Надо закругляться, пока что-нибудь здесь не подцепил. Вон все стены плесенью изъедены. Стол в подозрительных потеках и пятнах оплавленного пластика. Кухонный гарнитур, в котором не было ни единой дверцы, и вовсе напоминал лабораторию безумного ученого. Колбочки, пробирки с мутной жижей, баночки с разноцветными порошками, две спиртовки, стеклянные трубочки, загаженные алюминиевые кастрюльки…
Приглядевшись, я заметил три колбочки с зеленоватой жидкостью, затесавшиеся между упаковкой одноразовых шприцов и бутылкой яблочного уксуса. Надо же, именно такие мне Обрубок пытался всучить.
Мельком заглянув в стоящую под раковиной коробку из-под тушенки – там не оказалось ничего интересного, все тот же стандартный набор для ловли кайфа, – я поежился и вышел в подъезд. Интересно, в соседних квартирах то же самое творится?
– Что здесь происходит? – Звука хлопавшей входной двери мы не слышали, а поэтому появление двух дружинников стало для нас полной неожиданностью. Научились подкрадываться, блин.
С дружинниками общий язык Гриша нашел легко, а вот дальше дело не заладилось, и началась настоящая свистопляска. Понаехало большое и не очень начальство, понагнали экспертов Гимназии. Вырваться получилось только после того, как мы раз пять подробно рассказали все, что здесь произошло. Нас даже хотели отправить в местный околоток для изложения всего этого в письменной форме, но несколько вовремя упомянутых Гришей имен охладили пыл дознавателей. Сошлись на том, что на разбор полетов мы явимся завтра.
– Никуда не ходи. Будут вопросы, посылай всех ко мне или к Илье, – проинструктировал меня Гриша, когда мы вышли из подъезда.
– А если они на мое начальство выйдут? Я ж вроде как в Северном околотке числюсь, – засомневался я в обдуманности этого совета.
– Со вчерашнего дня ты ко мне прикреплен. Пока запрос в Центральный участок не придет, можно ни о чем не волноваться. Да даже если и придет, Илья сам все уладит. – Конопатый с наслаждением вдохнул свежий воздух.
– Думаешь, уладит? – Я повертел в руке патрон с вмятиной на капсюле и, не решившись использовать его второй раз, выкинул в лужу. – Ты смотри, сколько гимназистов понаехало. Такая аномалия, мать ее за ногу.
– С гимназистами проблем не будет. Там у Ильи связи хорошие. А вот эти парни… – Гриша кивнул в сторону двух осматривавших фасад дома специалистов спецотдела СЭС, – эти парни кишки нам помотать могут.
Из подъезда выскочили молодые гимназисты и начали выставлять из подъехавшей пассажирской "Газели" выкрашенные в зеленый цвет деревянные ящики и пластиковые короба. Выбравшийся с переднего сиденья упитанный колдун, не по погоде наряженный в длинный плащ, тут же принялся их расспрашивать.
– Концентрация какая?
– Зашкаливает.
– Артефакт?
– Просветили все вдоль и поперек – пусто.
Колдун вздохнул и вошел в подъезд.
– Видел? Сам приехал.
– А чего удивительного? Такие перспективы!
– Перспективы? Ты хозяина квартиры разглядел? У него мутации пошли – просто атас!
– Нам бы в лабораторию его живого…
– Поработаешь здесь с недельку, самого в лабораторию отправят.
– Активную защиту ставить надо.
– Никто на это не пойдет. Слишком много энергии тратить придется.
– Эй, хлопцы, – закончив осмотр дома, окрикнул парней эпидемиолог в серебристом комбинезоне. – Карантин будет?
– Нет, жильцов отселяем.
– Ну, тогда мы пошли. – Специалист СЭС развернулся к напарнику, который тыкал в стену дома щупом непонятного прибора. – Коля, закругляйся. У нас еще вызов на Терешковой.
– А здесь что?
– Не наша епархия. Источник искусственный. Не мы же отселением заниматься будем?
Оцепившие дом бойцы из роты охраны начали на нас раздраженно поглядывать, и мы подобру-поздорову решили отсюда валить. Жалко, кое-что из разговора двух колдунов показалось мне весьма интересным.
– Пойдем, перекусим? Меня, правда, подташнивает чего-то. – Григорий отошел с дороги, пропуская грузовой фургон с соколом на борту. – Смотри, сюда кого только ни согнали.
– Ты как думаешь, что с квартирой приключилось?
– Не знаю, какой термоядерной дрянью ширялся Витя, но вставляло от нее конкретно, – потер виски Конопатый. – У меня чуть мозги через уши не полезли.
Ну-ну. Версия оригинальная, но слишком в ней дыр много. Например, почему пистолет в квартире не стрелял? Или как, получив в упор восемь пуль, Витя устоял на ногах? И откуда взялся запредельный энергетический фон? Конопатый не колдун – он ничего не почувствовал, но гимназисты не просто так этим домом заинтересовались. Колдуны постоянно на голодном пайке сидят, столь насыщенное магией пространство для них просто находка. Колдовать там одно удовольствие – силы должны восстанавливаться почти моментально. Одна проблема – те самые побочные эффекты. Даже после нескольких дней на Севере у некоторых мутации начинаются, а в квартире фон на порядок выше.
