На рассвете Лирна ушла. Остались лишь растерянность и вкус прощального поцелуя на губах. И непонятная горечь. Перед глазами снова и снова возникали в детстве затверженные сроки из Книги Дорог: "Та, чье сердце переполняет любовь к Одинокому, черпает силы из мужа своего. И будет жизнь ее долгой, как у суженого, и не познает болезней и старости…" Я не смел надеяться, что Лирна меня любит, но в одном не сомневался: этой ночью звездоокая хотела быть со мной. Будь что будет. Я принялся торопливо одеваться, с раздражением путаясь в рукавах и штанинах, и уже затягивал шнуровку на втором сапоге, когда вошла хозяйка.
- Грэн? Что произошло?
- Вы говорили, Лирна хочет этого брака. Это неправда! - я вскочил и бросился вон из спальни. Женщина сделала шаг в сторону, чтобы освободить проход.
- Не брака - свадьбы, - спокойно сказала Безрукая мне в спину. - Она попросит у Мирка ключ.
Я остановился.
Если Лирна снимет браслет сразу после венчания - этот медведь к ней даже не прикоснется. Я собирался потребовать у Керена отменить свадьбу - и он бы побоялся отказать Одинокому. Но этого мало: кто знает, не осмелеет ли дядюшка спустя пару лун после моего ухода? Развод же сделает звездоокую свободной - свободной по-настоящему!
- А он отдаст?
Собеседница покачала головой:
- Только не сегодня. Попытается завоевать ее, будет тянуть время. Вы, мужчины, - бесцветно произнесла она, глядя мимо меня, - относитесь к нам как к неразумным созданиям, которые сами не знают, что им нужно. Он думает, появится ребенок - и она сама не захочет уходить.
Едва обретенная надежда рассыпалась. Я со злостью стукнул кулаком о стену.
- Какая разница, чего она захочет? После венчания у нее не останется права выбора!
- Право на выбор имеет тот, кто его делает, - веско сказала Безрукая, потирая культю характерным движением, словно только что избавившийся от оков узник.
Я ужаснулся. Чтобы расторгнуть брак - нужно открыть замок брачного браслета ключом, при свидетелях полученным от супруга. Но для отчаявшихся есть еще один способ. И мне вдруг подумалось, что стоящая передо мной женщина когда-то им воспользовалась. И, похоже, верит, что Лирна поступит так же.
Завтракать я отказался, закрывшись в спальне. То нервно ходил по комнате, то сидел на кровати, обхватив голову руками и глядя в одну точку. Безрукая тихо постучалась ко мне лишь через пару часов:
- Грэн, пора.
* * *
Солнце почти достигло зенита, когда мы пришли на ритуальный холм. Здесь уже толпились нарядные люди, которые, при нашем появлении притихли и расступились - то ли испугавшись меня, то ли из уважения к Безрукой. Она взирала на окружающих с величественным равнодушием, лишь слегка кивая в ответ на робкие приветствия.
Почти все были в сборе. Толстый жрец с обритой головой чинно стоял у Камня благословений, на гладкой, розоватой с черными прожилками, поверхности которого уже лежали серебряные браслеты и раскрытая книга. Сухонький старичок что-то тихо говорил почтительно внимающему Мирку, одетому в черные с красной вышивкой штаны и рубаху.
Вдруг все взоры обратились в одну сторону. Прибыла невеста. Разряженный по городской моде Керен вел в поводу гнедого холеного нувара с расписанным красными и золотыми узорами лобовым щитом. На животном с отсутствующим видом сидела Лирна. В белоснежном платье. Толпа неодобрительно загомонила, Мирк изменился в лице, Безрукая удовлетворенно улыбнулась. А я убедился, что принял верное решение. Следом за нуваром двумя цепочками шествовали девушки в цветастой одежде.
Кортеж остановился, невесте помогли спешиться, дядя за руку подвел ее к Камню. Лирна не сопротивлялась, отрешенно глядя прямо перед собой. Жрец поправил складки синего балахона, приосанился, оглядел собравшихся, требуя внимания, и начал церемонию.
Я напряженно вслушивался в его бормотание, боясь упустить нужный момент.
- За кого отдаешь сию дщерь земли? - возвысил голос жрец.
- За меня! - громко провозгласил я, делая шаг вперед.
Лирна вздрогнула, подняла на меня удивленный взгляд. Я ободряюще улыбнулся. Воцарилась мертвая тишина. Керен, часто моргая, растерянно смотрел то на меня, то на жреца, то на исказившееся в гневной гримасе лицо Мирка. Бабы потрясенно прикрыли рты ладонями, мужики посуровели лицами. Лишь Безрукая осталась невозмутима, словно заранее обо всем знала.
- Это правда? - спросил жрец, удивленно приподняв брови.
Керен молчал, нервно тряся головой.
- Лирна моя! - вскричал опомнившийся Мирк. - Мы заключили Нерушимый договор. Вы все, - он сделал широкий жест рукой, - были свидетелями!
Все вопросительно уставились на жреца.
- Это правда, - солидно подтвердил он. - Вчера я засвидетельствовал договор перед ликом всех Семи Богов.
