Обед продолжался. За первым блюдом - запеканкой из оливок, креветок и лука в устричных раковинах, приправленной сыром и петрушкой, последовала уха из тунца, морских моллюсков и береговых улиток, обжаренных в белом вине с зеленым луком и укропом. Затем, в надлежащем порядке, подали жареных на открытом огне перепелов, фаршированных сморчками, на ломтях свежего белого хлеба, с гарниром из заморского зеленого горошка, артишоки, отваренные в вине со сливочным маслом, в сопровождении салата из свежей зелени, жареную требуху и колбаски с квашеной капустой, печеную выдержанную оленину под вишневым соусом с перловкой, сначала тушеной в бульоне на медленном огне, а затем поджаренной с чесноком и шалфеем, и, наконец, медовые коврижки, орехи и апельсины. При этом кубки гостей постоянно наполняли благородным красным волюспийским и золотистым вином "Сан-Сью" из Родниковой Сени, а также душистым зеленым мускатным вином из Дассинета.
Несмотря на длительное знакомство и сотрудничество, министры не вели себя непринужденно; по мере того, как продолжалось пиршество и увеличивалось количество выпитого вина, каждый из них выражал свои взгляды с возраставшей горячностью, постепенно превращаясь в карикатуру на себя, и разногласия принимали все более личный характер.
Самым резким и непримиримым из шести был Сион-Танзифер, ветеран дюжины славных походов; его седые волосы казались растрепанными - они закрывали проплешины там, где на черепе зарубцевались раны. Сион-Танзифер делал краткие жесткие заявления, словно зачитывая их из справочника, содержавшего неоспоримые истины; на возражения он отвечал лишь презрительными взглядами.
Излагая свою точку зрения, сидевший напротив Малуф стремился учитывать все возможные оговорки, в связи с чем, по сравнению с военным стратегом, казался человеком нерешительным, выражавшимся пространно и расплывчато.
Лорд Пирменс разительно отличался от них обоих - обходительный и статный дипломат, непоколебимо уверенный в своем интеллектуальном превосходстве, он предпочитал обтекаемые формулировки, но умел вовремя вставить острое словцо. Пирменс говорил на нескольких языках и познакомился с обычаями многих стран; ходили слухи, что в замке Лютесс хранилась коллекция произведений искусства и редкостей, недоступных ни за какие деньги.
Лангларк, легко краснеющий от вина непритязательный толстяк, применял на удивление успешную тактику сокрушенного замешательства и напускного самоуничижения, благодаря которой аргументы других министров казались глупыми, смешными и преувеличенными. Он нередко указывал на простые противоречия или закономерности, упущенные собеседниками, и Пирменс прилагал всевозможные усилия с тем, чтобы не попасть в очередную ловушку Лангларка - пожалуй, единственного министра, превосходившего его наблюдательностью и находчивостью.
Лаконичный и щепетильный Уитервуд с беспощадной яростью атаковал нелогичные с его точки зрения взгляды, не взирая на личности - даже короля Эйласа нередко уязвляли замечания Уитервуд а, а Малуф терпеть его не мог. Фойри говорил мало и выслушивал других с едва заметной язвительной усмешкой - но если его удавалось раззадорить, он набрасывался на противников с резкостью, не уступавшей нетерпимости Уитервуда.
Когда подали оленину, разговор зашел о вторжении в Южную Ульфляндию, не вызывавшем оптимизм у большинства министров.
Малуф говорил размеренно и бесстрастно: "Неприглядная страна, состоящая из скал и вересковых пустошей, усеянных развалинами хижин и перемежающихся болотами. Местные жители как-то умудряются добывать скудное пропитание - но только если вспахивают землю с тем же усердием, с каким убивают друг друга. Ульфы - варварский народ!"
"Постойте, постойте! - возмутилась Глинет. - Я родилась в Трокшо, в Северной Ульфляндии, и мои родители вовсе не были варварами. Они были добрые, хорошие, храбрые люди, и ска их убили!"
Малуф смущенно зажмурился: "Прошу прощения! Я, конечно, преувеличиваю! Мне следовало бы сказать, что бароны Южной Ульфляндии чрезмерно воинственны, и что благополучие в их стране возможно только после прекращения междоусобицы и набегов".
Сион-Танзифер пренебрежительно прокашлялся: "Это произойдет не раньше, чем с неба станут падать золотые монеты. Ульфы не могут жить без вендетты, как собака без блох".
"Десять лет тому назад мне представилась возможность побывать в Иссе, - заметил Пирменс. - Оттуда я ехал сухопутным путем в Оэльдес. Местные жители встречались редко - главным образом пастухи, мелкие фермеры и рыбаки. Открытое побережье пустынно и продувается ветрами. По меньшей мере, такое запустение - своего рода преимущество. Король Эйлас мог бы наделить ульфскими землями всех наших младших сыновей".
