– Этого мы ему не позволим. Я немедленно пошлю человека за Бриссарами, отцом и сыном. Уж они-то сумеют вас защитить. Мы тайно обвенчаем вас с Фарлафом. Слышите, Маргарита? И ваша первая брачная ночь будет нашим спасением.
– Вы в этом уверены, Жанна?
– Абсолютно. Я знаю, что меня называют ведьмой, а моего мужа колдуном и чернокнижником, но поверьте мне, Маргарита, мы рискуем своими душами, чтобы спасти мир от страшной угрозы уничтожения. Ведь, по вашим же словам, Вадимир, сын Аталава, уже не человек, он зверь апокалипсиса.
– Но ведь они приходили и раньше, – жалобно отозвалась Маргарита. – Многие девицы из рода де Руж становились их жертвами. Но Страшный суд не наступал.
– Он не наступал потому, что ад не был в нем заинтересован. Вы же знаете, милочка, что Страшный суд наступит не только для людей, но и для Люцифера и его подручных. Вот почему силы ада так старательно стерегли заветную дверь. Если не верите мне, то поговорите с отцом Жильбером. Он вам подтвердит мои слова. Архангел Михаил одолел Люцифера в страшной битве и сбросил его с небес в бездну. Но окончательный суд над Сатаной и его ратью наступит только в час апокалипсиса.
– Значит, этот человек не связан с адом? – сделала, на мой взгляд, совершенно правильный вывод Маргарита.
– Он посланец древних богов. Богов языческих. И они послали его, чтобы погубить всех нас. Бойтесь его, Маргарита. Он хуже всех. Для нас он страшнее Люцифера.
Слова Жанны были столь проникновенны, что я невольно поежился. Баронесса де Френ действительно испугалась. И говорила она абсолютно искренне. Я слишком хорошо знаю Верку, чтобы сомневаться на этот счет. Другое дело, что ее могли злонамеренно ввести в заблуждение. И сделал это не кто иной, как Варлав. Этот паук искусно плел свою паутину, в которую собирался поймать весь мир, используя человеческие слабости. Вместе с тем далеко не всё из того, что говорила баронесса де Френ, было неправдой. Я действительно был посланцем, правда не богов, а всего лишь их жрецов, но и это заставляло меня призадуматься. Моя встреча со зверем не была случайной, она планировалась кем-то долго и тщательно. Именно для меня некто могущественный извлек из небытия всех этих рыцарей и баронов и наделил их плотью и кровью. Но зачем? Неужели только для того, чтобы погубить весь мир? И еще один вопрос волновал меня не на шутку. Я никак не мог понять, откуда здесь взялся мой двойник и почему его с такой настойчивостью пытаются обвенчать с Маргаритой? Какими качествами обладает этот молодой человек и кто наделил его ими?
Тут на террасу вышел отец Жильбер, и женщины поспешили удалиться.
– Послушайте, святой отец, сестра рыцаря де Ружа, подвергшаяся насилию, умерла сразу?
Я присоединился к священнику, который с интересом наблюдал за действом, развернувшимся перед террасой. Видимо, барон де Френ решил позабавить гостей и не придумал ничего лучшего, как продемонстрировать достоинства своих собак. Собаки, возможно, были действительно редкостных достоинств, но, боюсь, что барон в данном случае нарвался на тех еще знатоков. Ибо господа Хохлов, Крафт и Закревский имели о псовой охоте очень смутное представление. Справедливости ради надо заметить, что и господин Смирнов был феодалом липовым. Тем не менее апломб, с которым он держался, вызывал восхищение. Судя по всему, Петр Сергеевич унаследовал от своего давно почившего предшественника не только замок, но и кое-какие познания в различных областях.
– Нет, – после довольно продолжительного молчания отозвался кюре. – Она умерла при родах.
– И родила она мальчика?
– Откуда вы знаете?
– Просто догадался. А барон знает о своем племяннике?
– Он вернулся через год после того, как всё это случилось. Смерть сестры и отца стали для него страшным ударом, и я не рискнул посвящать его во все подробности этого трагического происшествия.
– А что стало с мальчиком?
– Он был абсолютно нормальным ребенком. – Отец Жильбер глянул на меня страдальческими глазами. – Я не мог его убить, хоть и знал, кто его отец. Поймите меня правильно, благородный рыцарь.
– Я понимаю.
– Он рос в крестьянской семье и ничем не выделялся среди своих сверстников. Я наблюдал за ним в течение тринадцати лет. А потом он исчез.
– Он знал тайну своего рождения?
– Очень может быть. Я, разумеется, приказал слугам молчать, но ручаться, что они выполнили мой приказ, не могу.
– И за это время он ни разу не дал о себе знать?
– Нет.
– Как я понимаю, сейчас ему около двадцати пяти лет?
– Двадцать шесть. А почему вы о нем спрашиваете? Я всё-таки надеюсь, что бедного Жака либо нет в живых, либо он навсегда покинул эти места.
– Мне кажется, что вы ошибаетесь, отец Жильбер.
Кюре посмотрел на меня с любопытством, хотя к этому любопытству примешивалась и изрядная доля страха.
