Между прочим, отсутствие необходимости отправлять половину сотни на рытье нужников или заготовку дров позволяет мне тренировать подчиненных практически круглосуточно. После обеда ополченцы получают час на отдых и приведение себя в порядок, после чего я вновь гоню их навстречу подвигам. Поскольку по плацу в это время уже бродят, громко матерясь и периодически сталкиваясь друг с другом несколько аналогичных толп, то туда лучше не соваться. Вместо этого я веду походную колонну вокруг лагеря, время от времени заставляя уже вконец офонаревших от творящегося вокруг непотребства "воинов" занимать оборонительное построение.
В последнюю пару дней к традиционным кругам почета добавилось движение в развернутом строю. Сотня строится в пять шеренг и, ощетинившись остриями копий, движется вперед, стараясь выдерживать равнение. Я обычно занимаю позицию на фланге, следя за тем, чтобы ряды не ломались, а образуемая первой шеренгой стена щитов не разрывалась. Сегодня этот маневр наконец-то получился более-менее прилично. Ну, то есть Герт, доведись ему увидеть такое, наверное, долго плевался бы, но по сравнению с тем, что было в начале - очень даже неплохо.
Вот так вот, упиваясь достигнутыми успехами и попутно завершая очередной обход лагеря, я подвел свое воинство к плацу, где топтались наши менее продвинутые сослуживцы. Целых семь сотен маневрировали на довольно-таки ограниченном пространстве у ворот, стараясь не задевать друг друга. В общем, это удавалось, так как каждая сотня бродила по своему участку плаца, но время от времени невидимая граница все же нарушалась. Тогда две людские массы сталкивались, мгновенно теряя всякое подобие строя и превращаясь в галдящую толпу, после чего командиры, переругиваясь, начинали отделять своих баранов в сине-белых накидках от чужих таких же. Затем сотни выстраивались заново и все повторялось.
Я как раз наблюдал за очередной такой разборкой, поджидая момент, когда можно будет спокойно проследовать к воротам лагеря, поскольку считал свою задачу на сегодня выполненной, как вдруг какой-то шаловливый бес незаметно толкнул меня в левый бок. Еще раз окинув взглядом плац с семью сотнями ополченцев, находящимися в аккурат между нами и главными воротами лагеря, я развернулся к безучастно стоящим за моей спиной подчиненным и уже привычно скомандовал:
- К бою! Вперед, марш!
Поначалу ничего не произошло. Четвертая сотня достаточно уверенно топала к воротам в развернутом строю, а остальные ополченцы продолжали заниматься своими делами, не особо оглядываясь по сторонам. Но вот мы ступили на вытоптанную площадку плаца и ситуация стала стремительно меняться.
- Пики склонить! Четче шаг, дармоеды! Левой! Левой!
Сначала нас не поняли. Командир ближайшей сотни решил, что мы просто заблудились и случайно забрели на его полянку. Он даже попытался разрулить ситуацию традиционным способом - с помощью словесной перепалки.
- Эй, четвертая, куда прёте?! Посторонись!
Я вместо ответа просто взмахнул палкой, указывая своей сотне направление движения:
- Вперёд! Не останавливаться! Левой! Левой! Левой!
Уверенные команды, отдаваемые безразличным от множества повторений голосом, мерный топот башмаков, надвигающаяся стена щитов и колышущаяся щетина длинных копий - вот что предстало перед оказавшимися у нас на пути ополченцами. Теперь дошло даже до самых заторможенных. "Вражеская" сотня рванула от нас во все лопатки, без колебаний бросая тяжелые пики, щиты и вообще всё, что хоть как-то ограничивало свободу передвижения. Вслед за первой "поле боя" стремительно покинули и остальные, а мы, подняв пики, проследовали к воротам, поворотом направо перестроились в колонну и, как ни в чем не бывало, прошествовали в лагерь, провожаемые озадаченными взглядами часовых.
В тот вечер, отправляясь на традиционный доклад к Сигриду, я имел все основания гордиться собой - всё-таки мои подчиненные одержали пусть и бескровную, но несомненную и зримую победу.
Сотник заставил себя ждать, скотина нехорошая. Зато Раск был тут как тут. При виде меня доблестный каптенармус буквально рассыпался в комплиментах:
- А вот и наш непобедимый инструктор! Видал, видал твой сегодняшний подвиг. А еще больше слышал! Во второй сотне после встречи с нашими орлами кое-кому пришлось портки стирать. Бьюсь об заклад, теперь-то они будут уступать дорогу без возражений. За такое просто необходимо выпить. Будешь?
С этими словами Раск протянул мне довольно объемный кувшин, в котором, как показал беглый осмотр, наличествовало не менее кварты дешевого белого вина - такое наши интенданты поставляли для нужд мелкого и среднего начальства. Кислятина, конечно, но на халяву, как говорится, и уксус сладкий. Знак уважения опять же - все ж таки Раск повыше меня должностью будет, хотя и не намного. В общем, взял я этот кувшинчик и под восхищенные комментарии эрзац-прапорщика начал хлебать тот перебродивший компот, что некоторые по незнанию именуют вином. За этим полезным занятием меня и застукал Сигрид.
