую вечность ты пробудешь там. Когда демоны будут отдыхать после пыток, ты станешь молить меня… но разве внемлю я мольбе проклятой души?.. Ты будешь страдать вечно, а я буду наслаждаться твоими мучениями.
Таладомис закричал. Он единственный из всех пирующих понимал, что имеет в виду демон.
Волшебник не двигался. Казалось, он окаменел. Величайший страх объял его душу.
Уаррл, материализовавшись, опустился на палубу и шагнул к своему рабу, на которого он имел права. Его рука метнулась вперед и подняла Таладомиса в воздух. Держа тело колдуна за левую руку, Уаррл что есть силы крутанул правую руку волшебника. Таладомис закричал от боли.
– Остановись! Остановись! Ты оторвешь мне руку!
– Твоему духу она не понадобится.
Он оторвал руку. Таладомис постепенно слабел. Уаррл обратил внимание на другую руку, выдернув ее, пока она не затрещала, оторвал и отшвырнул в темные воды озера Лотусин.
Лаэлла за спиной Котара содрогнулась, прошептав:
– Я не могу смотреть! Ужасно. Он разрывает человека на части, но…
– Он думал, что навсегда запер Уаррла в рубине, – пробормотал Котар. – Демоны очень мстительны. Пути демонов расходятся с нашими путями. Мы можем простить, а демоны никогда!
Одна нога упала на палубу. Вторая улетела в ночь. Таладомис остался без рук и без ног.
Уаррл высоко поднял то, что осталось от колдуна, и; потряс.
– Что? Ты еще не умер? Пойдем, Таладомис… уступи мне свою душу, убирайся из этих…
– Да, да! – закричал колдун. – Что угодно… Я не могу больше вынести эту боль!
Что-то прозрачное и серое забилось в темной, эбеновой руке, державшей безрукий и безногий торс. Пронзительный крик, и торс упал. Теперь Уаррл сжал что-то вытянутое, бесформенное…
Демон откинул голову и громко рассмеялся.
– Я выиграл, Таладомис! Ты – мой… навсегда!
Ветер пронесся над палубой.
Одна из женщин громко зарыдала.
Котар метнулся к перилам. Он прыгнул в холодную воду, унося с собой Спираль, завернутую в плащ. Рядом с ним была Лаэлла. Вдвоем они поплыли к берегу.
Танцовщица держалась хорошо. Она плыла за варваром, а потом вслед за ним вылезла на камни старой набережной, рядом с маленьким доком. За доком располагался старый склад, двери которого были еще закрыты. Занималась заря, скоро по вымощенным камнями улицам застучат колеса и первые всадники поскачут по своим делам.
Женщина была совершенно голой, но Котар не решился сорвать мантию со Спирали, чтобы дать её танцовщице. Он боялся, что Спираль сожжет их обоих, и сам остался лишь в одной набедренной повязке. Котар сдвинул ремень, на котором висел Ледяной Огонь, в сторону, так, чтобы легче было бежать.
– Побежим и согреемся, – сказал он девушке.
Рука в руке они быстро добрались до дома Некториуса.
Они подошли к ограде сада, в глубине которого возвышался дом купца. Из-за занавесок единственного окна пробивался золотистый свет. Варвар подозвал оазианскую танцовщицу поближе и громко постучал в калитку.
К его удивлению, калитка быстро открылась. Та же девушка-рабыня, что открывала им, когда Котар приходил с Руффлодом, стояла на пороге. Она удивленно посмотрела на обнаженную Лаэллу.
– Я принесу одежду, – сказала она и убежала. Через минуту танцовщица облачилась в шерстяной плед, в середине которого было прорезано отверстие для головы. На ноги танцовщице принесли простые сандалии. Одевшись, она тряхнула головой, отбросив назад густые черные волосы. Котар надел поверх набедренной повязки меховой килт, а на тело – тяжелую шерстяную рубашку.
– Некториус не спит, – сказала девушка. – Он ждет вас.
Она провела Котара и танцовщицу через сад в большой каменный дом. Вокруг еще царила ночная тишина. Шлепанье сандалий – единственный звук, который нарушал тишину.
Некториус ждал их в библиотеке. Высокий, похожий на сатира. Его темное лицо покраснело от напряжения. Когда он увидел Спираль, его глаза вылезли из орбит. Он сжал руки, потирая их друг о дружку.
– Ты принес ее! – воскликнул Некториус. – Я никогда бы не подумал, что ты сможешь сделать это, несмотря на заверения Руффлода. Где он?