Судя по лицам сослуживиц, они не чаяли увидеть меня живой. Светка даже бросилась меня ощупывать.
– Ты как, нормально? – переживала Вася.
– Лучше не бывает! – улыбнулась я.
– Старая ведьма тебя не напугала? – волновалась Света.
– Попыталась, но я в долгу не осталась, – заверила я и повернулась к Василисе. – Видела Серафима, он жутко переживает о несостоявшейся встрече и просит тебя прийти после работы.
Вася глупо улыбнулась и смущенно покраснела.
– Видишь, а ты про Розку! – пихнула она подругу в бок.
Эта история нас с девчонками очень сблизила. Рабочий день заканчивался в 17:00, потом заступала вторая смена, но там были сплошь мужчины, сплошь немолодые, не вызывающие интереса у девушек нашего возраста.
После работы Светка быстро унеслась, у них дома было какое-то семейное торжество. А Василиса смущенно попросила меня подняться к Серафиму с ней, пообещав, что они потом меня проводят. Причина просьбы была ясна как день.
Софья Яковлевна, увидев меня, напряглась и окаменела за своим столом. Мы с гордо поднятыми головами прошествовали прямо в комнату Серафима, где он принимал клиентов. Секретарша не издала ни звука.
Оказавшись внутри, я с любопытством оглядела комнату. Никаких вычурных атрибутов, бросающихся в глаза, как это обычно бывает в конторах магов, стремящихся привлечь побольше народу своей "значимостью". Хорошо освещенная комнатка, в противоположность тому мрачному "предбаннику", в котором восседала секретарша. Скорее комнатка напоминала кабинет психолога. В одном углу был даже шкафчик с игрушками, вероятно на случай посетителей нежного возраста. Много цветов и журчащий аквариум в углу. Видно было, что хозяин кабинета любит жизнь, ее буйство и напор. На подоконнике курилась лампадка с ароматическим маслом, запах лимона нежно и ненавязчиво парил в воздухе, рассеивался потоком свежего воздуха из открытого окна.
При входе сюда создалось ощущение, что вынырнул из вязкого душного болота и окунулся прямо в свежий чистый родник…
Серафим убирал в шкаф какие-то бумаги! Увидев нас, он радостно улыбнулся и шагнул навстречу.
– Солнышко, привет! – Он обнял сияющую Васю и тепло улыбнулся мне.
– Фима, это Алина, – познакомила нас Василиса, – если бы не она, твоя секретарша меня загрызла бы.
– Да уж, Софья Яковлевна оберегает меня по поводу и без, – ухмыльнулся Серафим.
– Знаю для кого… – шепнула Вася, уткнувшись ему в плечо.
– Не бери в голову, – засмеялся парень, – ее причуды меня не волнуют, как и ее внучка. Но если она будет причинять тебе неудобства, я серьезно поговорю с ней.
– Ага, – кивнула Вася. – Фим, пойдем проводим Алину?
– Пошли. – Он повернулся ко мне и галантно предложил руку.
Я подцепилась под руку, Вася – с другой стороны, и так мы выплыли на обозрение недовольной бабульки. Серафим с лукавой улыбкой кивнул ей, а она, сжав зубы, процедила сладко:
– Серафим Владимирович, я могу уходить?
– Да, на сегодня все, Софья Яковлевна, – так же сладко ответил Серафим, – можете идти, если, конечно, не дожидаетесь свою внучку. Она ведь каждый вечер заходит к вам.
Он прекрасно знал, что она приходила к нему, знала и она, что он знает об этом. Встав и схватив сумочку, секретарь выскочила за дверь поперед нас, хлопнув дверью. Мы все трое, не сговариваясь, расхохотались.
Мы шли к моей остановке и уже были метрах в двухстах от нее, когда вдруг нашу дорогу пересекла старушка. Сгорбленная, ветхая, качающаяся от дуновения майского ветерка, ростом она не доставала и до груди Серафима. Вперед вытягивала подрагивающую высохшую ладошку, обтянутую кожей, как пергаментом.
– Подайте на хлеб, бога ради… – прошелестела она еле слышно и подняла голову.
Я вздрогнула. Ее глаза гноились и опухли так, что, казалось, не видели нас. А может, и впрямь не видели, потому что она смотрела куда-то мимо, протягивая руку. Другой рукой опиралась на палку.
А Серафим вдруг стал ее, бабку, заинтересованно разглядывать. Потом спросил:
– Бабушка, что с вашими глазами?
– Фима, ты что! – дернула Вася его за руку.
Бабулька на мгновение замерла, а потом я увидела, как из глаз потекли слезы. Серафим взял ее под локоток и отвел в сторонку, к скамейке, аккуратно усадил и сел рядом. Мы с Васей стояли рядом, не понимая происходящего.
– Расскажите, бабушка, отчего это с вами произошло? – серьезно спросил Фима.
– Ничего не вижу, совсем ничего… – зашептала бабуля, плача безостановочно, – вот только плакать и могу только на это и годятся мои глаза… За что меня так Боженька?…
– А дети есть у вас? Внуки? Родные? – Допытывался парень.
– Дочка есть, – как-то растерянно пробормотала бабка, – но не ладим мы с ней, давно уже, отдельно живет.
