Ну-ка, ну-ка, а вот с этого места поподробнее... Что там и кто кому обещал?..
Заметив мой интерес, завуч осекся на полуслове.
- Михаил Игнатьевич, сейчас абсолютно не время для такого разговора, мы утомляем Егора. Егор, - обратился он уже ко мне, - Ты сейчас просто поправляйся и набирайся сил. Как бы дальше не сложилось, мы тебя в обиду не дадим. Если будет нужно, я похлопочу, и вас с Дмитрием примут в мой клан. В любом случае, сейчас еще рано говорить о прогнозах, так что пока не о чем волноваться.
С этими словами он подхватил под локоть набирающего воздух для какой-то реплики доктора, и буквально вытащил его из палаты.
Волноваться, действительно не о чем. Нет источника - нет проблем. Что-то тут явно сдохло и воняет.
Мне резко захотелось, как Гарику в пятой книге, сотворить стихийный выброс и разгромить все в комнате. Только вот беда, стихии меня больше не слышали, да и громить, по большому счету в палате было нечего.
Обыдна...
В палату бочком прокрался Григорий, и я в который раз поразился его звериной грации. Каждое движение было плавным и точным, словно он не шел, а танцевал.
Не о том думаешь...
А подумать было о чем. Это только Егор, как Гарри Поттер, мог думать, что завуч не в курсе происходящего. А вот я был уверен в обратном. Не мог Евгений, сука, Александрович не знать, чем занимается один его протеже с другим. А то, что происходящее с парнем, было каким-то образом на руку завучу, было и ежу понятно. Иначе бы он предпринял какие-то меры после жалоб пацана. Все-таки училище было под юрисдикцией ЕИВ, и директором его числился какой-то член императорской фамилии. ЧП в таком заведении сильно ударит по репутации нашего драгоценного завуча, значит, что-то другое было в его планах.
Может я, бл..дь, избранный? Счаз, суко, выдадут мне волшебный девайс и отправят штурмовать злого колдуна-Волдеморду с Гермионой наперевес? Только с Гермионами тут напряженка, училище-то мужское. А на роль Рона подойдет мой братец или нет?..
Опять не о том думаю...
Значит, принимаем как данность, что наш завуч что-то крутил насчет Егора. Только вот пережали они с Андреасом, и пацан сломался, иначе бы меня здесь не было. Светлая тебе память, Егорка. Я за тебя отомщу всем этим сукам.
Что бы ни обещал мне сейчас этот местный Гендальф, соглашаться нельзя. Во-первых, берем за аксиому, что добра он мне не желает. В чем бы ни заключалось это абстрактное добро, не может оно начинаться с того, что сироту-малолетку калечат.
Во-вторых, я, как ни крути, все-таки не Егор. Буду вести себя несоответственно возрасту, обязательно проколюсь с какими-нибудь словечками или знаниями из прошлой жизни. Наверняка у них тут дела на всех заведены, и все психологические портреты там прописаны, будущая элита государства, как-никак, а тут я такой красивый...
В-третьих, ... впрочем, хватит и первых двух.
А теперь, что я могу.
А ничего я, бл...дь, не могу.
Денег... нет, и до совершеннолетия Митьки не будет, что-то там дед навертел с завещанием. Да и не факт, что мне что-то обломится, все-таки наследник не я. До маминых финансов мне тоже не добраться, пока она в коме. И там вряд ли густо, ведь мать, как чувствовала, заплатила за наше с братом обучение до конца, после особо удачного дела - исцелила какую-то шишку из Генштаба, подробностей не знаю, все-таки врачебная тайна есть и здесь.
Да и не хочется мне начинать свой путь здесь с ограбления матери Егора. Как-то это совсем по-свински будет. Мать Егор искренне любил.
А вообще, как-то все в цвет завучу складывается: и денег у нас нет, и вступиться за нас с Димкой некому, и находимся мы у него полностью под колпаком. Надо бы еще узнать, не имеет ли он какой-то лапы в мамином госпитале, слишком уж удачно для него она из комы не выходит.
Тут я вынужден был прервать свои размышления, так как в палату заглянул Митька, брательник мой, собственной персоной с завтраком на подносе. Завтраку я обрадовался, а вот Митьке не очень. О чем мне было разговаривать с 14-ти летним пацаном, не уберегшим младшего брата, было совсем непонятно. Хотя, что он мог сделать в этой ситуации, разве что поддержать, когда все отвернулись от Егора. Так он, вроде, так и делал, несмотря на то, что считал, что Егор сам виноват.
Брат аккуратно передал поднос подскочившему Григорию, а сам уселся на кровать.
- Горка, прости... - вдруг этот здоровый лоб скривил совсем по-детски лицо и заплакал. - Не слушал тебя, не уберег...
