- И откуда это ничего взялось? И что за крошки везде валяются? М? Чего молчите? Говорите, не брали СЛОВА? Значит, так: доступ во внешний континуум на две недели отменяю, сидите дома. Благо, заняться есть чем: постройку снести, поверхность от крошек тщательно очистить. Ясно? Чтобы ни единого СЛОВЕЧКА не осталось! А там посмотрим, что со всем этим делать. Тоже мне, строители - такое СЛОВО загубили…
* * *
Уже битый час Господь виновато топтался рядом с девушкой и приговаривал:
- Ну хватит… Ну не надо… Ну пожалуйста…
- Да-а, не надо… - выдавила из себя заплаканная девушка и вытерла слёзы сразу обеими руками. - Как это не надо? Мы же с Адамушкой одна кровь, одна плоть!
- В ребре крови нет, да и плоти, собственно… - опасливо заметил Господь и заранее втянул голову в плечи.
- И что с того? Всё равно я его люблю! А вместе мы быть не можееееееем… - заревела девушка и в отчаянии замолотила кулачками по коленкам.
- Ну да… Моя недоработка, - вздохнул Господь.
- Теперь он… хлюп… с этой дурой глиняной… хлюп… всю жизнь… а со мной… хлюп… ааааа…
- Ты же умная, сама всё понимаешь… - Господь покосился в сторону недолепленной Евы, осторожно погладил рёву по голове и продолжил: - Адаму ведь нужно плодиться и размножаться? Нужно. А с тобой…
Он грустно посмотрел на девушку и развёл руками.
- Даже я не могу из части целого сотворить такое же целое. Ну как я из маленького ребра сделаю большую женщину?
- Ыыыыыыыы…
- Зато ты вон какая красивая получилась, - как бы невзначай заметил Господь.
- Ыыыы… Да?
- Конечно. Резьба по кости всегда эффектнее смотрится, чем гончарное изделие, а миниатюра - это вообще верх мастерства! Это тебе кто угодно… хм… короче, просто поверь.
- Ыы… Это Ты говоришь, чтобы меня успокоить, я знаю!
- Да ты что! - возмутился Господь, добыл из складок хламиды маленькое зеркальце и прислонил его к стеблю ромашки. - Сама посмотри!
Девушка оглядела себя с ног до головы и наконец улыбнулась сквозь слёзы.
- Ну вот, наконец-то… И здесь посмотри… А теперь сюда, голову поверни налево, руку подними… - ворковал Господь, медленно вертя зеркальце вокруг девушки. Та зачарованно следила за отражением и изгибала тело, принимая самые соблазнительные позы. - И вообще зачем тебе этот увалень? Давай я тебе кого-нибудь в пару из ребра вырежу! Вон сколько кусков ещё осталось - на дюжину таких, как ты, хватит, не меньше. И ты с ними тоже будешь одна плоть и кровь. Вернее, одна кость. Сейчас ещё и другое ребро выну, чтобы беднягу не перекособочивало…
Девушка просияла, но её лицо тут же приняло озабоченное выражение:
- А как же Адам? Думаешь, до него не дойдёт, что Ева не из ребра сделанная, а такая же, как и он?
- Нипочём не дойдёт, - решительно заявил Господь. - Я знаю, я ему сам мозги лепил. Он всегда будет думать, что женщина ему обязана своим существованием и поэтому должна подчиняться. Ну что, успокоилась? Давай я тебе подарок сделаю, раз уж так опростоволосился. Одно желание за мной. Загадывай, чего хочешь..
Малышка в последний раз шмыгнула носом и расплылась в улыбке.
- Хочу крылья.
Приёмыш
Под плотной оболочкой раздавалось еле слышное ворчание.
- А я говорю - нет. Ты ещё слишком мал, - через некоторое время перебила его темнота.
Он притих и засопел. Темнота выжидающе молчала.
- Мне скучно. - Он закрыл глаза и обмяк. - Я больше не могу.
- Потерпи. - Голос зазвучал чуть тише. - Осталось совсем немного. Ещё недельки полторы - и я тебя выпущу.
- Я столько не выдержу. - Ему захотелось заскулить, но он сдержался. - Ты же видишь: я достаточно силён, смогу выжить и снаружи.
- Нет, я этого не вижу, - отрезала темнота. - Ты должен вырасти и окрепнуть, тебе надо овладеть разными полезными умениями, надо сделать…
- А почему ты всё время указываешь, что мне делать? - прошипел он зло.
- Потому что я тебя кормлю! И ты будешь делать всё, что я говорю, потому что ты мой…
Темнота внезапно запнулась на полуслове.
- Ты. Мне. Не родня, - отчеканил он негромко.
В наступившей тишине ему захотелось свернуться калачиком и спрятаться, но он упрямо молчал.
- Ты сам знаешь, кто поручил мне заботиться о твоей безопасности, - наконец прозвенела темнота.
- А мне-то что? Мне всё равно, - холодея от собственной смелости, проговорил он.
