- По-моему, познавательное яблоко не сработало. Я не чувствую себя умнее.
- Глупышка, - вздохнул баритон. - Как дерево произрастает из семени, так и всеобщее знание могло взрасти в твоей голове, стоило лишь проглотить зёрнышко не разжёвывая. И завет мой нарушать не было нужды: в тебе достаточно силы, чтобы разломить плод пополам. Несложная ведь была задача, но куда как проще вкусно есть, чем думать… Разумеется, кое-что ты узнала, отведав мякоти, однако настоящего прозрения не добилась. А теперь, моя несостоявшаяся помощница, познать одновременно добро и зло уже не удастся - мёртвым это не под силу. Либо тебе с течением времени станет ведомо, что есть добро, ты опять станешь живой и вернёшься сюда, домой. - Кроны деревьев на секунду потеряли резкость, сделавшись, как обычно, дымчато-салатными, и опять затвердели. - Либо… - Небо, всё в непривычной голубизне, на мгновение полыхнуло багровым, чёрная молния ударила в гигантский вяз и расколола его до комля, раскалённый ветер прожёг тело насквозь - и тут же всё вернулось обратно: Ева даже не успела закричать. - Нет, лучше познай добро. Времени у тебя будет предостаточно. А я буду ждать…
Голос ещё что-то шептал, постепенно затихая, но Ева уже не слушала. Закрыв лицо руками, она тихо всхлипывала и глотала слёзы. Вдруг женщина сорвалась с места, метнулась в сторону, рухнула на колени и начала лихорадочно шарить в высокой и густой траве. Раздвинув стебли девясила, она обмерла, рот некрасиво искривился, из груди вырвался болезненный стон. Маленький говорун как раз склёвывал последнее зёрнышко огрызка; услышав шорох, он повернул голову и щебетнул что-то радостное.
* * *
- Тэкс, приступим. Где тут рабочие записи?
Господь достал из подпространства старенький, но мощный "ундервуд", заправил в него бесконечный свиток пергамента, извлёк из складок одеяния замызганный клочок с заметками и не спеша развернул его. На клочке изгибались кривые строчки:
1. Свет (день) и тьма (ночь)
2. Твердь (небо) и вода (вода?)
3. Другая вода (море) и суша (америка?). Зелень.
4. Светила. Смоделировать Кеплера и поручить.
5. Твари в чешуе и перьях.
6. Твари в коже. Что-нибудь верховное.
7. Выходной.
- Глава первая! - торжественно провозгласил Господь и ударил по клавишам. Бездна вздрогнула и пошла волнами.
Прошло время (созданное предварительно, из рабочих соображений).
- Ну-ка, ну-ка… - внезапно послышался ехидный голос. Господь недовольно скривился и повернул голову. Позади него во тьме висел Сатанаил, слегка шевелил аспидно-чёрными крыльями и бегал глазами по строчкам.
- Знаете ли вы вселенскую ночь? Нет, вы не знаете вселенской ночи! - с пафосом продекламировал Сатанаил. - Всмотритесь в неё… Та-ак… Божественная ночь! Очаровательная ночь!….полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти… чего? а, ну да… Весь ландшафт спит. А вверху всё дышит, всё дивно, всё торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в её глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь! И вдруг все ожило… У-у-у-ух!!!
- И что? - с подозрением спросил Господь.
- Ничего так, - сдержанно заявил Сатанаил с каменным выражением лица. - Красиво.
- Красиво - и всё? - прищурился Господь.
- И всё, - пожал плечами Сатанаил, вытащил из подпространства большую кисть винограда и начал обрывать ягодки по одной.
Прошло минут десять. Господь не отрываясь смотрел на Сатанаила. Тот доел виноград, щелчком отправил голую веточку в бездну и встретился взглядом с Господом. Некоторое время они играли в гляделки; наконец Сатанаил занервничал и отвёл глаза.
- Ну чего?
- Красиво - и что? - повторил Господь. - Я же всё равно не отстану.
- Нет, правда красиво, - сдался Сатанаил, - только воды много.
- Ну ты, чернокрылый воробей, сам попробуй что-нибудь создать, а потом критикуй, - обиделся Господь, отворачиваясь и заслоняя текст спиной. - Воды ему много…
- Воробей - это, положим, покамест анахронизм, - меланхолично заметил Сатанаил. - Ты бы всё-таки прислушался, я плохого не посоветую. Сейчас ещё ладно, а вот в последних главах это будет просто опасно…
Господь его не слушал и изо всех сил лупил по клавишам, заглушая голос собеседника.
- Воды ему много… - сердито бормотал он под нос. - Пригрел змею на своей груди…
Сатанаил пожал плечами и улетел куда-то во тьму.
* * *
Ной боязливо высунул нос наружу. Сверху лило как из ведра, на сером небе не было видно ни одного просвета. Ной слегка поёжился и уже было собрался вернуться в каюту, как вдруг различил в шелесте водяных струй слабый голос:
- Человек - вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они… нет! - это ты, я, они… в одном! Понимаете? Это - огромно! В этом - все начала и концы… Всё - в человеке, всё для человека! Чело-век! Это - великолепно! Это звучит… гордо!