Это был не мой брат. Я был у своей матери единственным сыном, а после ее смерти в моем мире у меня не осталось никакой родни. Но этот мир сделал мне такой подарок. Я помнил, как этот мальчишка учил меня кататься на велосипеде, как с палкой в руках защищал от бродячих собак, хотя сам боялся их до жути. Я помнил, как мы сидели рядом с дедом у камина, слушая истории, как мама укрывала нас одним одеялом на двоих, потому что я отказывался спать отдельно. Это нас с ним застала гроза в поле, и он повалил меня на землю, пряча от молний и града своим телом. Целый пласт воспоминаний всколыхнулся с его приходом. В горле встал комок, а глаза предательски защипало.
Кто я такой, чтобы отказываться от такого дара?
И я обнял этого мальчишку, который пах моим детством, которое я украл у другого ребенка. Я гладил и утешал его, и плакал с ним сам.
Григорий опять проявил деликатность и оставил нас вдвоем.
Сентиментальный порыв у меня быстро прошел, и я начал торопливый инструктаж:
- Митька, тут что-то нечисто. Ты, главное, сейчас у завуча ни на что не подписывайся, какие бы золотые горы не обещал. И еще, верь мне, Митька, что бы ни говорили. Мы ведь с тобой братья.
- Гор, ты что задумал? - таким же порывистым шепотом спросил меня брат.
- Еще не знаю, Митька, только здесь мне оставаться нельзя, изведут меня завуч с Андрейкой тихой сапой. Что-то они мутят, но вот что - понять не могу. Может к дедовым тайнам подобраться через нас хотят, может еще что... Скользкие они какие-то. Ты хоть теперь-то веришь, что я не врал про Андреаса? - я пытливо заглянул в такие непохожие на мои, но такие родные глаза.
- Прости, Горка, теперь верю.
- Вот и помни об этом, если завуч с Андрияшкой к тебе подкатывать будут. Не по пути нам с ними.
- А как же ты, брат? Что теперь с тобой будет?
- Все нормально будет, не бойся за меня. Мне теперь сам черт не страшен. Отбоялся я свое. Ты только помни, что они меня не пожалели, и тебя так же могут. Не верь им.
Наш разговор прервали. В палату заглянул Григорий.
- Дмитрий Николаевич, пора вам. Скоро завтрак закончится, все на занятия пойдут. Идите, я Егора Николаевича сам покормлю. Идите, а то не ровен час хватятся вас, греха не оберетесь.
Митька с тоской глянул на меня.
- Побегу я, Егор, вечером еще загляну, ты только держись, не раскисай.
- Не буду, Митька. Сам слезы подотри, я еще не умер.
- Вот и не умирай!
С этими словами Митька соскочил с моей койки и унесся в направлении ученического корпуса. А Григорий взял поднос и собрался кормить меня завтраком.
- Ну, ты уж инвалида-то из меня не делай, с завтраком я и сам справлюсь.
Я перехватил у Григория поднос и сразу же чуть не спалился. По привычке взял ложку в левую руку. Пришлось делать вид, что правой поправляю тарелку. Разносолами меня не баловали - жиденький бульончик и водянистая кашица притворялись моей едой. Желудок недовольно заурчал. Пришлось пообещать ему что-нибудь посытнее в будущем.
Слабо заваренный чаек заполировал это продуктовое изобилие, и мой персональный нянь понес посуду на мойку. А я опять остался со своими веселыми мыслями наедине.
А ведь про деда я может и не зря ляпнул. Дед-то наш непростым человечком был. Как-никак постельничий самого государя! Правда, предыдущего, но в кухне придворной поварился нехило. А, учитывая продолжительность жизни местных аристократов, вполне может быть, что компроматик, собранный им, до сих пор не протух. Наоборот, те, кто тогда юнцами бегал, сейчас в самую пору вошли, главами кланов-родов стали. Не зря дед бирюком жил, ох, не зря.
Может все это быть интригой ради дедова наследства?
А черт его знает. С одной стороны, вроде все в цвет: ради меня Митька может пойти под какой-нибудь клан на условиях передачи дедова архива. А с другой стороны, как-то все слишком сложно. Можно было и просто к Митьке подкатить, запудрить мозги, наобещать золотых гор. Много ли пацану надо. Да в конце концов, просто отобрать. Хотя Митька в будущем маг не из последних будет. И хоть дар у него послабее моего, зато боевого направления. Такого попробуй скрути.
Смешно. Теперь брату нечему завидовать. Теперь его резерв всяко больше моего.
Опять не о том думаю.
И все-таки версия так себе. Андреас, сука, чего-то другого добивался. Прибить-то меня, или искалечить он куда как проще мог.
Что-то он, гад, про мой источник знал. И тут все упирается в маменьку, Диндилю, свет Дамировну. Ну и имечко. И хоть в крещении приняла она имя Дарьи, иначе, чем Диндилей, дед ее не называл. Чем-то она насолила крепко ему. А может, наоборот, уважение он ей так высказывал. Кто его, старпера, разберет, всегда себе на уме был.
Только с матерью придется погодить. Тут самому бы ноги унести, да так, чтоб на Митьке не отыгрались. А в госпиталь мне теперь дорога заказана, там Залесский меня мигом поймает.