Цикл рассказов о волшебстве королевства Гранзан.
Содержание:
Ночь Невесты 1
Маков цвет 3
Пустоцвет 5
Брешь 6
Долг не проклятие 8
Наследник 11
Что может быть важнее 15
Клейменные одиночеством 16
Примечания 18
Наталья Субботина
Клейменные одиночеством
Ночь Невесты
Яблоневые ветви, усыпанные душистыми цветами, смыкались над головой ажурным шатром, нежно-розовым в лучах закатного солнца. Стоящий в их тени длинный стол, накрытый нарядной скатертью, ломился от яств. Однако никто не спешил насладиться остывающими на ветру кушаньями. Я сидел на почетном месте и старательно накачивался забористой деревенской хмерой. Голова оставалась до обидного ясной. Лавки рядом со мной пустовали: "пирующие" мужики жались друг к другу на другом конце стола, дико косились на мое клеймо и нервно улыбались. Время от времени кто-то из них поспешно покидал празднество, якобы вспомнив о важном деле. Никто, конечно, не возвращался. "Какого черта? Мне здесь не место… - думал я и тут же возражал себе: - Обещал ей остаться до венчания - и останусь!" Крестьяне вздрогнули, когда я громко стукнул пустой кружкой о столешницу. "Почему Лирна сразу не сказала, что выходит замуж? Знал бы заранее - не чувствовал бы себя таким идиотом". Жених сидел напротив меня. Он единственный, кто выглядел не насмерть перепуганным, а счастливым. Я отвернулся, чтобы не видеть эту довольную рожу. Что она в нем нашла? Здоровенный детина, не обремененный ни умом, ни манерами. Утирается рукавом вышитой рубахи, словно и не слышал о салфетках. Впрочем, надо отдать ему должное, на фоне остальных Мирк смотрелся неплохо. Черные кудрявые волосы до плеч, не иначе как в честь праздника чистые и аккуратно причесанные, открытый взгляд карих глаз, спокойные, уверенные движения… И все равно - неграмотная деревенщина. Бородатый, как все мужичье, грубый, тупой… Лирна достойна лучшего.
Женщины, согласно традиции, пировали отдельно, в другой части обширного сада. Они, находясь в отдалении, чувствовали себя гораздо свободнее, чем мужчины. Я видел, как девушки пестрой стайкой окружили сидящую во главе стола Лирну и о чем-то оживленно шептались. Она, ослепительно красивая с каскадом темных локонов, рассыпавшихся по плечам, сидела молча и время от времени бросала на меня виноватые взгляды. Чего она ждала, притащив Одинокого на свой праздник? Что все обрадуются и с распростертыми объятиями примут его в теплую компанию? Даже Керен, родной дядя Лирны, лишь сбивчиво представил меня гостям, пожелал приятного аппетита - и побежал улаживать несуществующие осложнения со стряпухами, да так больше и не появился.
Тени сгустились, вытянулись, солнце почти скрылось за кронами деревьев. Неестественную для праздника тишину нарушило пение флейт и лонтр : музыканты наконец вспомнили, что приглашены не просто посидеть на траве возле женского стола. Один за другим в музыку вплетались чистые девичьи голоса, выводящие старинную мелодию. Песня плавно лилась, тянулась, дрожа в напитанном ароматами весны воздухе. Две женщины в нарядных платьях, перехваченных сложными плетеными поясами с алыми кистями и бусинами, ласково взяли Лирну за руки, вывели из-за стола, повлекли в дом - наверное, готовить к Ночи невесты. Ничто больше не держало меня в этом саду, следовало найти место для ночлега.
Я был уже довольно далеко от дома Керена, когда заметил женщину, идущую вслед за мной. Несмотря на сумерки, стройная фигурка в ладно сидящем платье с развевающимся подолом, четко выделялась на фоне пустынной дороги. У нее была очень красивая поступь, не похожая на размашистый шаг деревенских баб. Когда она приблизилась, я увидел тонкую сеть морщинок вокруг голубых глаз, глубокие складки в уголках бледных губ и серебро в волосах. Женщине было за шестьдесят, и ее возраст никак не вязался с невероятной грацией, заметной издалека.
- Здравствуй, Путник, - голос был молодой - низкий, бархатистый. Цепкий взгляд исследовал мое лицо, задержался на Клейме: - Север, - тут же определила она его значение. - Величать тебя так, или представишься иначе?
- Грэн.
- Рада знакомству, Грэн, - произнесла незнакомка светским тоном. - Вижу, праздник тебе успел наскучить. Приглашаю в свой дом, - безукоризненно правильная речь не имела ничего общего с грубым крестьянским говором. Да и все в этой женщине резко противоречило образу простолюдинки.
