Кстати, о собаках. Донна - собака домашняя, а этот случай мне рассказал Иванов Владимир Алексеевич из Мирного: "Это произошло в истоках "ручья медных котлов" (по якутски - Олгуйдах, прим., Иванова В.А.), и это трудно объяснимо. Когда в первый раз попал в серьёзную метель, полностью утратил ориентировку и вышел на зимовуху по звуку от скрипа снега примерно метрах в десяти прямо передо мной, и без каких-либо следов. Причём, скрип раздавался с целью указать мне правильное направление, и прекращался, как только я начинал двигаться в указанном направлении. Пёсик мой, метис восточно-сибирской лайки с полярным волком, при этом вздыбил шерсть, хвост всунул меж ног и конец торчит чуть ли не впереди морды, и непрерывно скулил-трясся". Не секрет - то, что не видит человек, прекрасно чувствует животное.
Но, как выяснилось, люди могут и не прочувствовать близкое присутствие чучуны. В прошлом году, в декабре месяце, к нам приехала погостить моя родная тётя - Матрёна Фёдоровна из глухой деревушки Верхневилюйского района, сейчас ей уже лет под восемьдесят. В последний вечер перед самым её отъездом я писал очередной рассказ в газету, вероятно вид у меня был довольно пикантный - пишущие люди поймут, о чём речь: какой-то особенный озноб, совершенно отсутствующий взгляд, будто я нахожусь не в этом мире и проявление раздражительности по любому поводу - когда родные отвлекают от работы. Это её заинтересовало:
- А что ты делаешь, Андрей?
Ничего лучшего я не смог придумать и ответил:
- Да вот, про чучуну пишу. Даже фотографии имеются. - Это подтолкнуло на дальнейший интересный разговор.
С заинтересованностью просмотрев фотографии и мой рисунок, тётя заявила:
- А я "его" видела, и следы такие же.
Я даже подскочил:
- Не может быть! - появился охотничий азарт, - как это было?
Мотя подсела рядышком, разгладила на коленях цветастое платье - мне даже как-то уютнее стало, теплее.
- Это в конце сороковых было, после войны, мне тогда пятнадцать или шестнадцать лет стукнуло. Всей семьёй и ещё с кем-то пошли в лес за брусникой. В то время брусники много было: можно было просто сесть на землю и потихоньку вокруг себя собирать. Ты это место должен знать, вроде тоже там бывал. Мы с матерью вдвоём оказались в одном месте, остальные вне пределов видимости, но где-то рядом. Через какое-то время решили перейти в другое место. Когда обходили кустарник, кажется - шиповник, мы с мамой его и увидели.
- Чучуну?
- Ну да, его самого. Он сидел на корточках и ел бруснику, а когда нас заметил, встал и нас разглядывает. А мы тоже стоим, с места двинуться не можем, как будто столбняк охватил - ужас какой-то. Оцепенели мы, двинуться с места не можем. Словами трудно передать… Знаешь, страшно было, взгляд у него такой осмысленный. Но я, кажется, по-настоящему даже испугаться не успела, а мама потом всё-таки закричала, он сразу и убежал.
- А как он выглядел?
- Очень высокий, выше тебя намного, но худой какой-то, наверно после зимы не отъелся ещё. Сутулый, если бы выпрямился, ещё выше стал бы. Руки длинные, ниже колен, густо покрытые то ли волосами, то ли шерстью - не поймёшь. В какой-то шкуре, сейчас уже не помню в какой, кажется - в оленьей… нет, в волчьей, и довольно длинные волосы на голове, это точно помню: ветер был и волосы развевались. Лоб такой - как у австралийца, нос сплюснутый и большой.
- А потом что было?
- Люди суеверные в то время были, когда на шум сбежались, быстро собрались и ушли. Сперва говорили - абаасы (чёрт, як., прим., автора), потом вроде чучуну в нём признали. Когда ручеёк переходили, на берегу такие же следы видели, только пальцы не такие длинные, покороче малость.
- Размер стопы какой был, помнишь?
- Так думаю, где-то сантиметров сорок - сорок пять.
- А глубокий?
- Да, глубокий, вес то при таком росте порядочный, и на некоторых следах отпечатки острых когтей были заметны.
- Наверное ногти, всё-таки человек. Какие-нибудь звуки он издавал: свист или крики?
- Нет, только мама кричала, аж люди услышали, прибежали.
- Оружие: нож, лук у него были?
- Нет, ничего не видела. Дома потом долго разговоры были: никогда в наших краях ни до, ни после, чучуну не встречали. Этот, наверное, из Верхоянья как-то к нам попал. Там, говорят, их много.
- Кишмя кишат… А у него точно одежда звериная была, может это волосяной покров такой густой?
Мотя надолго задумалась, бровки нахмурила, на лице прибавились морщинки, начала губы покусывать:
- Ты чего меня путаешь, сынок? Сколько лет то уже прошло… Нет, мама тоже говорила что он в шкуре был.
