- Мой шаттар защищает Фабар, - прошелестел голос Небесокрылой над его ухом. - Кто, если не ты, обезопасит границы нашего государства? Кто расправится с врагом, что безжалостно наступает на наши земли? - она прикоснулась к его золотистым волосам своими тонкими пальцами и осторожно погладила.
- Ты меня балуешь! - рассмеялся Алак, слегка прикрывая глаза. - Я не герой. Я всего лишь мальчишка, которого усадили на трон, решив, что императорская кровь сама сделает своё дело.
- Никто не всесилен, мой шаттар, - Аньюн пожала плечами. - Ты император, хранитель врана и мой муж, но даже это не даёт тебе возможность вершить судьбы людей одним щелчком пальцев. Ты такой же человек. Но просто доверься своим друзьям. Я уверена, если усердно молиться Четверым, они непременно защитят их. Надежда - это всё, что у нас есть в столь трудный час, мой шаттар.
Алак расплылся в широкой улыбке. От дыхания Небесокрылой на своей шее юноша почувствовал, как всё его тело начинает гореть. По спине пробежала мелкая дрожь. Эта девушка принадлежала лишь ему, была его женой, императрицей. За те несколько месяцев, что они провели вдвоём, Алак ни разу не прикасался к ней, даже не пытался её поцеловать, давая Аньюн время свыкнуться с мыслью о том, что они теперь будут вместе до конца своих дней, что в будущем у них обоих будут дети. Но сейчас, кажется, все эти оковы, вся та неловкость, мешавшая им в прошлом, пали. Они оба хотели лишь одного - это чувствовалось в их движениях, эмоциях, поступках, словах.
- Ты не боишься, что я не отпущу тебя больше? - усмехнулся Алак, приобнимая её за талию. Аньюн, присев на краешек стола, мягко улыбнулась ему и покачала головой:
- Ничуть, мой шаттар. Я не сбегу от тебя.
Алак улыбнулся и вдохнул запах её густых чёрных волос. От них пахло южными розами и мёдом. От аромата этого кружило голову, и молодой Ворон почувствовал, что больше не может сдерживаться. Обхватив лицо Аньюн руками, он поцеловал её в губы и слегка подался вперёд, заставляя девушку опуститься спиной на стол.
- Не боишься? - шёпотом спросил Алак, осыпая её шею жаркими поцелуями. - Ведь я...
Аньюн заткнула ему рот поцелуем и принялась сдирать с него рубашку. Больше юношу не волновало ничего. Он не боялся, что кто-то может войти, что кто-то услышит, проходя мимо. Безжалостно разрывая одежду, молодой Ворон стремился как можно скорее прикоснуться к этой смуглой мягкой коже, провести пальцами по плоскому изящному животу, ощутить вкус этого прекрасного тела.
Когда они избавились от последней одежды, Аньюн запустила пальцы в его волосы и страстно поцеловала, слегка покусывая за нижнюю губу. Алак приглушённо усмехнулся и вдавил девушку спиной в стол. Тела их пылали, словно угольки, готовые в любой момент вспыхнуть и сгореть дотла. И целой вечности им было бы мало. И ничто больше не волновало их в этом мире. Для них обоих существовали лишь они одни, и никто другой.
В этот вечер им казалось, что воздух вокруг был раскалённым, обжигал и испепелял, превращая в раскалённые угли. Лишь безмолвные звёзды, что были видны через дыру в шатре, молча наблюдали за ними и бросались врассыпную при виде огромной белой луны, лениво плывшей сквозь угольно-чёрный океан ночного неба.
***
Под окнами пронёсся отряд всадников - их лошади, громко храпя, взрыхлили снег копытами и скрылись где-то за поворотом. Селека напряжённо смотрела на происходившее из окна своей комнаты и чувствовала, как подбирается настоящий животных страх, от которого до боли крутило живот. Всё поместье было охвачено суетой. Слуги и служанки лишь делали вид, что ничего не происходит, что всё в точности так же, как и было раньше. Дарм слишком хорошо защищён, чтобы пасть. Врагу придётся пройти через снежные пустыни Медвежьего плато, прежде чем он достигнет западного поместья Сатарнов. Но от страха невозможно было избавиться так просто. Он не покидал Селеку ни на секунду, заставляя нетерпеливо мерить комнату шагами и испуганно вздрагивать при каждом шорохе.
Границы Риверга были атакованы прошлым вечером. Сова прилетела с письмом к Беральду. Как бы медвежий князь не пытался скрыть это от других обитателей поместья, новость разлетелась с такой скоростью, что Селеке было уже известно всё буквально через пару часов. Тогда и начался настоящий хаос. Слуги и служанки носились по коридорам, испуганно перешёптывались, воины собирались под окнами Дарма во дворе, и обрывки их разговоров доносились до Селеки, заставляя девушку нервничать ещё сильнее. Слова о том, что Волчьи угодья атаковали огромные крылатые твари, похожие на летучих мышей, обеспокоили даже Кована, обычно воспринимавшего всё с непоколебимым спокойствием и рассудительностью. Всё Медвежье плато было в опасности.
