– Никогда нельзя пить то, что наливают гоблины, – нравоучительно откликнулся гном. – От гоблинов добра не жди!
– Типичный гномий шовинизм и ксенофобия! – заметил красивый эльф.
– Все высказались?! – вскипела рыжая.
И лекарь неожиданно понял: никто действительно не шутит. Напротив, они убийственно серьезны. Перепуганные, растерянные, смотрят умоляюще.
Он перешел к решительным действиям – изгнал всех лишних на улицу, оставил одну Меридит и потребовал связных объяснений. Опыт подсказывал ему: от "отравленного" связных объяснений не дождешься.
Меридит толково и кратко, в свойственной дисам манере обрисовала происшествие.
– Чего же вы от меня ждете? – спросил специалист печально. – Ни я, ни другой лекарь не в состоянии вам помочь. Возможно, сильный маг или психиатр… Боюсь, вы во власти иллюзий. Слишком невероятная история!
Хельги мечтательно вздохнул. Ах если бы! Но он точно знал: поглотил!
– Давайте попробуем проверить, – предложил лекарь, чтобы быть хоть чем-то полезным. – Говорите, у вас чужие воспоминания? Мой дед стал жертвой Ирракшаны тридцать лет назад, в годы переворота. Семья так и не нашла, где он спрятал шкатулку с золотом. Попытайтесь вспомнить.
– Не знаю, – засомневался Хельги. – Их так много, все перепутанные, разрозненные. Обрывки одни! Но я постараюсь.
Старался он долго, зато плодотворно. Тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и с великолепной уверенностью сообщил:
– Никакая не шкатулка, а большой глиняный горшок. Зарыт в комнате с круглыми стенами под плитой, у левого края двери. Там пять тысяч золотых старой чеканки, бабушкина диадема с рубином в виде рыбьего глаза и костяной охранный амулет.
Лекарь не верил своим ушам.
Некоторые существа, вроде лепрехунов умеют чуять скрытое золото. Другие умеют воровать мысли. Но даже самый сильный маг не в состоянии дать столь детальное описание ненайденного клада. Конечно, сумму странный пациент мог назвать наугад, и даже если она совпадет, не исключена случайность. Но откуда он узнал про диадему? Все, включая самого лекаря, считали ее конфискованной при обыске. Мало того, одному лишь деду с его оригинальным воображением рубиновая вставка посреди овальной серебряной пластины напоминала рыбий глаз. И одному лишь деду владелица диадемы приходилась бабушкой, остальные члены семьи именовали украшение "дедушкиным".
Потрясенный лекарь, наскоро попрощавшись и пообещав вернуться, ринулся домой. И неизвестно, что сильнее влекло его – стремление постичь истину или желание обрести сокровища.
Меридит нахмурилась.
– Вот что я скажу. Если ты, Хельги, не хочешь стать народным героем, лучше нам убраться из города как можно скорее!
Спригган пришел в ужас. С этой позиции он проблему еще не рассматривал.
– А как же лекарь? – спросила Энка. – Зря я за ним бегала?
– Он все равно не поможет. Он сам сказал! Уходим! – заторопился Хельги.
– А ты сможешь?
– Смогу, смогу. Где мой мешок? Ну чего вы копаетесь?!
Когда внезапно разбогатевший лекарь, а с ним восхищенная толпа пришли к Мицару, их встретил опустевший подвальчик, забитый старым магическим хламом. Он машинально заглянул в хрустальный шар – сильно искаженная физиономия рыжей девицы показала ему оттуда язык.
"Вот так рождаются легенды!" – сказал лекарь сам себе.
От Трегерата дорога резко сворачивала влево, на запад. Предстоял долгий и очень опасный отрезок пути – вдоль подножия Арвейских гор. По слухам, его контролировали орки. Хотя сейчас что орки, что люди – все едино враги!
В первый день путники прошли мало. Ослабев от пережитого ужаса, Эдуард едва волочил ноги, Хельги тоже не проявлял обычной прыти. К счастью, нашелся удобный ночлег – пастушья хижина. Судя по следам, вернее, их отсутствию, она пустовала все лето.
Хорошее это было жилище! Сложено из валунов, крыто сланцем, внутри есть очаг и лежанка. Ее на правах особо несчастного занял Хельги.
– Поживем здесь несколько дней, – решил он, – пока у меня в голове не утрясется окончательно.
Надо заметить, все у него утрясалось довольно быстро. Он научился загонять реликты чужих сущностей поглубже в недра разума, чтоб не мешались. Только со сном была беда – громоздились нелепые чужие кошмары.
– Ну кто бы мог подумать, что спригган способен поглотить демона! – не переставала удивляться Энка, слушая его страшные рассказы о ночных видениях. – В жизни бы не поверила!
– Давайте посмотрим правде в глаза! – воззвал вдруг Аолен, особенно молчаливый в последние дни. – Хельги не спригган!
– Здрасте! – оскорбился тот. – Кто же я по-твоему?
– Демон.
– Что за дурость?! – спустя некоторое время обрел-таки дар речи Хельги. – Не стыдно меня обижать, когда мои мозги и без того не в порядке? Я очень хорошо помню, что родился спригганом!
