– Хрен они откроют, – возразил обозленный неприятностью со штанами Василий. – Дверь вышибать надо.
– Приступайте, – коротко распорядился Сокольский.
Я на всякий случай отступил в сторону, дабы не мешать профессионалам выполнять их трудную и ответственную работу. Миша с Васей сработали на заглядение. Лихо взбежав по крыльцу, они синхронно врезались в дверь плечами. От такого удара распахнулись бы и ворота средневекового замка. Но в данном случае компетентные товарищи слегка переусердствовали, поскольку дверь оказалась незаперта. И пока Миша с Васей кряхтя поднимались с пола, мы с Мащенко промчались по небольшому коридорчику, опрокинув по ходу дела жбан с водой, и ворвались в логово преступников с криками:
– Руки вверх, гады!
"Гады" на наш призыв никак не среагировали, в том смысле, что не вскинули руки вверх и не встали по стойке "смирно". Правда, справедливости ради следует отметить, что и сопротивления они нам не оказали. По той простой причине, что пребывали в ужасающем состоянии. Тот, что потолще, сидел в неприличной позе на полу и громко гавкал. И не в каком-то там переносном смысле, а в самом что ни на есть натуральном. Тот, что похудее, вскочил было на ноги, махнул в мою сторону рукой, вскрикнул, выкатил глаза и рухнул замертво. А на его побелевшем лице застыла гримаса такого ужаса, что вошедший вслед за нами Сокольский не удержался от укора в наш адрес:
– Зачем же так людей пугать?
– Да кто ж их пугал? – обиделся Мащенко. – Мы только вошли и сказали "руки вверх!", как этот придурок принялся на нас гавкать. Кто ж знал, что в органах служат неврастеники.
Подоспевшие к шапочному разбору Миша с Васей обиженно засопели, похоже приняв слова предпринимателя на свой счет. Однако, разобравшись, что к чему, вынуждены были признать, что Борис Семенович не так уж и не прав в своих претензиях к кадровикам Министерства внутренних дел.
– Фамилия? – строго спросил сидящего на корточках плотного блондина Василий.
– Гав-гав, – злобно отозвался тот и вцепился зубами в ногу выполняющего свой служебный долг человека.
Не ожидавший подобного хамства от коллеги по правоохранительной деятельности Василий взвыл и подпрыгнул на месте.
– Пасть порву! – ринулся на помощь пострадавшему товарищу Михаил.
Испуганный его порывом лжекобель забился под стол и принялся уже оттуда, наплевав на субординацию, облаивать товарища генерала. Причем лай был такой заливистый и натуральный, что Мащенко вдруг осенило:
– Да он просто свихнулся!
Судя по всему, диагноз был поставлен верно, хотя сделал это не врач-психиатр, а бывший таксист.
– А второй? – кивнул Сокольский на конопатого напарника злобного пса.
– Вроде дышит, – склонился над поверженным Мащенко. – Может, на него водичкой побрызгать?
– Действуй.
Вода стояла на столе в графине рядом с внушительных размеров бутылью. Обнюхав подозрительную емкость, Борис Семенович доложил генералу, что в ней спирт. Воду он, недолго думая, вылил на конопатого, а из бутыли отхлебнул.
– Спирт, наверное, технический? – уточнил генерал.
– Чистый, медицинский, – запротестовал Мащенко. – Это я вам без всякой экспертизы скажу.
Облитый водой конопатый милиционер медленно приходил в себя. Пошевелил правой рукой, потом дрыгнул левой ногой и наконец, после поощрительных похлопываний по щекам, приоткрыл глаза. Сначала в поле его зрения попал сердобольный Михаил, произведший, видимо, на пострадавшего благоприятное впечатление, потом его взгляд остановился на генерале.
– Вы кто?
– Федеральная служба безопасности, – представился Василий.
– А этот где?
– Который? – не понял Михаил.
– Ну, демон.
– Так вон он стоит, – указал на меня простодушный служака.
– А-а-а! – вдруг заорал диким голосом конопатый. – Это он! Арестуйте его!
Глаза пострадавшего от большой дозы спиртного сотрудника милиции вновь полезли из орбит, он затрясся, заклацал зубами и опять неожиданно для всех потерял сознание. По всему выходило, что испугался он именно меня. Причем испугался до полного умопомрачения. Лично я затрудняюсь ответить, что же во мне такого ужасного, способного довести до обморока много чего повидавшего милиционера. Миша с Васей с любопытством меня разглядывали и тоже, надо полагать, задавались тем же вопросом.
– О каком демоне он говорит? – спросил растерянно Мащенко.