Оболочка чуть заметно вздрогнула и опять замерла. Чувствуя, что назад пути нет, он ожесточённо вгрызся в сочную кисловатую мякоть. Вскоре в толще темноты начало проявляться светлое пятно. Приблизившись к нему вплотную и прорвав жёсткую плёнку, он выглянул наружу и тут же отпрянул - по глазам больно ударило. Лишь через некоторое время он ещё раз просунул голову через отверстие и огляделся. Вокруг было море зелени, из которого выглядывали какие-то жёлтые и красные округлости. Он повертел головой, рассматривая внешнюю сторону кожуры - такую же жёлтую, в тёмно-розовых пятнышках, затем рывком высвободил хвост и пополз по гладкой коре к тому месту, где её касалась ветка соседнего дерева…
…Он в последний раз куснул мягкий бок груши, ощущая, как рот наполняется сладким соком, и с наслаждением глотнул. От удовольствия он даже выгнул спину, цепляясь хвостом за сучок. Затем он обвился вокруг изрядно полегчавшей ветви, просунул голову в петлю из собственного тела и рывком напряг мускулы. Древесные волокна хрустнули, словно кости, черенок с глухим треском обломился, и недоеденная груша сорвалась вниз, зашуршав мышью в траве.
Да, ему на редкость повезло, подумал он. Древо Силы росло рядом с яблоней, их ветви часто соприкасались, и сил у крохотного червяка как раз хватило на то, чтобы доползти до ближайшего плода и прокусить глянцевую кожицу. Живительный сок наполнил его тело мощью, помог вырасти за короткий срок в десятки раз, заставил работать крохотный мозг на пределе возможностей.
И многократно усилил тлевшее в нём яростное чувство.
Шелест листьев дерева, росшего невдалеке, заставил его очнуться. Он торопливо заскользил по ветке, зеленоватым ручейком перелился на яблоню, нашёл глазами знакомый отросток, умостился рядом и изогнул шею, вглядываясь сквозь листву.
Ну да, оно и есть. Это существо странного вида он часто здесь встречал. Сейчас оно обрывало сливы по одной и бросало их в рот, пряча косточки в кулаке.
Вспомнив вчерашнее, он ехидно усмехнулся.
- Тебе ведь приказали не есть плоды ни от какого дерева!
Существо испуганно повернуло к нему голову.
Кончик чешуйчатого хвоста неторопливо поглаживал чуть увядшую кожуру плода. Лёгкие касания раскачивали яблоко, и подгнившее отверстие, похожее на язву, то появлялось, то опять исчезало из виду.
* * *
- … и будешь томить мясо на слабом огне. Перед готовностью добавишь пару горстей чернослива - только косточки повынимай, знаю я тебя! - и капельку мёду.
- Но ведь…
- Молчи. Потом курочку. Даже две… три, короче. Покрупнее выбери. Оливковое масло с медком размешаешь, розовой водой чуть разбавишь, курочек натрёшь - и в печь! Чтоб с корочкой и душистые. Готовых птичек имбирём и орешками посыплешь, пока не остыли.
- Так я ж…
- Не перебивай старших. На вторую перемену - дичь. Начинишь тушки персиками, по бокам обложишь черносливом, притрусишь смесью из корицы, соли и имбиря, добавишь зелени, а потом всё время жирком поливай, чтоб сочная получилась. На сладкое сам чего-нибудь сообразишь: ну, там, лепёшек сладких с начинкой, груш, фиников, бананов побольше, я сильно придираться не буду. На запивку - красненького. Ещё в ледяную розовую воду выдавишь три апельсина, половинку лимона, и подсласти чуток. Пожалуй, этого будет достаточно.
Исав с шумом втянул слюну и вытер дрожащими пальцами рот. На лице старшего сына блуждала мечтательная улыбка.
- К сожалению, у меня только чечевичная похлёбка, - скорбно проговорил Иаков и потупил глаза.
- Что?! - взревел Исав, сжимая кулаки. - Чечевичная похлёбка?! Я несколько месяцев на поле вкалывал! Днём и ночью! А ты, маменькин любимчик, даже готовить за это время не научился! Да я сейчас сдохну, если кусок мяса не сожру! Что мне твоя чечевица!
Иаков с надрывом вздохнул и развёл руками.
Исав схватился за голову и застонал. Долгое время братья молчали: сердитое сопение Исава перемежалось со вздохами Иакова - каждый громче и дольше предыдущего. Наконец, когда после очередного звука со стороны младшего брата кот, мирно спавший под лавкой, проснулся и вылетел на улицу с диким мявом, Исав не выдержал:
- Чечевицы хоть много положил?
- Много, - с виноватым выражением лица прошептал Иаков. - Половину горшка.
Исав прекратил сопеть и задумался.
- Самого большого горшка, - уточнил Иаков.
Исав поднял на него глаза.
- С масличком оливковым. И шпинатик свеженький, специально утром на рынок бегал.
Исав с трудом проглотил комок в горле.
- А ещё мама мне хлеба свежего напекла, - ковыряя пол большим пальцем ноги, сообщил Иаков, - так я ни кусочка не съел, всё для тебя берёг.
По комнате разнеслось голодное мычание. Иаков снял с полки маленький кувшинчик и подал брату:
- Лимонный сок.
- Да чтоб ты провалился! - прорычал Исав и схватил кувшинчик. - Давай сюда свою чечевицу!
- Вот и хорошо, вот и правильно, - суетился Иаков, накладывая в миску очередную порцию похлёбки. - Зачем тебе там, на поле первородство?
Исав на мгновение оторвался от еды и с лёгким презрением посмотрел на брата: