* * *
Затворив дверь покойчика, креффы направились на верхние ярусы Цитадели.
Они шли в молчании, думая каждый о своем и не слыша призрачного эха шагов, витающего под высокими темными сводами. О чем они думали? О тех далеких днях, когда сами очутились в стенах каменной твердыни - испуганные и жалкие? Вряд ли они помнили те времена. Ведь от полудикого мальчишки, выросшего в рыбацкой лачуге, и от девочки из глухого лесного села не осталось ничего, кроме данных когда-то родителями имен. Былое подернулось зыбкой дымкой. Стало далеким, чужим. Ненастоящим.
По мрачным лестницам крепости, тускло освещенным чадящими факелами, обережники поднялись на самый верхний ярус. Тут было тихо и не так сыро. Здесь жили наставники и Глава Цитадели. Клесх остановился, когда услышал за спиной короткий смешок. Обернулся, вопросительно глядя на спутницу, а она вдруг сказала то, о чем он и сам мельком подумал, идя по стертым от времени ступеням:
- Помнишь, когда тебя только привезли, ты был одет в такие смешные штаны до колен и весь грязный, как будто валялся в угле? Нурлиса сказала, таких, как ты, надо сначала варить с мыльным корнем, а уж потом спрашивать имя. А ты стоял посреди двора, смотрел на Северную башню и кричал от восторга: "Поди с нее плюваться далече можно!" - она старательно изобразила его просторечное "оканье".
Клесх в ответ кивнул. Он смутно помнил тот день. Ему было всего одиннадцать весен, он никогда не бывал дальше каменистого берега Злого моря и всю дорогу до Цитадели ехал, постоянно сваливаясь с лошади, поскольку впервые в жизни очутился в седле.
Он тогда оказался самым юным послушником Крепости. Его привезли сюда таким зеленым, потому что никому не хотелось ждать несколько лет, пока он повзрослеет, и снова тащиться в этакую даль.
Майрико заглянула в холодные серые глаза и переспросила:
- Помнишь?
Он снова кивнул, но целительница покачала головой:
- Не помнишь. Я помню.
Мужчина скупо усмехнулся.
- Потому что я сдернул с тебя ту тряпку, которой у вас принято закрывать девок. И то, как ты орала при этом от ужаса, помнят все деревни на сто верст вокруг.
На миг лекарка погрустнела:
- У нас лицо девушки может видеть только муж. Сдернув покрывало, ты все равно что чести меня лишил.
- Я тогда этого не знал.
Они стояли друг напротив друга и молчали. Наконец, крефф не выдержал и спросил:
- К чему ты все это вспомнила?
Целительница задумчиво провела ладонью по коротким волосам - ото лба к затылку и обратно. Это был такой мужской, такой неподходящий ей жест…
- Клесх, она - девка.
- Надо же. Я и не понял.
Женщина вскинула на него злые глаза:
- Она первая девка среди ратников за много-много лет!
- И?
- Просто вспомни, какими мы были.
Он пожал плечами и устало ответил:
- Я помню. Я постоянно хотел есть. И дрался с теми, кто надо мной смеялся. Но все они были старше. И меня постоянно лупили. А ты рыдала днями напролет из-за своей потерянной занавески, пока тебя не раздели и не высекли.
- Верно, - согласилась она и вдруг с яростью заговорила: - Поэтому нельзя забывать, что…
- …что если бы с тобой и со мной этого не сделали, мы вряд ли бы сейчас говорили. Покойники - те еще молчуны.
Она зло поджала губы, обошла собеседника и направилась дальше по коридору, опережая его на пару шагов.
- Майрико, - окликнул он, по-прежнему не двигаясь.
Она остановилась, но не обернулась.
- Если ты решишь влезть со своей бабской жалостью, будет только хуже.
- Не будет. Я не влезу, - она толкнула тяжелую темную дверь и вошла в ярко освещенный покой, не дожидаясь своего спутника.
В уютной маленькой зале было тепло, но обстановка оставалась такой же безыскусной, как и везде в Цитадели - стены из нетесаного камня, широкие лавки, покрытые тканками из грубой некрашеной шерсти, вытертые овечьи шкуры на полу. В углу - простой деревянный стол, а в стенах кованые светцы, в которых над плошками с водой ярко горели лучины. Очаг полыхал так, что пламя ревело в трубе, рассылая по покою волны жара.
Клесх не любил сюда приходить, хоть это и было единственное место во всей Крепости, где ощущался хотя бы призрачный уют. Сегодня тут собрались все креффы. Майрико сразу неслышной тенью скользнула к расстеленным на полу овчинам, где устроилась свободно и в одиночестве. Места на лавках почти все оказались заняты - наставники сидели вольготно, наслаждаясь теплом, покоем и отсутствием выучей.
Рядом с Нэдом, неспешно пьющим ароматный взвар из деревянного ковшика, устроился Ихтор. Возле узкого длинного окна, закрытого по случаю непогоды ставнями, расположился Донатос - сидел, словно бы отдельно ото всех, закинув ногу на ногу и прикрыв глаза. Помимо этих троих в комнате находилось еще десять мужчин - все значительно старше наставника Лесаны, а иные даже и старше Главы. Клесх поздоровался со всеми и прошел к дальней лавке, где еще оставалось свободное место.