Вопрос повис в воздухе. Единственным человеком, который мог бы претендовать на статус демона, был я. Собственно, я этого статуса никогда и не отрицал. Однако, памятуя о законе сохранения вещества, трудно было представить, что один человек, пусть даже и с сомнительной репутацией, способен находиться в двух местах одновременно. Можно было, конечно, предположить, что на представителей нечистой силы этот закон не распространяется, но компетентные товарищи с таким раскладом соглашаться категорически не хотели. И я очень хорошо их понимал.
– Этот человек вас опознал, Чарнота, – задумчиво проговорил Сокольский, пристально глядя мне в глаза. – Вы будете это отрицать? Кстати, кто из них Востриков, а кто Киселев?
– Этот Востриков, – указал пальцем на конопатого Михаил, разглядывая извлеченное из его кармана удостоверение. – А тот, под столом, следовательно, Киселев. Между прочим, Чарноту опознала и супруга младшего сержанта. По-моему, самое время брать этого демона под стражу.
Ох уж эти мне компетентные! Хлебом их не корми, дай только арестовать ни в чем не повинного человека, у которого, между прочим, стопроцентное алиби. Любой суд меня оправдает на основании показаний того же Михаила. Не говоря уже о таких солидных свидетелях, как генерал Сокольский и уважаемый предприниматель Мащенко.
– Это да, – вздохнул уважаемый Борис Семенович, – Вострикова-то его опознала… Да только в чем вы собираетесь его обвинить?
Вот вам пожалуйста, достойный представитель демократической общественности уже протестует против произвола властей. Нашим правоохранителям только дай потачку, начнут сажать всех подряд, без суда и следствия.
– Но он же демон! – обиделся на бизнесмена Василий.
– А где доказательства? – развел руками неустрашимый борец за права человека. – Сегодня он у вас демон, а завтра враг народа.
– Он не враг народа, – недовольно засопел Василий. – Он же враг рода человеческого!
– Странно слышать такие речи от атеиста, – уколол я офицера ФСБ.
– Действительно, – солидаризировался со мной Мащенко. – Мракобесие какое-то.
– Ты на этого посмотри! – указал на гавкающего милиционера Василий.
– Белая горячка, – пожал плечами Боря. – Я и не таких видел, когда по молодости лет работал санитаром в психушке. И никакого демонизма.
Генерал Сокольский пока что своего мнения не высказывал. Станислав Андреевич сидел у стола и сосредоточенно разглядывал источник многих бед на Руси – бутыль со спиртом. Как ни крути, а этот продукт человеческой деятельности на нечистую силу списать было затруднительно.
– А деньги? – вдруг спохватился он. – Ищите деньги.
Вася с Мишей, услышав приказ начальника, тут же включились в работу. Мы с Мащенко в меру своих сил помогали озабоченным людям. И надо сказать, наши усилия не пропали даром. Через полчаса неустанных поисков нам удалось обнаружить под громоздким шкафом пачку стодолларовых купюр. Василий с торжествующим видом потряс ею перед глазами разразившегося неистовым лаем Киселева. Впрочем, на этот раз лай был вполне членораздельным. В том смысле, что матерные выражения в лексиконе милиционера преобладали над собачьими.
– Так бы сразу и сказал, – одобрил Киселева Василий. – А то разгавкался тут.
Впрочем, дальше матерных выражений расстроенный милиционер так и не продвинулся. Разве что помянул нехорошим словом ведьму, которая-де во всем виновата. Как ни бился с ним старательный Василий, но ничего путного из его скисших мозгов не извлек.
– Санитаров надо вызывать, – вздохнул Михаил. – А деньги у них, судя по всему, были. Видимо, они похитили чемоданчик из квартиры Смирновых, а потом пришла Верка с каким-то типом и отобрала у них деньги.
– Так ведь Верка – покойница, – смущенно кашлянул Мащенко. – Я же собственными глазами видел…
– Вот от встречи с покойницей у этой сладкой парочки и поехала крыша, – оборвал его Миша.
Я с выводами капитана согласился, поскольку с самого начала предполагал, что Верка не оставит своими заботами людей, столь нагло ее ограбивших. Конечно, богатая баронесса, владелица роскошного замка на острове Буяне, могла бы, кажется, войти в положение бедствующих сотрудников милиции, тем более что и сумма, похищенная ими, не превышала миллиона баксов, но, видимо, у ведьмы были свои резоны. Меня смущал ее спутник, который, если верить показаниям свидетелей, был похож на меня. В этой связи я вспомнил несостоявшееся убийство Вадима Чарноты демоном. Ведь это Верка настоятельно рекомендовала мне устранить самого себя. Я ее совет проигнорировал и остался жив. Более того, я умудрился добраться до места, где, судя по всему, меня не ждали. Не исключено, что в Вавилонскую башню должен был попасть другой и это ему предстояло зачерпнуть магической силы из обители убитого бога. Кто-то помешал далеко идущим планам хитроумных людей, подключив к игре Вадима Чарноту. И этим человеком, скорее всего, был верховный жрец храма Йопитера Ширгайо.