– Как же она могла оставить вас в таком состоянии? – не отставал Фима.
Я поняла, что он к чему-то клонит.
Бабушка молчала несколько секунд, а потом тихо прошептала:
– Не она меня оставила, я прогнала ее…
– …и сказали ей, что не хотите видеть ее больше никогда? – закончил Фима.
– Да, – старушка опустила голову, – ни ее, ни ее ребенка, которого она нагуляла… "Глаза бы мои тебя не видели, никогда" – вот что я ей сказала. И теперь не вижу. Не только ее, но и ничего больше.
– Зачем люди так бездумно бросаются словами? – грустно посмотрел Фима на нас – Ведь чего пожелаешь, то и случится, а у некоторых буквально и сразу.
По мне вдруг побежал холодок, голова закружилась, палец с кольцом слегка закололо. Я схватилась за подругу, чтоб удержаться на ногах, так накатила слабость. Вася не обратила на меня внимания, завороженная разговором.
– Иногда я думаю о ней, о внучке, ему сейчас полтора годика. Знаю, что дочь работает, собирается замуж. Так тепло становится… Тянет меня временами к ним. И кажется, что проясняется что-то перед глазами… А потом сама себе даже думать об этом запрещаю, не даю себе ее простить. Много я перенесла, пока растила ее, и не хотела, чтоб она повторила мою судьбу. А еще стыдно, что не помогла, не поддержала ее в трудный момент. Думала, она аборт сделает и вернется. А она сохранила ребенка и смогла выжить. Поэтому начинаю избегать тех мест, где могу с ней столкнуться. Хотя мне-то что, все равно не вижу, только не хочу, чтоб она видела меня такой… милостыня-то не нужна мне, нужно ощущать, что я еще жива, что я среди людей, хоть и не вижу никого…
И она замолчала совсем, плача безостановочно. Я присела рядом, не оттого, что хотела что-то сказать ей, а оттого, что совсем стало нехорошо. Кружилась голова, я словно уплывала куда-то но только хотела сказать ребятам, как возвращалась назад, потом уплывала снова… Серафим мельком взглянул на меня, неожиданно задержал взгляд, который вдруг стал тревожным, а потом отвел его.
– Вы понимаете, почему это произошло с вами? – спросил Серафим тихо.
Старушка кивнула, закрыв лицо.
– Все можно еще изменить, – твердо произнес Фима, – совсем просто это сделать.
– Поняла, сынок, – вдруг совсем другим голосом сказала старушка, и ее лицо просто осветилось, – раньше-то и додуматься не могла, что сама виновата. Сама ведь захотела такой жизни…
Серафим улыбнулся, могу поклясться, в этой улыбке была искренняя радость.
– Я найду ее! Я знаю, что она меня любит, что она скучает, что будет рада… Я попрошу меня простить! Пусть не смогу видеть, но буду чувствовать их рядом, моих родных, моих единственных…
– Бабушка, зрение обязательно вернется к вам, – уверенно пообещал Фима, сжав ее маленькую ладошку, – все наладится. Потому что в душе все уже наладилось. А когда душа исцелена – исцелится и тело.
– Спасибо, сынок! – Бабулька схватила Фиму за руку и прижалась к ней щекой. – Спасибо, милый, ты добрый ангел, пришедший ко мне во спасение!
– Да не ангел я, бабуль, обычный человек, – засмеялся Фима.
По щекам Василисы текли слезы, а я ощутила, что мое самочувствие улучшилось.
– Я ведь знаю ее адрес, прямо сейчас и побегу к ней, она уже с работы, наверное, пришла, – вскочила старушка, – дай Бог тебе, сынок, здоровья и счастья, необыкновенный ты человек, если и впрямь не ангел.
Мы долго смотрели вслед бабушке, которая, почти не опиралась на палку, казалось, она летит на невидимых крыльях.
– Фим, откуда ты знаешь, что она прозреет? – тихо спросила Вася, вытирая слезы со щек.
Серафим пожал плечами.
– Но ведь ты ей пообещал?
– Важно подарить человеку веру и надежду. Когда они есть, чудо случится. А если человек может так легко себе причинить зло, то с верой в сердце он легко и исцелится. Девчонки, давайте посидим вон там, в кафе, если Алюша не торопится? – вопросительно посмотрел он на меня.
Я пожала плечами, раздумывая, не лучше ли оставить их одних.
– У меня есть что тебе сказать, – произнес он.
У меня возникло ощущение, словно он смотрел в мою душу. Я кивнула.
Мы сели за столик под тенью огромного зонта, заказали сок. Потом пили его не спеша и некоторое время каждый думал о своем и переживал только что происшедшее.
– Фима, мне кажется, что ты правда обладаешь паранормальными способностями, – вдруг сказала Вася.
– Возможно, – пожал плечами парень рассеянно и улыбнулся, – в моей работе, согласись, это полезно.
Я сидела и думала, что все как-то складывается любопытно. В последнее время я сталкиваюсь с интересными людьми и ситуациями.
– Иногда я вижу в человеке что-то, что не могу объяснить до конца, иногда не могу понять смысл увиденного. Но всегда стараюсь сказать человеку об этом. Вдруг это поможет, – продолжал Серафим и перевел взгляд на меня.