Крестьяне снова принялись перешептываться.
- Договор призван защитить невесту и накладывает обязательства только на жениха, - не сдался я. - Керен вправе изменить решение.
- И это правда, - сказал жрец.
Мирк легко раскидал двух крепких мужиков, схвативших его за руки, и с диким ревом бросился на меня. На нем тут же повисли еще четверо, уговаривая не делать глупостей. К ним со слезами и причитаниями кинулась маленькая пухленькая старушка - наверное, мать.
- Убийца! - орал он, вырываясь из цепких рук. К миротворцам присоединилось еще несколько мужчин, общими усилиями они заломили взбешенному Мирку руки за спину и оттащили назад. - Нелюдь! Она моя!!!
Жрец неодобрительно поджал губы, но в свару вмешиваться не стал и повторил вопрос:
- Так за кого ты отдаешь сию дщерь земли?
Керен опасливо посмотрел на бушующего Мирка, на меня… Я показался ему страшнее.
- За него, - сказал обреченно, - За Одинокого.
Несостоявшийся жених отчаянным рывком бросился вперед, таща за собой усмиряющих его мужчин, и с воплем боднул Керена в лицо. Тот упал на землю, зажимая рукой разбитый нос, из которого ручьем хлынула кровь. Никто не поспешил на помощь поверженному.
- Продолжайте, - обратился я к жрецу, становясь рядом с Лирной. - Опекун невесты сказал свое слово.
Служитель богов благоразумно опустил длинную каноническую речь и сразу перешел к основной части обряда:
- Пред ликом всех Семи Богов, данной ими властью, благословляю сей союз!
Не дожидаясь, пока кто-нибудь опомнится и вмешается, я схватил браслеты и всучил Лирне тот, что побольше. Она дрожащими руками застегнула его на моем запястье. Я торопливо надел браслет на нее, крошечный ключик неестественно громко щелкнул в замке.
- Да будут узы крепки, - окончил обряд жрец, сотворив рукой знак благословения, и устало вытер пот со лба.
Я привлек любимую к себе и жадно впился губами в ее губы. Потом отстранился и повесил жене на шею ключ от ее браслета. Лирна недоуменно посмотрела на изящную вещицу на груди и, побледнев, подняла на меня свои огромные глаза, они пылали гневом. Одним рывком сорвав с себя цепочку, она швырнула оба ключа в пыль и повернулась ко мне спиной, гордо вскинув подбородок. Я поднял руку, чтобы прикоснуться к ней… и снова опустил. Лирна ушла, так ничего и не сказав. Ошарашенные происходящим люди молча разошлись, уступая ей дорогу.
"Прощай, звездоокая. Теперь ты свободна".
Безрукая подобрала ключи и подошла ко мне.
- Уходишь?
Я кивнул и протянул ей полный кошель.
- Позаботьтесь о ней. Через неделю таинник пришлет еще денег, хватит на новый дом и все прочее. Постарайтесь убедить Лирну принять их.
Она обещала все сделать и обняла меня на прощание, как сына.
- Ты вернешься?
- Не вернусь.
Но мы оба знали, что это ложь.
Маков цвет
Разбудил меня нежный поцелуй. Это было бы приятно, не чувствуй я себя так паршиво: голова раскалывалась, подташнивало, во рту пересохло, и привкус гадостный… - все прелести похмелья. Продрав глаза и с трудом сфокусировав взгляд, увидел подле себя незнакомую девушку, осторожно осмотрелся. Мы лежали в роскошной кровати, стоявшей прямо посередине погруженной в полумрак изысканной комнаты. "С какой радости я так напился? И кто?.." - невысказанный вопрос, видимо, отразился на моем лице. Незнакомка с улыбкой откинула за спину смоляные, завитые тугими спиралями локоны, открывая взору белоснежную грудь с маленькими темными сосками, изящную шею и клеймо в виде лотоса на тонкой ключице. Вечноцветущая. В затуманенной памяти кое-что начало проясняться. "Знатно вчера погулял, ничего не скажешь. И позавчера, кажется, тоже…"
Грациозно выгнувшись, красавица потянулась за чашкой на прикроватном столике и подала ее мне. Я безропотно проглотил кислое зелье с резким травяным запахом и откинулся на подушку. Снадобье постепенно начало действовать: головная боль ослабевала, мысли делались четче. Где-то среди них всплыло имя черноволосой прелестницы - Фаирэ. Она села на постели, поднесла кувшин и с улыбкой наблюдала, как я жадно пил, проливая воду на себя и шелковую простынь. Склонив голову к плечику, поинтересовалась:
- Кто такая Лирна? - я поперхнулся последним глотком, а Вечноцветущая спокойно пояснила: - Ты так назвал меня ночью, - она не ревновала, конечно. Кто я ей? Очередной мужчина, один из многих.
- Извини, - сказал я, чувствуя скорее досаду, чем вину. Что мне до задетого самолюбия случайной любовницы?
- Ответишь?
- Не твое дело.
- Конечно, - серьезно кивнула чернокудрая. - Но разве тебе самому не хочется поделиться печалью? Я никому не расскажу.
- С чего ты взяла, что я печален?