– Да разогнать этот лепрозорий давно пора. – Колдун взял железную кружку, зачерпнул из стоявшей в углу бочки воды и жадно выпил. – То им дай, это им обеспечь, права не ущеми. Измененные… Твари драные!
– Ты только не начинай, – скривился лейтенант. – Это в Городском совете хорошо сидеть и щеки важно надувать, но ты-то сам все видел. Куда их выселишь?
– За сто первый километр, – буркнул колдун.
– Да они за неделю передохнут! – развернулся к нам лицом проснувшийся санитарный инспектор.
– Пусть дохнут. Нашим легче.
– Легче, кто спорит, – зевнул работник СЭС. – А волчатников куда девать? Они же через раз заразные! А жабов? А амеб? Или может, тогда прямо здесь газовую камеру построить? Чтоб заразу не разносили.
– Хорошо бы, – вздохнул колдун, – но не получится. Общественность не поймет. Вот лет пять назад…
– И пять лет назад не получилось бы, – не согласился с ним санитарный инспектор. – Это ж геноцид. Да весь Форт на уши встанет. Пусть уродов никто терпеть не может, но политика есть политика.
– Так! – опомнился вдруг лейтенант. – Никаких уродов чтоб я больше не слышал! Даже в разговорах между собой. С двадцатого апреля они официально "измененные". А то услышит кто из администрации, замучаемся объяснительные писать.
– Говорят, у уро… тьфу ты, у "измененных" банда своя появилась, – упершись руками в стол, я покачался на табурете.
– Банд у них всегда хватало. – Лейтенант поднял с пола закопченный чайник и вручил его вернувшемуся с улицы Лехе. – Только раньше они своих трясли, а теперь и в город нос совать пытаются.
– Недавно еще отряд самообороны при администрации организовали. – Колдун взял из пачки папиросу и, щелкнув по ней пальцем, раскурил. – Это все несерьезно. Вот кто создает проблемы, так это "Черный январь".
– Это который "Свободу измененным"? – догадался я.
– Они, бомбисты хреновы. Весь район на уши поставили.
– Узнать бы кто их подогревает, – мечтательно прищурился лейтенант. – Ох, я бы с этими спонсорами по душам поговорил.
– Взрывчаткой подогревают?
– Взрывчаткой, деньгами, инструкторов, наверняка, засылали. Пепельницу возьми, – укоризненно посмотрел лейтенант на колдуна, который после нескольких затяжек, затушил папиросу о столешницу. – Правильно бомбу установить – это уметь надо.
– Я вот думаю, это вовсе не уроды взрывы устраивают, – проигнорировав распоряжение лейтенанта насчет "измененных", предположил санитарный инспектор.
– Будь, Гоша, ты моим подчиненным, сейчас бы по периметру побежал на время, – рыкнул на него лейтенант.
– А что такое?
– А то такое! О чем я минуту назад говорил?
– А!
– Бэ.
– Местные идут, – положил Степан руку на пулемет. – Четверо. Ромб и охранники.
Гревшиеся у буржуйки солдаты сняли с нее чайник и разбежались к бойницам. Колдун намотал на кулак цепь с серебряным амулетом.
– Ромб – это кто? – поднялся я с табуретки.
– Один из местных заправил. – Лейтенант снял со спинки стула автомат и положил его себе на колени. – Мы все вопросы через него решаем.
– Понятно. – Я открыл дверь и вышел наружу.
– Далеко от блокпоста не отходи, мало ли что, – уже в спину посоветовал мне лейтенант.
Да я, собственно, и не собирался. Чего я там не видел? Длинных бетонных и шлакоблочных бараков с узенькими оконцами? Свалок мусора, с которых отходы вывозят, хорошо если два раза в год? Или язв, гнойников и увечий, щедро раздаренных Приграничьем обитателям Гетто? Нет, этого я действительно не видел, но оно мне и не надо.
Представители местной администрации уже дожидались меня на вытоптанном пятачке земли метрах в тридцати от блокпоста. Прямо перед проволокой, которую натянули меж вбитыми в землю колышками. На проволоке по ветру трепетали красные лоскуты. Ясно и без слов: дальше хода нет, стреляем без предупреждения.
Гадать, кто из них Ромб, не пришлось: морда у стоявшего впереди урода из-за неестественно выпирающих скул формой действительно напоминала вытянутый по вертикали ромб. Глаза навыкате, кожа в лиловых пятнах, а в остальном – человек как человек.
Не то, что его охранники. Этих даже после пол-литра водки с нормальными людьми не спутаешь. Два одетых в одинаковые спортивные куртки, штаны с красными лампасами и кроссовки с обрезанными носками телохранителя настороженно морщили носы, постоянно сжимая и разжимая кулаки. Длинные желтые когти на толстых пальцах рук и ног производили весьма устрашающее впечатление. Волчатники. Бедолаги, которые, заразившись, не смогли стать полноценными оборотнями и застряли в этом гротескном состоянии получеловека-полуволка. Самые настоящие уроды. Массивные челюсти далеко выдвинуты вперед, из-под растянутых в вечной улыбке губ выглядывали крупные неровные зубы. Длинная щетина больше напоминала мех, а желтые глаза зыркали по сторонам из-под полуприкрытых век.