Мы перешли через проспект, обматерили велорикшу, обрызгавшего нас грязной водой из лужи, и, зайдя во дворы, вышли к зданию переоборудованной под склады бывшей общественной бани. Заведение, в которое меня притащил Гриша, оказалось небольшой забегаловкой в полуподвальном помещении пятиэтажки. В такое место заглядывают пропустить соточку дешевой – читай паленой – водки и закусить лежалым бутербродом, но никак не пообедать. Блин, проще было до юго-восточных ворот дойти – там нормальных столовых и кафе пруд пруди. Предложить, что ли, Грише еще немного прогуляться?
– Время есть? – спросил я у Григория.
– Четверть пятого, – задрал рукав куртки Григорий. – По-быстрому пообедаем, и я побегу. А что?
– Да так, ничего. Может, где-нибудь в другом месте перекусим? – с тоской оглядел я темное помещение.
Будто лет на двадцать назад во времени провалился. Каким-то образом этому динозавру общепита удалось пережить и перестройку, и полтора десятка лет свободного плаванья по волнам дикого капитализма. Все те же толстые тетки в почти белых халатах, обшарпанные столы, выщербленные пластиковые подносы и перекрученные алюминиевые вилки и ложки. Интересно, компот из сухофруктов и пельмени в меню есть?
– Талоны нигде больше поблизости не принимают.
Что ж, придется здешнюю кухню продегустировать. Я не привередливый, но обстановка здесь… Да и контингент не лучше. Мужики в спецовках и рабочих комбинезонах быстро хлебают какую-то густую горячую дрянь. Другие мужики в кое-как залатанном, с многочисленными масляными пятнами камуфляже в один круг распивают литровую бутылку самогона и закусывают пельменями из общей тарелки. Сто грамм самогона на один пельмень – соотношение не самое полезное для здоровья. Просто оборванные мужики, уже нетвердо держащиеся на ногах, собирают деньги на очередную порцию сорокаградусной – это в идеале – отравы. Один уже растянулся прямо на полу и мирно посапывает, положив под голову шапку-ушанку.
Первое впечатление: темно, душно, воняет кислой капустой. Зато талоны принимают. Да уж, нет в жизни совершенства. Впрочем, после прочтения пришпандоренного кнопкой прямо к стене меню выяснилось, что здесь нет не только совершенства, но и чего-то более-менее близкого к вкусной и здоровой пище.
Голод не тетка: я потер отбитые ребра, взял поднос и, заказав картошку с котлетой по-киевски, хлеб и компот, зашарил по карманам в поисках денег.
– Это за нас двоих, – оторвав от рулончика проштампованных печатью Дружины талонов полоску бумаги сантиметров в десять длиной, Гриша протянул ее кассирше.
Мы поставили подносы на круглый столик со столешницей на уровне груди – Гриша повесил сумку на приваренный к единственной ножке крючок – и начали обедать. Вкус не описать. Резина и пластилин после такого просто деликатесы. Картошка безвкусная и водянистая, а котлета, наоборот, имела слишком сильный незнакомый, но от этого не менее тошнотворный привкус. Компот оказался слегка подкрашенной несладкой водичкой. О хлебе лучше промолчу. Все-таки хлеб – это святое.
– И как такое можно есть? – запихав в себя кусочек котлеты, с отвращением пробормотал я.
– А чего тебе не нравится? Обычная еда. – Не сказать, чтобы Гриша уплетал свою порцию за обе щеки, но ел и не морщился.
– У приманки для тараканов вкус приятней. – Нет, все же в Патруле нас кормили куда лучше. Натурпродукт. Всякую дрянь модифицированную не подсовывали. Все верно: мы и так дозу облучения хапали будь здоров, с такой жратвой сразу бы ноги протянули. – Ты пережевывай. Тщательней пережевывай. Куда торопишься-то?
– Да гладиаторские бои сегодня на центральном стадионе. – Гриша взболтал плававшие на дне стакана сухофрукты и опрокинул компот себе в рот. – Три гладиатора против вурдалака. Я на эту страхолюдину деньги поставил.
– Зря. Уделают твоего вурдалака, как котенка. Если дело не на болоте – для троих он не соперник.
– Уделают так уделают. Я поставил на то, что он пятнадцать минут продержится.
– Сомневаюсь.
– Продержится. Я эту зверюгу видел. Ей человека выпотрошить, как тебе почесаться. А у гладиаторов ни серебра, ни амулетов не будет.
– Понятно, – пробурчал я и открывать глаза Грише на происходящее не стал. Зачем лишать человека иллюзий, если это уже ничего не изменит? Серебра у них не будет. Как говорят, слышал звон, да не знаешь, где он. И тут точно так же: объявили "без серебра", и шансы вурдалака сразу взлетели. А что к оборотням эти твари никакого отношения не имеют и на серебро им по большому счету начхать, только специалисты знают.
Оставив на столике грязные тарелки, мы вышли на улицу. Я огляделся по сторонам и неожиданно вспомнил рассказ Ворона о его последней подруге. Где-то она в этих местах обитает.