- Я могу заночевать и в лесу. Беспокойство не…
- Когда ты в последний раз закрывал брешь? - перебила собеседница.
- Почти четыре луны назад… госпожа.
- В таком случае, не вижу причин для беспокойства. И не зови меня госпожой, ни к чему это. Местные нарекли Безрукой, я привыкла, - только сейчас я заметил, что у нее нет левой кисти. - Повторяю приглашение, Грэн. Воспользуйся моим гостеприимством.
- Благодарю вас.
- Не стоит. Моя любезность - всего лишь плата, хоть и небольшая, за помощь Лирне. Эта девочка мне небезразлична.
Мы шли по широкой улице вдоль беленых оград с дубовыми воротами и калитками. Крыши домов едва виднелись среди яблонь, словно накрытых снежными шапками. С наступлением вечера их одуряющий аромат усилился, вытесняя все остальные запахи, кружил голову. Девичья песня таяла за спиной, растворялась в шорохе ветвей и птичьих трелях. Где-то протяжно замычал нувар, из-за забора залаяла собака.
- Простите… - я не знал, как обратиться к собеседнице: госпожой называть себя она запретила, имени не назвала, а прозвище казалось слишком грубым, неуважительным. - Лирна - ваша родственница?
Безрукая тепло улыбнулась, словно солнечный луч скользнул по лицу:
- Я помогла ей появиться на свет, - женщина немного помолчала и, помрачнев, продолжила: - К сожалению, через несколько весен девочка лишилась матери. Ее отец… не имел возможности должным образом заботиться о ребенке. Лирна какое-то время жила со мной и стала мне как дочь.
- Вы, наверное, очень рады, что она обретает свое счастье, - это было ничего не значащее замечание, просто для поддержания вежливого разговора. Но мой голос дрогнул.
- Разве Лирна показалась тебе счастливой? - холодно спросила Безрукая.
Я почувствовал себя бестактным. Конечно, невеста была подавлена. Это естественно после того, что ей пришлось пережить на пути к ожидающему в нетерпении жениху. Одного из провожатых Лирны убили на ее глазах, да и сама девушка едва избежала печальной участи.
- То нападение…
- Дело не только в этом, - прервала меня собеседница. - Мирк - хороший парень, но… - она не договорила и ускорила шаг.
- Она не любит его, да? - эта догадка заставила замереть сердце. Нет ничего хорошего в свадьбе без любви, но почему-то мысль, что Мирк не мил Лирне, грела душу.
Собеседница не сочла нужным отвечать.
Жилище Безрукой располагалось за пределами селения, в паре стадиев от деревенского частокола, на невысоком холме.
- Не боитесь жить на отшибе? - спросил я, рассматривая крытый рыжей черепицей бревенчатый дом, не обнесенный ни забором, ни даже живой изгородью. Ни грядок с овощами, ни сада - лишь два герзата , усыпанные алыми звездами цветов, по обеим сторонам высокого резного крыльца.
- Те, кто нуждается в помощи, не всегда могут ждать, пока им откроют ворота.
На выкрашенной в зеленый цвет двери четко выделялась "Рука милосердия" - белый отпечаток ладони. "Знающая" , - тут же решил я, хотя этим древним знаком пользовались и обыкновенные знахари.
Пока хозяйка готовила для меня спальню, я сидел за дубовым столом в обширной комнате, служащей одновременно кухней, столовой и гостиной, как в любом крестьянском жилище. Отличительными чертами были лишь добротная печь, облицованная бирюзовыми изразцами, да полное отсутствие безделушек, оберегов, вышитых салфеток и даже шторок на широких окнах. Чисто, просторно… и как-то пусто. Я смотрел на ровное пламя свечи, безразлично отпивая из глиняной чашки кисловатый напиток, резко пахнущий травами. Как деликатно пояснила Безрукая, отвар помогал "вернуть ясность сознания", то есть протрезветь. Пьяным я себя совсем не чувствовал, хотя весь день пытался исправить это упущение, но отказываться не стал. Мысли, казалось, приходили откуда-то извне - неразумные, неправильные - но отогнать их не получалось. "Если бы у меня было время, еще всего пара лун. Возможно, она бы могла… Неужели Керена нельзя убедить? Он ведь не чужой человек…"
- Ты видел, кого он послал за ней? - Безрукая подошла так бесшумно, что я вздрогнул от неожиданности. И смутился, поняв, что говорил вслух. - Разве так поступают нечужие люди?