Я пошел следом и встал за его плечом. Во двор входил паренек - тот самый, который отговаривал меня идти к Нелюдимому. Мальчишка тяжело и часто дышал, открыв рот и держась за бок, словно долго бежал. На Тиренна он не обратил никакого внимания. Заметив меня - рванул из последних сил к крыльцу с криком:
- Господин Путник! - остановился, переводя дух. - Беда. Там. Верны, - и вдруг хлопнулся на колени: - Братишку спаси.
Разузнать о случившемся оказалось непросто. В ответ на вопросы малец бессвязно бормотал, таращил лихорадочно блестящие глаза и через слово повторял: "Шоила спаси, братишку". Наконец я влепил ему хорошую затрещину, пацан немного пришел в себя и смог что-то объяснить. Из сбивчивого рассказа выходило, что его брат ходил с друзьями на охоту. Они увидели верна и побежали без оглядки. Отсутствие одного из товарищей заметили уже в деревне и сказать, когда Шоил отстал, точно не могли. В лес соваться никто, понятно, теперь не хотел - зажгли костры вокруг селения и попрятались по домам.
- А как выглядел тот верн?
- Огромный, сказывают… И с рогами.
- Может, это лось был?
- Так летает, говорят. Черный весь, и трава под ним сохнет.
Я поморщился. Только крестьяне могли увидеть верна в обличье рогатого монстра. Но если сохнущая трава - не плод их воображения… и если ребенок действительно пострадал от этой твари - спасать поздно. Однако оставалась надежда, что Шоил просто подвернул ногу или свалился в овраг и лежит где-нибудь раненый, ждет помощи. Я без раздумий согласился отправиться на поиски пропавшего. Верны специально на людей не охотятся: их одинаково влечет любая жизнь, а в лесу в ней недостатка нет. Так что шанс избежать смерти у Шоила все же был. Только следовало поспешить.
- Ты знаешь, где они встретили верна?
- Да. Примерно…
- Веди.
Лес встретил нас сумраком и запахами хвои, грибов и осенней листвы. Было довольно прохладно. Я это едва замечал: доводилось терпеть и не такое, привык. Стылые камни и влажный опад под босыми пятками только бодрили. А вот мальчишка в насквозь пропитанной потом рубашонке зябко ежился. Он испуганно озирался и, казалось, сам не знал, чего боится больше - отойти от меня или приблизиться. Но стремление спасти брата все же было сильнее страха, и я не без удивления понял, что почти зауважал сосунка. Он порывался бежать, пришлось осадить. В изобилующей выворотнями, торчащими корнями, ямами и оврагами местности в спешке можно и ногу свернуть, если не шею, да и силы следовало поберечь. Венк - так назвался мой проводник - уверял, что найдет урочище, в котором охотники повстречали верна, потому я решил направиться прямо туда, а затем идти к деревне по их следам. Шли быстро, но в таком темпе, который можно долго поддерживать. Я прислушивался и осматривался, чтобы не пропустить возможную опасность или Шоила - нельзя было исключать вероятность, что ребенок побежал в сторону дома Нелюдимого. О том, что никуда он не убежал, думать не хотелось. Но я, конечно, думал. И, хотя судьба мальчика была неизвестна, чувствовал свою вину - перед Тиренном, который верил в мою непогрешимость, перед неизвестным лекарем, три луны назад отдавшим за меня жизнь… и даже перед Венком и другими крестьянами. "Выходит, не зря ждали от меня несчастья". Конечно, тварь могла явиться в эти места откуда угодно, но я чувствовал: верн - мой, из той самой, едва не угробившей меня бреши. Она была открыта достаточно долго, чтобы из нее поналезло изрядно этой пакости. А я в тот раз оказался в таком плачевном состоянии, что не мог с ней справиться… И винить некого, кроме себя.
Черноигольный бор, где мужики видели верна, мы нашли без труда, восстановить картину событий тоже оказалось несложно. Крестьяне заметили эту дрянь издалека и бросились наутек - их путь проследил бы и слепой, ломились не разбирая дороги. А вот пепельно-серая полоса на соломенно-желтом ковре мелкой травки-подигольника пролегала на приличном расстоянии и совсем в другом направлении - значит, верн ими не заинтересовался, у него была другая добыча… Это обнадеживало. Венк, уверившись, что тварь не тронула брата, заметно приободрился. Тревога никуда не делась, но панический ужас исчез. Парень не раз сталкивался с обычными опасностями, подстерегающими в лесу, и знал, что им противопоставить. Осмотрев все вокруг, мы пришли к выводу, что Шоил бежал вместе с остальными, и двинулись в ту же сторону - медленно, чтобы не пропустить место, где он отбился от своих. Прошел час, за ним другой. Черноигольный бор остался далеко позади, теперь вокруг высились стройные деревья с заметно поредевшими желтыми кронами. Под ногами шуршала опавшая листва. Мальчишка оказался неплохим следопытом и теперь вел меня в нужном направлении, легко отслеживая путь беглецов даже там, где я не видел никаких знаков.