"Безлюдность их побережья легко объясняется, - вмешался Фойри. - Если бы горные бароны освободили всех, кого они бросили в темницы или растянули на дыбе, мы обсуждали бы сейчас проблему перенаселения Южной Ульфляндии".
Воспринимавший все буквально Малуф с негодованием поднял брови: "Зачем нам понадобилась эта несчастная страна? Вторжение стоит большого труда, крови и золота! А ульфы ничего не могут дать взамен".
"Я их король, - мягко и рассудительно сказал Эйлас. - Они - мои подданные. Я обязан обеспечивать их безопасность и охранять правопорядок".
"Ничего подобного! - отрезал Уитервуд. - Ваш аргумент несостоятелен. Представьте себе, что вас вдруг, ни с того ни с сего, признали бы королем Китая. Что же, нам пришлось бы отправлять флотилию за тридевять земель и высаживать там тройские армии только для того, чтобы обеспечивать безопасность китайцев и наводить порядок в Поднебесной Империи?"
Эйлас рассмеялся: "Китай далеко. Южная Ульфляндия рядом".
"Тем не менее, - упрямо настаивал Малуф, - я считаю, что наши доходы должны находить полезное применение на нашей земле!"
Сион-Танзифер угрюмо заявил: "Должен признаться, меня эта экспедиция не радует. Бароны-бандиты стерегут свои труднодоступные долины, как волки и стервятники - недоеденную тушу оленя! Даже если мы всех их перебьем, на том же месте, как грибы, повылезают сотни других, и все останется, как раньше".
Нахмурившись, Лангларк созерцал середину стола с обычным для него выражением замешательства: "Вы предлагаете бросить на произвол судьбы обширную страну? В чем преимущество такого отступления? Пирменс явно преувеличивает бесплодие Южной Ульфляндии - там достаточно плодородных земель и полезных ископаемых, когда-то она считалась богатым королевством. В горах - оловянные, медные, золотые и серебряные рудники, а в торфяных болотах много месторождений железной руды. В старые добрые времена на горных лугах паслись и рогатый скот, и овцы, а в полях высевали овес, пшеницу и ячмень".
Сион-Танзифер желчно усмехнулся: "Пусть ульфы наслаждаются несметными богатствами своей обширной страны, сколько им влезет - я бы только их поздравил и был бы им премного благодарен, если бы они проливали свою собственную кровь, защищаясь от ска. Но почему им дозволяется загребать жар нашими руками? Каким образом это выгодно для нас? Они-то привыкли бегать без штанов по своим болотам, а мы в них завязнем, помяните мое слово!"
"Ха, гм! - Пирменс аккуратно приложил салфетку к серебристой бородке и опустил ее. - Сплошной сарказм и пессимизм!" Он повернулся к Эйласу: "Что может ответить его величество этим проповедникам упадочнических настроений?"
Эйлас откинулся на спинку кресла: "Мы уже неоднократно обсуждали эту тему - хотя создается впечатление, что все присутствующие предпочитают об этом не помнить. Повторяю: мы захватили Южную Ульфляндию не в поисках славы или плодородных земель, а только потому, что это необходимо для нашего выживания".
Сион-Танзифер продолжал скептически покачивать головой: "Либо я глуп, как пробка, либо в вашей концепции чего-то недостает".
"В таком случае его величеству остается только сделать выбор", - деликатно заметил Пирменс.
Эйлас рассмеялся: "Эти возможности не обязательно исключают одна другую!" Он обвел глазами всех сидящих за столом: "Кто еще считает, что нам следует убраться из Южной Ульфляндии? Малуф?"
"Это предприятие наносит существенный ущерб фондам казначейства. Другие соображения не входят в мою компетенцию".
"Пирменс?"
Лорд Пирменс задумчиво поджал губы: "Мы уже захватили Южную Ульфляндию. Теперь трудно - может быть, даже невозможно - отступить, не потеряв лицо".
"Лангларк?"
"Ваши аргументы убедительны".
"Уитервуд?"
"Мы начали игру, исход которой предсказать еще невозможно. Надеюсь, нам будет сопутствовать удача".
"Фойри?"
"Море принадлежит нам. Пока в этом отношении у нас нет соперников, Тройсинету нечего бояться".
"Сэр Тристано, а ты как думаешь?"
Тристано ответил не сразу: "Позвольте мне спросить: каковы были бы последствия, если бы мы действительно отказались от Тинцин-Фюраля и Кауль-Бокаха и вывели войска из Южной Ульфляндии?"