Спэрра взял конец веревки и тихо заныл. Вигмар подтолкнул его древком копья. Продолжая ныть, тролль зажал веревку в зубах и полез по отвесной скале. За что он цеплялся и почему не падал, Вигмар понять не мог. Он для того и взял с собой тролля, чтобы тот пролез там, где человеку не справиться.
Нытье постепенно отдалилось и стихло. Нижний конец веревки оторвался от земли и висел теперь на уровне пояса, дергаясь, будто наверху происходила борьба. Потом по этой самой веревке ссыпался тролль и мигом юркнул за камень. Виден был только заостренный и выгнутый наружу кончик уха, которое, казалось, говорило: а теперь полезай сам, а меня больше не трогай.
Вигмар повесил копье в заплечную петлю, подергал за конец веревки, убедился, что привязана она крепко, и полез. Сомнений и страхов он не испытывал, потому что те ничего не изменили бы: надо, значит, надо. До сих пор Вигмар всегда находил в себе силы выполнить действительно нужное, так почему его источник должен иссякнуть именно теперь? Пятнадцать жизней, которые ему пообещала покровительница Грюла, были еще далеко не исчерпаны, и одна из пятнадцати рыжих кос, отрезанная в очередную жертву, уже снова отросла.
Хёрдис стояла в трех шагах от входа в пещеру, крепко прижавшись спиной к каменной стене и почти сливаясь с ней. Невероятный гость приближался; сердце ведьмы билось сильными, тяжелыми, почти болезненными толчками. В ее груди ворочался камень, причиняя боль, но она была почти счастлива, что опять, впервые за долгий срок, чувствует его биение. И это же дало ей ощутить, как далеко ушла она от живых людей. Но, может быть, этот гость подарит ей и другие перемены. Какие? Изумление и робость, любопытство и нетерпение заставляли ее дрожать, и Хёрдис прижималась к ненавистной, но привычной стене пещеры в поисках опоры. Он пришел не просто так, он что-то принес ей. Что это? Что?
Гость влез в пещеру быстро и ловко, почти как тролль. Золоченый наконечник копья за его спиной ярко блеснул при дневном свете, и Хёрдис зажмурилась на миг, но тут же гость вошел в полумрак, и блеск погас. Теперь копье тихо мерцало, как будто излучая свой собственный внутренний свет.
Выпрямившись, Вигмар окинул быстрым взглядом полумглу перед собой и сразу угадал невдалеке высокую темную фигуру, прижавшуюся к стене. Заметить ее было непросто: волны темных волос окутали ее, делая почти неразличимой, только пятно лица чуть заметно серело. Хозяйка стояла неподвижно, как каменная. У Вигмара мелькнуло нелепое впечатление, будто он явился беседовать с идолом чужого бога. Она – не женщина, она – дух, она – воплощенное сердце Медного Леса. Тут нет никого живого, ему отвечали призраки, морочили, заманивали…
В пещере только мрак и тишина, бездонные, беспредельные. Казалось, она тянется бесконечно далеко, что прямо здесь начинается дорога в непостижимые Нижние Миры. И первый житель эти миров, их страж, их посланец, стоял в трех шагах от Вигмара.
– Вообще-то оружие в гости брать не принято, но ты уж не сердись, что я оставил при себе мое Поющее Жало – без него здесь будет темновато! – дружелюбно сказал Вигмар. – Оно не причинит вреда здесь никому, ни тебе, ни твоему мужу.
– Хотела бы я видеть то, что причинит ему вред, – ответила Хёрдис. Эти слова навели ее на новую мысль, и она внимательно осмотрела копье. – Оно заклято? Как? Что за сила в нем?
– Оно заклято лишь на то, что не может причинить зла своему хозяину. А его сила – небесный огонь. Нечисть его боится. С одним зловредным мертвым оборотнем оно славно расправилось.
– А оно может причинить вред великану? – жадно спросила Хёрдис и даже шагнула вперед. – Убить его?
Вигмар не сразу нашелся с ответом. В голосе хозяйки звучало такое жгучее волнение, что он опешил: уж не желает ли она смерти своему мужу?
– Я пришел сюда не за этим, – сказал он наконец.
– А зачем?
Хёрдис попятилась и вновь прижалась к стене в трех шагах от входа. Приглашать гостя дальше она, как видно, не собиралась и принимала его на пороге своих мрачных владений. Дневной свет самым краешком дотягивался до ее фигуры, а дальше сразу же начиналась глухая, вязкая и упругая тьма, отталкивающая свет.
– Знаешь ли ты, что конунг квиттов Гримкель и конунг фьяллей Торбранд задумали совместный поход на Медный Лес? – сразу начал Вигмар.
Глаза из мрака внезапно сверкнули бледно-голубым светом и озарили напряженное лицо. От неожиданности Вигмар вздрогнул и на всякий случай отодвинулся от порога пещеры.
– Вот как? – глухим, отрывистым голосом воскликнула Хёрдис. – Он будет здесь?