- Господин Север, - робко подал голос Венк. - Как там… она?
Я сразу понял, о ком он, и ответил, не скрывая презрения:
- Не твоего ума дело, парень. Ты ей теперь никто.
- Да я… просто… - замямлил мальчишка смущенно и грустно.
Я разозлился. Девчонка и ее отец были мне едва знакомы, но уже небезразличны, и слушать оправдания этого слюнтяя…
- Обещал, наверно, жизнь отдать, а когда с ней несчастье случилось - и любовь прошла. Трус!
- Несчастье? - вдруг заволновался Венк. - Что с ней? Господин Путник, пожалуйста! Она жива? - он требовательно дергал мой рукав, позабыв о том, что прикасается к Одинокому.
До меня стало доходить, что сделал поспешные выводы и влез не в свое дело. Мало ли, что у них произошло. Может, Тиренн сам разорвал помолвку - решил, что Венк его дочери не пара. Или сама Бенира разлюбила… Кто меня за язык тянул?
А парень, напуганный моим молчанием, уже всполошился не на шутку.
- Да жива-здорова! - с досадой сказал я, опасаясь, что юнец сейчас бросит поиски Шоила и помчится спасать любимую неизвестно от чего. - Клянусь, все с ней нормально. Ты брата ищи, герой.
Пацан прекратил метаться и прибавил шагу.
Первым его заметил Венк.
- Братишка!
Я вслед за ним подбежал к лежащему возле упавшей березы человеку. "Братишка" оказался вовсе не ребенком. Настоящий великан: рослый, широкоплечий, рука выше локтя потолще, чем у иных бедро. Такой хребет нувару голыми руками переломит. Но сейчас это могучее тело беспомощно распласталось по земле - с нелепо подломленными под себя ногами и раскинутыми руками. Молодое лицо с мягкой, юношеской бородкой, было серым, будто присыпанное пеплом. Оно не дрогнуло от братского прикосновения. Казалось, перед нами мертвец и чуть заметное дыхание лишь мерещится. Опавшая листва вокруг была совсем сухая, утратившая все краски. Опоздали. Шоил все-таки не миновал встречи с верном. Венк уложил брата поудобнее, гладил по голове и дрожащим голосом уговаривал потерпеть еще немного, ведь рядом Одинокий, он поможет. А у меня вдруг перехватило горло, и никак не получалось сказать, что помочь тут нечем. Мальчишка повторял, как заклинание: "Путник спасет", и уже не шептал - кричал: понял все по моему лицу, но не желал поверить. А я молчал. Верн выпил из Шоила почти всю жизнь, оставив лишь крохотную, уже угасающую искорку. И отнятого не вернуть.
"Путник поможет!"
"Не вернуть".
"Поможет!!!"
"Вернуть… Вернуть отнятое".
От внезапной мысли у меня вспотели ладони. Она была совершенно безумной, но давала призрачную надежду. И я ей поддался.
- Отойди, - собственный охрипший голос показался чужим.
То, что я собирался сделать, - почти наверняка убьет Шоила. Но иначе не осталось бы вовсе никакого шанса. Он умирал.
- Ты поможешь? Спасешь его, правда? - Венк не торопился послушаться, все так же судорожно обнимал брата и смотрел на меня с отчаянной надеждой. У меня не хватило духу сказать правду вслух.
- Принеси воды. Живо!
Мальчишка вскочил и опрометью кинулся в чащу - наверное, к знакомому ручью. Я остался наедине с умирающим.
Еще никогда мне не приходилось сознательно направлять Силу на человека. Дар почти не поддается контролю - его не остановить, когда начинает тянуть жизнь из слишком долго находящихся рядом людей или пробуждается возле отверзшейся бреши. И даже если сам обращаюсь к нему, не могу регулировать силу воздействия - только продолжительность. Отнимаешь энергию или отдаешь - результат один: смерть. Именно так уничтожают вернов. Намеренно выпущенный поток Силы просто сжигает чуждую для нашего мира сущность. И человеку такое тоже не пережить. Но если…
Я попятился, оставляя между собой и Шоилом пару десятков шагов. Вытянул в сторону парня руку - она дрожала, а сердце колотилось так, словно хотело выломиться из груди. Несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, сосредоточиться. Послать бы легкий импульс, но это невозможно: Дару нет дела до моих желаний. "Может, все-таки выдержит? Вон какой здоровенный". Я решился. И ударил, с трудом удерживаясь, чтобы не зажмуриться. Слепяще-белый поток вырвался из ладони и впился в беспомощное тело Шоила. Оно дернулось, выгибаясь дугой, словно сама земля толкнула его в спину. Я тут же перенаправил Силу в сторону и прекратил воздействие. Кинулся к неподвижному человеку и рухнул на колени, припадая ухом к его груди. Все произошло в считанные мгновения - однако недостаточно быстро.
Парень не дышал, сердце не билось.
Все напрасно.