- Почему нас вообще должно волновать то, что Волчьи угодья атакованы Корсаками? - воскликнула Тэйхир, меряя главный зал шагами. Это было ещё утром, до того, как в Дарм начали стягиваться основные силы Медведей. - Вы заключили союз с Улвирами? Вы подписали его собственной кровью? Боги, это же чистое безумие! Проблемы других княжеств нас не касаются.
- Хильда жена их младшего князя, - хмуро заметила Аррага. Селека уже привыкла к виду её обнажённого тела и даже не замечала, когда волчья ведьма была раздета, а когда одета. У каждого свои причуды. А эта женщина ощущала себя настолько близкой к лесу, что терпеть не могла одежду. Даже самые лёгкие и мягкие ткани казались ей невероятно тяжёлыми и стесняющими её движения.
- Хорошо, Хильда жена их младшего князя, - пробормотала Тэйхир. - А Рокхалан - наследница Волчьих угодий. Если Мартин и Кольгрим будут убиты, Хильда может претендовать на эти земли для своей дочери. А если с Рокхалан что-то случится, род Волков и вовсе может прерваться. Но это вовсе не повод рисковать собственными жизнями и лезть к Корсакам сейчас, когда с запада нас атакуют дикие волколаки, а Скавеш и вовсе лежит в руинах. Это, между прочим, заботы Беральда. А чем он вместо этого занимается? Он правитель этих земель, Великий князь Севера...
- Может достаточно обсуждать наследство, когда на нас нападают?! - воскликнул Кован, и женщины тут же замолчали. Селека молча сидела в стороне. Она не смела вмешиваться в эти конфликты. Здесь, на Медвежьем плато, она была всего лишь гостьей, случайной прохожей, которая не имела абсолютно никакого права голоса. По крайней мере, так считала сама княжна. Беральд почему-то думал совсем иначе.
- Эти летающие твари появились из ниоткуда и атаковали княжество Волков, - продолжил Кован, окинув зал пристальным взглядом. - Солдаты гарнизона совершенно не ожидали нападения. За одну лишь ночь эти чудовища пожрали около сотни воинов, и это были только цветочки. Сколько их было? Три? А можете представить, что произойдёт, когда Зинерва наплодит в своих лабораториях ещё десяток?
Зал погрузился в тишину. Никто не знал, что можно ответить Ковану. Он был прав - Улвиры были старыми союзниками Сатарнов, и теперь, когда им требовалась помощь, Сатарны должны были выступить против Корсаков. Тэйхир размышляла как солдат Гарнизона - ей нужно было чётко знать, за кого и зачем она сражается. Иначе война теряла для неё всякий смысл. Она не собиралась умирать просто так, без всякой на то причины. Но слова Кована, кажется, заставили Рогатую по-иному взглянуть на сложившуюся ситуацию. Сатарнами всегда руководил не голос разума, а чести. Из-за этого умер Йоран, его братья. Из-за этого расстались с жизнью множество их предков. Теперь угроза нависла над последними наследниками Медведей. Неужели Четверо настолько суровы, что позволят им умереть?
- Насколько мне известно из послания Мартина, на захват Волчьих угодий выступил Виктор. С ним около пятнадцати тысяч воинов, четыре тысячи из них - всадники, ещё пятьсот псарей и их собак, - отрапортовал один из командиров. Не многим было позволено входить в круглый зал с каменными тронами, но сейчас, когда над Медвежьим плато нависла угроза, Беральд посчитал, что древними традициями можно пренебречь. Это место было единственным, где можно было сосредоточиться и полностью отдаться своей работе, не отвлекаясь ни на что.
- Пятнадцать тысяч? - Кован нахмурился. - Гарнизона Улвиров не хватит, чтобы отразить атаку и трети из них.
- Боги, и вы выдали свою единственную княжну замуж на человека, что не может обеспечить вас и восемью тысячами мечей, - пробормотала Тэйхир. - Ваш отец точно был столь предусмотрителен, как ты о нём мне рассказывал?
Кован бросил в сторону Корнибус недовольный взгляд и тяжело вздохнул. Селека краем глаза заметила, что Аррага широко улыбалась - её забавляло, как два воина Гарнизона постоянно грызлись между собой. С первого взгляда могло показаться, что эти двое злейшие враги, но это было не так. Их отношения многим были непонятны. Они злились, ругались, едва не сцеплялись друг с другом, но никогда не желали друг другу вреда. Как два гордых хищника, просто не способных на нежности и ласку.
- У Улвиров пять тысяч воинов, - продолжил Кован, выставляя на карте фигуры. - Этого недостаточно, чтобы отразить атаку пятнадцатитысячной армии, не говоря уже о летающих тварях, что за одну ночь способны сожрать больше сотни людей. Мы должны помочь Волкам.
Тэйхир спорить не стала. Селека лишь продолжала молча слушать. Ей нечего было предложить этим людям. Огромные крылатые твари... с ними могли бы справиться драконы, но они вымерли. Их могли бы победить враны, но последний из них был сейчас на другом конце Тверди и сражался рядом с Алаком. Были ещё грифоны...
- Г... грифоны... - прошептала Селека и скукожилась, почувствовав на себе пристальный взгляд собравшихся.