Имя Торбранда потрясло ее, как падение камня потрясает тихую воду. Не зря она звала, ждала… Странный гость принес ей весть о том, в ком теперь заключались все ее надежды. Вот он, первый ответ на ее заклинания! То, что унес на себе ветер полнолуния, вернулось к ней со звоном Золотого ручья, и в самом сердце Хёрдис будто что-то треснуло и задрожало. Наверное, это чувствует скованная зимним холодом земля, когда ловит первый отблеск весеннего солнца. Он еще не согреет, но в нем – обещание, посланное добрым Бальдром, надежда на скорое пробуждение, на новую жизнь…
– Они оба должны быть здесь, – ответил Вигмар, не зная, кого она имеет в виду. – Они хотят подчинить себе Медный Лес и собирать с него дань. Людям, которые здесь живут, это совсем не нравится. Если уж у Медного Леса должен быть конунг, то люди скорее примирятся со своей собственной, родной ведьмой и ее мужем-великаном, чем с чужеземцем, даже будь он мудр, как Один, и справедлив, как Форсети. Может, мы поступаем глупо, но уж такие мы, ничего тут не поделаешь.
– Чего ты хочешь от меня?
– Не так уж много. Это будет зависеть от тебя. Если ты не хочешь, чтобы здесь правили фьялли, то помоги нам прогнать их. А уж чем ты поможешь – это тебе виднее. Никого, я так думаю, не принудят к подвигам, которые ему не по плечу. И пусть каждый решает сам, какую пользу он может принести. Я так понимаю свободу. Первое, что нам нужно, – это железо. Нам нужно оружие, чтобы биться. По всему югу Медного Леса железо отобрал Гутхорм Длинный… Ну да ты лучше меня знаешь, чем все это кончилось. Еще железо есть возле Турсдалена. Но мы были бы дураками, если бы пытались взять его без твоего позволения. А мы, может быть, безумцы, но не дураки. Если ты позволишь нам взять это железо, то мы сделаем все, что в человеческих силах, чтобы твоя долина не увидела больше ни одного фьялля.
Примерно так рассуждал он сам, прикидывая, стоит ли ему бросать свою северную усадьбу и протягивать руку Ингвиду Синеглазому. Выходило, что стоит: если выгнать фьяллей еще с юга, то до севера они не дойдут. Должна же и ведьма это понять!
Хёрдис усмехнулась. Она-то вполне поняла его рассуждения, но ему никогда не понять ее! Ни одного фьялля! Откуда ему знать ее желания? Может быть, кто-то из фьяллей ей нужен? Только один! Тот, кого она возьмет в плен, высушит и выпьет из него теплоту крови, как из нее самой выпил Свальнир! Чтобы снова стать человеком, живым и теплым! Чтобы ее сердце опять стучало легко и горячо, чтобы руки стали легкими и мягкими, уязвимыми, но живыми! И это должен быть фьялль, виновник несчастья квиттов. Только он, вообразивший себя сильнее всех.
Он будет здесь! Будет здесь! Это главное. И Хёрдис дрожала от лихорадочного желания вмешаться в события, ускорить их ленивый ток, приблизить, притянуть к себе долгожданную встречу.
– Я дам вам оружие! – воскликнула Хёрдис, и Вигмар видел, что ведьма вдруг загорелась странным оживлением. – Вам не нужно плавить железо. Вот что! Обойди все усадьбы, которые согласны дать тебе людей в войско, и собери там железные иголки по числу мужчин. Принеси их мне. И в назначенный день у вас будет довольно оружия.
– Что ты хочешь взамен?
Хёрдис помолчала. В мечтах она уже видела себя свободной, и казалось, что она не сможет терпеть ни единого мгновения.
Отделившись от стены, она шагнула к собеседнику. Ее ноги ступали по камню совершенно бесшумно. Вигмару опять стало не по себе. Хёрдис протянула руку, поднесла к сияющему наконечнику Поющего Жала, помедлила, потом коснулась лезвия кончиками пальцев. Пальцы обожгло огнем, и Хёрдис вскрикнула от боли и ликования разом.
Вигмар отшатнулся. Ведьма засмеялась, помахивая в воздухе рукой. Смех у нее был застывший и дикий, глухой, точно падающие с кручи камешки.
– Это чудесное копье! – воскликнула она. – Оно может! Может убить великана!
– Ты много от него хочешь! – Вигмар покачал головой. – О твоего великана сломалось даже копье самого Одина! Я слышал, как это было! Не думаешь же ты, что мое копье сильнее!
– Может, и нет. Но ты мог бы хотя бы попробовать! – требовала Хёрдис, и ее глаза во мраке пещеры горели тем же голубым светом, освещая лихорадочно оживленное лицо.
Вигмар снова отступил, чувствуя, что на голове у него шевелятся волосы. От ведьмы исходило ощущение дикой и внушительной силы, и ему требовалась вся его твердость, чтобы не поддаться ее воле и не забыть самого себя. На что она его толкает? Вдруг он утратил уверенность, что они поймут друг друга. Ведьме нет дела до войны квиттов и фьяллей, у нее своя война и свои цели. Она слишком полна своим. И прикасаться к ней опасно – она захватит и увлечет за собой, как горная лавина.