– У меня есть все основания полагать, что сейчас вашего Жака зовут Фарлаф де Бриссар. Старший Бриссар и баронесса де Френ горят желанием обвенчать его с Маргаритой де Руж.
– Чудовищно! – прошептал потрясенный отец Жильбер. – Но зачем им это понадобилось?
– Не знаю. Скорее всего, они хотят открыть ту самую дверь, в которую я недавно стучался.
Конечно, отец Жильбер мог заподозрить меня в самой обыкновенной ревности и в желании устранить с помощью клеветы удачливого соперника. И, разумеется, он меня в этом заподозрил. Однако, будучи человеком умным, кюре не спешил с окончательными выводами.
– Этот Фарлаф де Бриссар похож на меня как две капли воды, так что не пугайтесь, святой отец, если столкнетесь с ним нос к носу.
– Дьявольское наваждение?
– Скорее пластическая операция.
Возможно, отец Жильбер не понял, что такое пластическая операция, но уточнять он не стал.
– У Жака была отметина на плече и родинка под лопаткой, – сказал он после нескольких минут раздумья.
– Знак Зверя?
– Родинка, по-моему, самая обычная. А вот что касается отметины…
– Она выглядела приблизительно так?
Я обнажил свое плечо и показал его отцу Жильберу. Священник побледнел и отшатнулся. Лицо его покрылось мелкими бисеринками пота. Он перекрестился и беззвучно зашевелил посиневшими губами, возможно читал молитву.
– Так это вы?!
– У меня нет родинки. Можете полюбоваться.
– А знак на плече?
– Я получил его в схватке с монстром. Вы были тому свидетелем.
– Так вы стали зверем, рыцарь Вадимир?
– Пока нет. Но, возможно, я им стану после соития с прекрасной Маргаритой.
– Какой ужас, – только и сумел вымолвить отец Жильбер.
– Фарлаф де Бриссар-младший должен сегодня прибыть в замок Френ. Причем сделает он это тайно. Баронесса де Френ хочет, чтобы вы обвенчали его с Маргаритой. Последняя уже дала на это согласие. Вам решать, отец Жильбер, состоится ли этот брак.
– Я должен увидеть этого юношу, рыцарь Вадимир, – строго глянул на меня кюре. – Быть может, вы ошибаетесь в своих предположениях.
– Не возражаю, – кивнул я головой.
Дабы не пропустить прибытие таинственного гостя, я решил присматривать за хозяйкой замка. Впрочем, баронесса весь день провела на виду у гостей, так что особых трудностей у меня не возникло. Младший де Бриссар, судя по всему, должен был приехать ночью. Барон де Френ предложил гостям рано утром отправиться на охоту. Крафту, Хохлову и Закревскому эта идея показалась интересной. Что же касается меня, то я отверг ее с порога. Ибо терпеть не могу вскакивать с постели ни свет ни заря. На Верку мой отказ никак не подействовал, поскольку она знала за мной эту привычку спать до полудня. А вот благородный Пьер, кажется, расстроился – взгляд, который он на меня бросил, был полон ничем не прикрытой ненависти. Похоже, господин Смирнов вообразил, что я собираюсь провести ночь с его женой. Должен сказать, что в данном случае он крупно ошибался.
В огромном замке Френ места было в достатке, так что хозяева выделили всем гостям по комнате. То ли по воле хозяина замка, то ли по какой-то другой причине, но моя спальня находилась вдали от покоев баронессы Жанны. Меня это обстоятельство очень огорчило, но я не стал впадать по этому поводу в уныние, а напросился в гости к отцу Жильберу. Видимо, доверие хозяина замка к немолодому священнику было безграничным, поскольку его комната располагалась рядом со спальней баронессы, где мне, к слову, уже довелось однажды побывать. На мое счастье, стена, отделявшая нас от коварной Жанны, была не каменной, а деревянной. Я воспользовался этим обстоятельством и с помощью украденных у местного краснодеревщика инструментов проделал в перегородке пару отверстий, одно для себя, другое для отца Жильбера. Мои расчеты оказались абсолютно точны. во всяком случае, роскошное ложе баронессы Жанны я видел как на ладони. Самой хозяйки на нем пока что не было. Она находилась где-то рядом, и я слышал ее рассерженный голос. Похоже, она бранила служанку.
Отец Жильбер крайне неодобрительно отнесся к моей бурной деятельности и наотрез отказался даже приблизиться к проделанному мной специально для него отверстию. Я на своем предложении не настаивал, тем более что смотреть пока что было не на что.
Баронесса Жанна вошла наконец в спальню и в задумчивости присела на ложе. Раздеваться она не торопилась, видимо, действительно кого-то ждала. Время у нас, похоже, было, и я решил проинструктировать отца Жильбера, дабы он своим неразумным поведением не испортил всё дело.
– Послушайте, святой отец, я ведь занимаюсь этим не из пустого любопытства, – перешел я на шепот, отводя священника к противоположной стене. – Вы должны посмотреть на этого парня, чтобы сделать окончательные выводы. Речь идет о судьбе мира, и ваше ханжество здесь абсолютно неуместно.