Третий охранник походил на человека еще меньше волчатников. Длинная, скособоченная фигура была наряжена в доходивший до земли белый больничный халат, а выглядывавшее из-под широкополой ковбойской шляпы лицо полностью закрывали грязные бинты. Открытой оставалась только узкая полоска кожи у налитых кровью глаз. Этот охранник ни на минуту не замирал на месте, и казалось, что он просто перетекает из одного положения в другое. Было в нем что-то нечеловеческое. Остальные тоже не красавцы, но это уже нечто за гранью. Человек-невидимка, да и только.
Да, с такой охраной Ромб и за пределами Форта себя может чувствовать вполне спокойно. В здравом уме врукопашную с волчатниками не рискнут сойтись даже Чистые. Уж больно сильные, быстрые и живучие эти твари. К тому же нередко заразные. А от мутировавшего вируса нормальным оборотнем еще никто не становился. И кому охота в такого страхолюда превращаться? Всего одна царапина, и здравствуй, Черный квадрат. Хоть сразу вешайся.
– Деньги принес? – сцепив пальцы, хрустнул опухшими костяшками Ромб.
Здравствуйте, я ваша тетя! Приплыли. И снова в яблочко. Знать бы еще, о каких деньгах речь.
– Здрасте, – поморщился из-за неприятного запаха я. От волчатников моя гримаса не укрылась и они еще сильнее оскалились. – Нет, я один вопрос уточнить заскочил.
– Никаких уточнений. – Голос у Ромба был глухой, с непонятным придыханием. – Пока не принесешь десять тысяч, здесь даже не появляйся. Цена окончательная. Торг неуместен.
– Цена… – немного начал я отходить после шока от прозвучавшей суммы, – завышена. Несколько завышена.
– Ты больше не пахнешь мертвечиной, – клацая зубами, невнятно заявил вдруг один из людей-волков.
– Он помылся, – прошептал урод в белом халате.
Недоделанные оборотни снова оскалились.
– Повторяю последний раз: цена окончательная. – Лиловые пятна на лице Ромба приняли малиновый оттенок. – Или ты считаешь, что жизнь измененного такая дешевка, что не стоит ни копейки?
– Стоп, кто говорил о жизни… измененного? – подняв руки на уровень груди, выставил вперед ладони я.
– Никто, даже измененный со льдом вместо крови не сможет спуститься в Чертов провал и остаться после этого в живых. – Ромб начал немного успокаиваться. – Мы достанем то, что нужно тебе. Измененный пожертвует жизнью. Но пожертвует во имя нашего дела. Готовь деньги. Или не приходи.
Он развернулся и зашагал прочь. Волчатники пошли вслед за ним, а урод в плаще остался стоять и пялиться на меня своими красными глазищами. Стараясь ничем не выдать своего недоумения, я направился к блокпосту. Надо срочно разузнать у кого-нибудь про Чертов провал. В первую очередь, что это такое и где находится. Пожалуй, стоит ребят из Патруля порасспрашивать. Авось кто чего слышал.
Нет, какой жук этот Ромб! "Пожертвовать жизнью", "наше дело"… Так я ему и поверил. Когда заходит речь о таких деньгах, идеологическая шелуха моментально слетает.
Навстречу мне из караулки вышла молодая светловолосая женщина в короткой замшевой куртке и кожаной юбке до земли. Фигурка ничего, а вот все лицо покрывала сетка явственно видневшихся под бледной кожей ярко-синих кровеносных сосудов. До меня донесся легкий аромат духов, но я был слишком погружен в свои раздумья, чтобы отвлекаться на смазливое личико. В голове крутился только один вопрос: "За что бы я согласился выложить десять тысяч?" А ведь Ромб уверен, что выложу. Но – за что?
– Удачно? – поинтересовался у меня лейтенант и отхлебнул из железной кружки горячий чай.
– Пятьдесят на пятьдесят, – неопределенно ответил я. – Спасибо за помощь, пойду я.
– Иди, только осторожней, – предупредил меня возившийся с обвитой серебряной полоской костяной палочкой колдун. – Марго сказала, там какая-то шпана через два дома собралась. То ли Ночные охотники, то ли Крестоносцы.
– Марго? Вы ж измененных из Гетто вроде не выпускаете?
– На Марго карантин не распространяется, – потянувшись, хрустнул суставами сидевший на раскладушке санитарный инспектор. – Она из персонала.
– А! Ну давайте, может, свидимся еще.
– Счастливо.
Я вышел с блокпоста и направился обратно к заброшенной базе транспортников. На углу взорванного дома пять Крестоносцев передавали по кругу косяк с травой, но вид кобуры под отдернутой полой куртки моментально остудил их желание пообщаться.
Перед возвращением в "Гавань" я все же решил навестить Ворона, а поэтому не стал выходить на Красный и повернул на юг, только когда прошел через всю территорию Крестоносцев. Время, конечно, потеряю, но как ни крути разговор у меня к Ворону серьезный и безотлагательный. Как-то очень уж не вовремя товарищ Штоц из небытия выплыл и сразу же мной заинтересовался. Спрашивается, с чего он к Ветрицкому не подкатил? Китайцев испугался?