Тяжелый взгляд Нэда скользнул по собравшимся, однако смотритель Цитадели остался недоволен увиденным и неодобрительно покачал головой. Темные брови сошлись на переносице. Мужчина словно искал и не находил кого-то дерзкого, посмевшего не явиться на вечерю креффов.
В этот самый миг, когда лицо обережника грозило превратиться в застывшую личину порицания, тяжелая дверь распахнулась и на пороге возникла женщина в невзрачном сером одеянии. Высокая, по-девичьи стройная, с коротко остриженными смоляными волосами, в которых тонким инеем мерцали седые пряди. На вид ей можно было дать и тридцать, и шестьдесят весен. И этим она была похожа на главу Цитадели, поскольку, как и он, казалась лишенной возраста. Новоприбывшая шагнула вперед, с грохотом закрыла за собой тяжелую створку. Темные глаза насмешливо оглядели собравшихся.
- Ну что, упыри, насупились? Без старой клячи Бьерги разговор не клеится?
Клесх поднялся на ноги, скрывая невольную улыбку, и с поклоном уступил вошедшей место. Женщина усмехнулась, села и еще раз оглядела всю честную компанию.
- Дона-а-атос…и ты здесь! А я думаю, что это так мертвечиной-то воняет…
С этими словами она выудила из привешенного к поясу кожаного кошеля кисет и трубку.
- И я тебя рад видеть, - промолвил из своего угла колдун.
Ответом ему было фырканье и клуб дыма, выпущенный к потолку. Майрико неодобрительно покачала головой, на что тут же услышала сочувствующее:
- Дым мешает? Ты ж моя золотая. Прости старуху за слабость, уж потерпи, сердешная.
- Бьерга, - возвысил голос Нэд, - тут все знают, что язык у тебя без костей, но все же и его попридержать иногда надо.
- А то что? Вырвешь? - усмехнулась женщина. - И кто тогда тебе будет говорить, что ты старый пень?
- Бьерга! - в голосе главы Цитадели зазвенела сталь. - Не забывайся.
- Прости, Глава, заговариваюсь на старости лет, - в неискреннем раскаянье опустила колдунья глаза.
Нэд устало вздохнул:
- Чего припозднилась? Вежество последнее растеряла?
Собеседница вскинулась и даже отвела руку с трубкой от лица.
- Мне по дороге жальник один попался. Прям-таки не смогла мимо пройти. Столько там упырей копошилось, любо-дорого поглядеть - молодые, ретивые! - и, сверкнув глазами, Бьерга снова сделала глубокую затяжку.
Нэд обеспокоенно оглядел женщину, но она не выглядела ни раненой, ни даже уставшей. Поэтому, откинувшись спиной к неровной каменной стене, смотритель Цитадели вернулся к делам насущным и вопросительно посмотрел на рыжего целителя, примостившегося на лавке напротив очага. Мужчина, зная, о чем хотят его спросить, поднялся и ответил:
- Я привез двоих. Близнецы. Один точно будет воем, а второй… надеюсь, лекарем. Рано пока говорить.
После него так же вставали и рассказывали о своих поисках другие обережники. И, слушая их, смотритель Крепости хмурился. Потому что Руста оказался самым удачливым!
Настала очередь Майрико, все это время безмолвно сидевшей на шкурах.
- Я нашла одну. Целительницу, - просто ответила она и, подумав, добавила: - Думаю, со временем она станет креффом.
- Столь сильный Дар? - подался вперед Нэд.
- Да, - последовал твердый ответ. - Дар велик. Поболе моего будет. Да и умения кое-какие у девочки есть, знахарка деревенская ее научила всему, что знала сама.
- Стало быть, через пять весен взрастим нового креффа от целителей, - удовлетворенно сказал Глава.
- Если не сгорит или не наблудит, - заметила из своего угла Бьерга.
- Эта не наблудит, - негромко произнес Ихтор. - Слишком застенчива.
- Ой, да сколько их таких было, - отмахнулась от него колдунья. - Ладно, то мелочи. Главное, чтобы выдержки девке хватило. Не все свою судьбу могут принять, - глядя в глаза Майрико, твердо произнесла колдунья.
Крефф целителей кивнула, соглашаясь.
- Клесх, что у тебя? - тем временем повернулся Нэд к наставнику Лесаны.
Тот стоял, прислонившись плечом к стене.
- Девка, из деревенских. Дар есть, но в ход она его пускала всего дважды, да и сама не поняла, что к чему. Выйдет из нее толк или нет, говорить пока рано, - равнодушно подытожил он.
- Девка? Парней-то что - не было? - подал голос Донатос.
- По силе равных ей - не встретил, - спокойно отозвался Клесх.
Глава перевел взгляд на колдуна. Тот, не поднимаясь, буркнул:
- Один. Парень. На что годен - потом узнаю.
- Бьерга?
- Никого, - отозвалась со вздохом колдунья.
- Второй год порожняком возвращаешься. Умения подрастеряла? - растянул бескровные губы в усмешке Донатос.