Откинув полог палатки, сотник ввалился внутрь, поприветствовав нас недовольным бурчанием:
- А, собрались уже.
Затем, заглянув в кувшин, содержимое которого успело убавиться где-то на треть, брезгливо сморщил нос, бросив:
- И охота вам всякую дрянь в себя заливать.
После чего, обращаясь уже непосредственно к Раску, добавил:
- Доставай ильфрадское*, а эту мочу оставь для нашего быдла.
Каптенармус не подкачал. Уверенно отодвинул походный сундучок, выкатил притаившийся за ним небольшой бочонок, в котором, судя по бульканью, оставалось еще никак не меньше двух кварт вина, и, выбив пробку, принялся разливать рубиновую жидкость по извлеченным невесть откуда кубкам. Быстрота и ловкость, с которой осуществлялись все эти процедуры, а также тот неоспоримый факт, что бочонок был уже на три четверти пуст, наводили на некоторые размышления, однако я пока что решил оставить их при себе - авось сами все расскажут. Так оно, в общем-то, и получилось.
Сигрид покрутил в руке простой оловянный кубок, затем быстро, в три глотка всосал в себя его содержимое, крякнул и, отставив сосуд в сторону, поднял на меня несколько затуманенный взгляд.
- В общем, так, северянин. Поработал ты неплохо, даже лучше, чем я рассчитывал. Намного лучше. И это заметил не только я…
Раск хотел было воспользоваться возникшей паузой, чтобы налить по второй, но был остановлен предупреждающим жестом начальства.
- Господин ле Рок, наш славный коннетабль, тоже хочет блеснуть перед герцогом. Не то чтобы я был против…
Сигрид неопределённо хмыкнул, уловив весь юмор ситуации - где он и где командующий герцогским ополчением?
- Но вся беда в том, что кроме нашей сотни блеснуть ему, собственно, и нечем… Вот такие дела, господа.
Последнее слово заставило Раска, как раз приложившегося к своей кружке, поперхнуться. Видать начальник нечасто баловал его таким обращением. Я на субординации особо не заморачивался, так что мне было проще.
- Так что решил коннетабль?
Сотник невесело усмехнулся:
- Коннетабль решил оказать нам немалую честь - нашей сотне доверено охранять знамя ополчения герцогства Танарис.
- И что тут плохого?
- Не понимаешь? Если во время смотра отличилась одна из сотен, то это заслуга сотника и его помощников - наша заслуга. А вот если эта же сотня марширует под знаменем коннетабля, то это уже ЕГО заслуга. Ну и награда, соответственно, тоже его… Понял теперь?
Хм, а наш славный коннетабль совсем не прост, как я погляжу - палец о палец не ударил, а туда же. Что-то многовато народа на моем горбу собирается к герцогу подкатить. А опыт подсказывает, что чем больше начальства слетается за наградами, тем меньше их достается непосредственным исполнителям. Так что тревоги Сигрида мне близки и понятны.
- Понял. А что конкретно хочет коннетабль?
Я намеренно опустил определение "господин" при упоминании командующего, чтобы посмотреть на реакцию непосредственного начальства. Сигрид и ухом не повел - хороший признак.
- Он хочет выстроить все свое стадо заранее, а непосредственно перед герцогом будет маршировать наша сотня с его знаменем и с ним самим впереди на белом коне.
О как! Не самый плохой вариант, между прочим. Все ж таки мы блеснем перед его светлостью, пусть даже вместе с коннетаблем и его конем до кучи. А остальные сотни уже будут стоять по линеечке, типа: они не хуже могут, просто подсуетились заранее, чтоб его светлость лишний раз не утомлять. Ну-ну.
- Надо чтобы знамя нес ты.
Сигрид прищурился:
- У коннетабля специальный знаменосец есть.
- Придумаем что-нибудь. Тогда можно будет не просто выйти из лагеря вслед за ле Роком и его кобылой, а проводить их до самого герцога. А потом ты, скорее всего, останешься в свите. Не будет же коннетабль сам таскать свое знамя? Ну а там уж…
По мере того, как я говорил, на морде сотника постепенно расползалась довольная ухмылка. Едва я окончил излагать свой стратегический план, Сигрид вполне по-приятельски хлопнул меня по плечу, тут же переведя теоретические рассуждения в практическую плоскость:
- Отлично! Раск, займешься знаменосцем. Можешь нацедить полкварты ильфрадского. Плевать мне, что ты с ним будешь делать, но чтоб в день приезда герцога он на ногах стоять не мог.
Я решился вставить свои пять копеек:
- Пусть лучше из сортира не вылезает - не так подозрительно будет.
С такой поправкой сотник согласился легко:
- Или так. Но учти: если не справишься - сам в сортире окажешься. По самые уши!
Затем вновь переключился на меня:
- А ты сможешь провести сотню так, чтобы герцог даже вблизи не сильно кривился?