Голос становился всё тише и наконец умолк. Ной ещё раз прислушался, пожал плечами и захлопнул дверцу.
* * *
Богатый ньюгэмпширский скотовод Стивен Уэйц (для своих - Степан Ваць) трясся, как осиновый веник. Если бы кто-либо из работников увидел Каменного Стивена в этот момент, он не поверил бы своим глазам. Великан, который однажды голыми руками завалил разъярённого быка, а в другой раз отогнал от своих коров гризли при помощи обыкновенного хлыста, сейчас был похож на полупустой мешок.
- Мистер Уэбстер, - трясущимися губами пробормотал скваттер, - вы точно гарантируете, что мой договор будет разорван?
Сидевший по другую сторону стола пожилой плечистый мужчина на секунду оторвался от бумаг, кивнул и перевернул очередную страницу бумажной кипы.
- Я не даю пустых обещаний, мистер Уэйц, - рассеянно отозвался он. - Если я сказал, что моя компетентность позволяет справиться с этим делом, то так и будет, поверьте.
Землистые щёки скотовода начали медленно розоветь. Он вскочил с места, схватил юриста за руку и начал её трясти.
- Спасибо вам огромное, Дэниел! Благодаря таким гражданам, как вы, Америка обязательно станет самой великой страной в мире! Когда я, нищий украинский парубок, плыл сюда в трюме, то я наперёд знал, я чувствовал, что должен преклоняться перед этими людьми, что именно американцы…
- Извините, мистер Уэйц… - прервал его юрист, слегка морщась и высвобождая ладонь из грубых лап скваттера.
- Стивен! Для вас - только Стивен! Всегда - Стивен! Послушайте, вы обязательно должны…
- Стивен, - опять перебил многословного клиента Уэбстер, - у нас ещё будет время поговорить на эти темы, обещаю вам. Кроме того, у нас есть завтрашний день, и я обязательно проинструктирую вас, как вести себя во время процесса. Тяжба с дьяволом, как вы понимаете, имеет свою специфику. Я приеду к вам… м-м… скажем, в два часа. А сейчас, если не ошибаюсь, в приёмной ждёт другой посетитель, и с моей стороны было бы крайне невежливо заставлять его ждать.
Уэйц с сияющими от радости глазами с размаху запечатал рот рукой и попятился к выходу. Повернув медную ручку, он с благоговением промычал "Сэ-э-эр…" и осторожно закрыл за собой дверь.
Дэниел Уэбстер поставил локти на стол, положил подбородок на ладони и задумался.
- Самой великой страной, говоришь… - наконец пробурчал он с недовольным выражением лица. - Американцы, говоришь… Х-хе!
Протянув руку к стене, он выдернул из висевшего на стене хвоста седой волос, бросил его на пол и вытер пальцы о брюки. Затем он вытащил из нагрудного кармана большой золотой медальон и бережно раскрыл его. С правой створки на знаменитого юриста смотрел молодой человек с квадратным подбородком и высокой ровной стрижкой, в котором без труда можно было опознать самого Дэниела. Миниатюра была выполнена с исключительным мастерством, в оригинальной самобытной манере. На левой створке тот же художник изобразил красивую черноглазую девушку с толстой и длинной косой. Дэниел закусил губу, прислонил раскрытый медальон к стопке книг, вытащил из ящика стола небольшой свёрток из парчи и развернул его.
В тусклом свете лампы слабо блеснуло золото отделки. За долгие годы красные сафьяновые черевички совсем не утратили вида и всё так же радовали глаз изяществом и совершенством линий - всё-таки мастера у великой императрицы были первостатейные. Бывший кузнец поставил их рядом с медальоном, некоторое время смотрел перед собой, часто моргая, а затем с тихим всхлипом спрятал лицо в руках.
Маленькое недоразумение
Набедренные повязки из листьев смотрелись на Адаме и Еве просто великолепно. Вот Адам на ходу повернулся к жене и что-то ей сказал; Ева опустила голову, поправила свежесплетенный бюстгальтер, сорвала с куста цветок, воткнула его в волосы и улыбнулась, встретив восхищённый взгляд мужа.
Господь ещё раз посмотрел вслед изгнанникам, с сомнением почесал подбородок и чуть прищурился.
- А ну-ка, иди сюда.
Шествовавший мимо павлин с недоумением поглядел на Господа и растерянно произнёс: "Кэ-э-эк?" Его волочащийся по траве хвост колыхнулся.
- Ты, ты. Подойди.
Господь подобрал яблочный огрызок, отщипнул несколько кусочков от оставшейся мякоти и протянул птице.
- Ешь.
Павлин вытянул шею и с опаской уставился на ладонь.
- Ешь, говорю! - возмутился Господь. - Не хватало ещё, чтобы мне и другие… твари перестали подчиняться…
Павлин жалобно заморгал, осторожно взял клювом самый маленький кусочек, закрыл глаза и с усилием глотнул. Несколько мгновений он сидел неподвижно, затем открыл глаза и с любопытством осмотрелся.