Чуть позже, когда мы всей семьёй пили чай, я вспомнил про гипноз, которым чучуна якобы обладает, так и спросил:
- Мотя, вот говорят, чучуна обладает силой внушения, гипнозом, ты при встрече это почувствовала?
- Нет, Андрей, - после недолгого раздумья ответила тётя, - это у нас только хорошие шаманы гипнозом владеют, - а от чучуны я этого самого гипноза не чувствовала. Только страх, и ужас невероятный. Аж от страха с места сдвинуться не могла - до того страшно было.
- Как в кошмарном сне.
- Да…
Итак - для начала можно конкретизировать несколько пунктов из всей этой мешанины более-менее достоверной информации:
- Чучуна вероятно может иметь при себе оружие - примитивный лук со стрелами или железный нож;
- Может иметь на себе одежду из шкур животных;
- Гипнозом чучуна не обладает, меня в этом не переубедить;
- Питается растительной пищей и мясом, всеядный.
- Всегда ходит один.
- Зимой впадает в спячку.
Далее Вы узнаете:
Происходят ужасные вещи: группа охотников встретила в тайге агрессивно настроенного чучуну, один из них, испытав невероятный страх, даже поседел…
Глава III
Человек таёжный
Всё-таки мне удалось уговорить отправиться со мной на поиски Романа Делавова и его сына Сергея. Особого энтузиазма Роман не выказал, больше надеялся поохотиться, а вот Сергей очень обрадовался: какое-никакое, а приключение для его пятнадцатилетнего возраста предстояло довольно серьёзное.
Первый целенаправленный выезд в тайгу мы назначили на пятое августа этого года. Посоветовавшись, кроме всего необходимого, решили взять с собой и оружие: всё-таки - тайга. Взяли цифровой фотоаппарат, радиостанции, прихватили металлоискатель: мало ли что, вдруг в месте обитания чучуны нож или наконечники стрел найдутся - хоть это и маловероятно, но всё же. Запаслись продуктами питания на неделю, заправили машину.
В тайге решили остановиться у нашего друга - Гены Расторгуева: он живёт как раз в том районе, где нами были обнаружены следы этого существа. Машину оставим у него и будем ходить пешком.
Сергей, парень смелый: с малолетства в тайге, но когда мы были уже в дороге, он, задумчиво почесав свою белобрысую голову, спросил:
- А если на нас в лесу чучуна нападёт?
- Поломает нас всех, - не раздумывая, ответил отец, - порвёт как промокашку.
- Да!? - забеспокоился Сергей.
- Не волнуйся, Серёга, прорвёмся! - успокоил я его, - у нас же оружие.
- Ты, Андрюша, в человека стрелять собрался? - Серьёзно спросил меня Роман.
Теперь взволновался я:
- Так ведь чучуна.
- Так ведь человек, хоть и снежный. - Рома закурил, - а это, знаешь - криминал.
Услышав слово "криминал", вспомнил уголовный кодекс:
- Значит, будем действовать по закону: в пределах необходимой обороны. Нас трое, он один, следовательно - мы правы. У нас же в стране всегда так?
- Ну да, ну да, - неопределённо буркнул Рома, - закон - тайга…
По всей трассе все дорожные знаки и плакаты густо прострелены картечью, разнокалиберными пулями и дробью - это разминаются хулиганистые охотники и злые, из-за плохих дорог, дальнобойщики - дикий, некультурный народ. Иногда попадаются стоящие у обочин покореженные иномарки - лихачи на огромной скорости задевают колесом на бровке грунтовой дороги песок и переворачиваются. Потом ставят машину на колёса, и почёсывая ушибленное темечко ждут попутных уазиков с буксировочными тросами. Своих тросов почему-то ни у кого из них не имеется.
Уже приближаясь к заимке Геннадия, встретили группу старых добрых знакомых - охотников на УАЗе, поговорили, перекурили. Они поделились с нами карасями - выловили на каком-то озере. Проявят ли они своё добросердечие к лихачам - неизвестно: чай, не зима.
К Геннадию приехали поздно вечером, начинало смеркаться, повеяло прохладой. Пока не стемнело, решили поставить сети на речке, на берегу которой и жил хозяин дома. Пока мы с Геной ставили на резиновой лодке сеть на щуку, Рома уже почистил карасей, Сергей наколол дров и растопил печку. Пока выкладывали на стол привезённые с собой продукты, Гена уже нажарил карасей - всё делается слаженно - как всегда. Запас продуктов привезённых лично для Гены, оставили в сенях.
Уже стемнело. Геннадий включил электрическую лампочку, висящую на раме окна - электричества здесь нет, поэтому используется автомобильные аккумулятор и лампочка.
Таёжный человек Гена - пенсионер, лет под шестьдесят, роста ниже среднего. В этом одиноком лесном доме, живёт с детства: достался по наследству от бабки с дедом; когда-то здесь были их сенокосные угодья, сейчас же всё хозяйство захирело. Супруга умерла несколько лет назад, живёт в одиночестве. Дочка с семьёй живёт в городе. Так что всегда рад всем, кто к нему приезжает в гости: есть с кем поговорить.