– Не спорю! – поднял руки эльф. – Возможно, ты родился именно им… хотя ты ведь не знаешь, кто твой отец?
– Не знаю. У нас это обычное явление. Но с демонами наши женщины не путаются.
– Хорошо. Ты пришел в этот мир спригганом. Но перестал им быть, переродился в демона.
– Из-за того что поглотил Ирракшану? – решила уточнить Энка.
– Силы Стихий! Разумеется, нет! Никакой спригган, да и никакой смертный вообще, не может никого поглотить, это противоречит нашей природе. И магические потоки перемещать не может, будь он хоть трижды великий маг. И нейтрализовать эманации трех десятков демонов-убийц не может! Оборотневы младенцы от нас следа не оставили бы, сумей они пустить в ход магию. А ты, Хельги, стал демоном в тот момент, когда твоя мать опоздала с подменой. Думаю, дело в этом.
– Я тебе не верю, – безапелляционно заявил невольный претендент на звание демона. – Это все неправда. Я спригган.
Он придвинулся к Меридит, будто ища поддержки, но та задумчиво молчала. Энка тоже долго не издавала ни звука, а после сказала:
– Теперь мне понятно, что случилось с вином в Конвелле! – И пояснила для неосведомленных: – Короче, в том году мы со скуки полетели в Конвелл, смотреть коронацию. И опоздали. Сперва Тимпан – это мой бывший грифон – выкобенивался, не хотел везти троих сразу, потом еще что-то, и когда мы наконец долетели, охрана уже не пускала на Площадь. Тогда Хельги разозлился и сказал: "Чтоб у них все вино прокисло!" И оно прокисло. Все вино во всем королевстве! Такой переполох вышел! Коронацию отложили, у них без вина не принято. Мы еще удивлялись, какие случаются совпадения. Но раз Хельги демон – удивляться нечему.
Хельги закрыл лицо руками и простонал что-то насчет мамочек. Дурацкая история с вином оказалась для него более убедительной, чем логические доводы эльфа. Он снова пришел в смятение.
Меридит рассердилась.
– Чего вы пристали к бедному созданию! Демон, не демон – какая разница! Хельги, солнышко мое, плюнь ты на них! Все говорят, в Конвелле вино дрянное. Могло и само прокиснуть.
Дисе в самом деле было безразлично, кто такой Хельги. Главное – живой, более или менее здоровый и при ней. Остальное неважно!
Зато Ильза пришла в восторг.
– Если Хельги демон, – сообразила она, – значит, ему можно поклоняться – и он будет считаться богом! Хельги, я стану тебе поклоняться, ладно?
– Нет!!! – завопил несчастный. – Нельзя мне поклоняться! Тебе нормальных богов, что ли, не хватает?!
– Не хочу поклоняться нормальным, хочу тебе, – упрямилась Ильза. – С теми я не знакома.
– Вот и хорошо! Говорят же, у знакомых лекарей лучше не лечиться. А знакомым богам лучше не молиться!
– Ты все переврал, – вмешалась справедливая диса. – Это лекари говорят, что знакомых лучше не лечить, а все больные как раз любят ходить к своим.
– Вот! – торжествовала Ильза.
Хельги надулся:
– От тебя я такой подлости не ждал! Уж ты-то могла бы поддержать в трудную минуту!
– Извини! – огорчилась Меридит. – Я не со зла. Просто ради справедливости.
– А могла бы – ради меня! Но в любом случае не желаю, чтобы мне поклонялись знакомые. И незнакомые тоже. Что я демон, надо еще доказать. Мало ли какие совпадения случаются!
– Не понимаю, чего ты упираешься? По-моему, быть демоном куда престижнее, чем спригганом, – заметил гном, поморщившись на последнем слове.
– Тебе не понять. Ты ведь никогда не был спригганом.
– Боги миловали! – презрительно фыркнул Орвуд.
Для гномов все, кто не является их соплеменниками, – существа второго сорта. Кроме демонов, разумеется. Скрепя сердце гномы признают если не превосходство бессмертных, то по крайней мере равенство себе, любимым.
Энка показала надменному гному козью морду, а Рагнар поспешил оповестить, что коренья испеклись. Путникам опять пришлось перейти на подножный корм. Пополнить запасы в Трегерате они по понятным причинам не смогли, а про охоту никто не заговаривал, чтобы не расстраивать Хельги.
Речь зашла о другом.
– Интересно, сколько времени… – начала Энка.
– Около полудня, – откликнулся эльф.
– Я не про то! Я говорю: интересно, сколько времени осталось до конца света?
– Демон его знает! – по привычке ответила Меридит.
– Вот я его и спрашиваю. Хельги, сколько осталось до конца света?
– Издеваешься, да?
– Нет, беспокоюсь, что не успеем. Уже полгода бродим, бродим, – и все напрасно!
– Почему – напрасно? – не согласилась диса. – Мы сделали много полезного. Дракона извели, проклятых младенцев, Ирракшану. Выяснили, что Хельги – демон. А иначе в жизни не догадались бы.
– То-то было б расчудесно! – вставил экс-спригган.
– Ага, скажи еще: Заслон передвинули! – съязвила Энка. – То-то миру от нас польза!