- Ну, что? - Кальф, отец Кадлин, внимательно наблюдал за ней. Он казался напряженным, несмотря на то что изо всех сил пытался не подавать виду. Он был против этого путешествия и еще вчера вечером у лагерного костра пытался отговорить ее. Кальф не любил крупных поселений и избегал их, будто волк. Казалось, он видит в них опасность. Почему это так, рассказывать Кадлин он не захотел. - Тебе нравится то, что ты видишь? Даже здесь, наверху, чувствуется вонь множества людей. Это против божественных законов, чтобы такое количество людей жили на одном пятачке. Они задохнутся в собственных нечистотах! Я уже сейчас тоскую по чистому горному воздуху.
Кадлин глубоко вздохнула. Слова отца были полной чепухой! Воздух хороший. Охотница поглядела на отвесный утес по другую сторону фьорда. На вершине был круг стоящих вертикально камней, зачарованное место, через которое в их мир попадали эльфы. Однажды Альфадас по приказу короля прошел через этот круг с целым войском.
Острая вершина показалась ей странно знакомой. Она ведь никогда прежде здесь не была! Может быть, во сне видела? Иногда ее мучили кошмары-воспоминания об эльфийской зиме. Тогда родители бежали в горы вместе с ней. Она знала об этом по рассказам, но воспоминаний не было. А еще она знала, что однажды встречалась с троллями. Они были огромны. От них пахло дымом и зимой. И с ними была женщина, скрывавшая лицо под маской из кожи. Эта троллиха пришла и держала ее на руках. Даже теперь Кадлин вскрикивала, когда видела это во сне. Прикосновение обернутых лоскутьями тряпок тролльских рук было касанием смерти. Юная охотница не знала, почему еще живы она и ее родители, хотя после бегства встретились с людоедами. Ее мать, Асла, постоянно пыталась разуверить ее в правдивости этой истории. Она говорила, что ничего подобного никогда не было, но заявляла она это с такой решимостью, что Кадлин не верила. Почему мать лгала, почему тролли не убили их - все оставалось тайной. Кальф тоже не хотел говорить об этом, несмотря на то что Асла была мертва уже три года.
Девушка задумчиво глядела на город у фьорда. Там она никогда не была, в этом она была совершенно уверена. Такое место она наверняка бы запомнила. На юге был разбит большой палаточный городок. Собиралось королевское войско. Воины и рабочие шли со всех концов королевства. А еще Кадлин видела флажки, установленные для лучников. Быть в числе стрелков Альфадаса было огромной честью. Только сотня лучших будут сопровождать армию короля в качестве охотников и следопытов. Они станут наполнять желудки голодных воинов, они будут глазами войска, когда оно ступит на территорию троллей.
Кадлин взвалила лук на плечо и широким шагом стала спускаться по дороге вдоль фьорда. Отец казался на удивление подавленным. После смерти Аслы он быстро постарел. Волосы потеряли цвет меда; они поредели, в них появились белые пряди. Он отрастил бороду. Несмотря на то что он по-прежнему оставался сильным мужчиной и мог полдня нести на своих широких плечах тушу убитого быка, он уже был не тем, что раньше. Хорошо, что ее сестра Сильвина не увидела его таким. Она была такой чувствительной. Кальф правильно поступил, постаравшись поскорее выдать ее замуж после смерти матери. Сильвиной ее назвали в честь эльфийки, которая спасла их в зиму войны. Сестра жила в Бронштеде, рыбацкой деревне за горами. Прошлым летом Кадлин вместе с отцом побывала в гостях у родственников. Уже тогда отчетливо было видно, что Сильвина носит под сердцем ребенка. Должно быть, он уже давно родился. Дитя зимы… Нужно надеяться, что Лут сплел малышу нить. Нехорошо рожать детей зимой.
Кадлин чувствовала взгляды мужчин - крестьян и рыбаков. Девушка в брюках, охотничьих сапогах и с луком на плече представляла собой редкое зрелище. Эльфийка Сильвина часто рассказывала ей о своем мире. Там народами правила женщина, и воительницы встречались довольно часто. Здесь, во Фьордландии, было иначе. Женщины рожали детей и могли работать всю жизнь, корчась от натуги и не дождавшись за это ни слова благодарности. Зато воин, сдыхающий в собственной крови на поле боя, мог быть уверен, что его долго не забудут, если он дрался героически. А вот женщину, истекающую кровью в родах, потому что ни одна повитуха и ни один лекарь не могли ей помочь, забывали быстро. О ней не слагали песен, которые пели долгими зимними вечерами в длинных домах. Кадлин хорошо знала, что именно Сильвина пробудила в ней волю к сопротивлению. А еще ее мать Асла, сражавшаяся в кольчуге на валах Зунненберга. Она станет сильной женщиной, которая не будет покоряться воле других! Еще она понимала, что в ответе за некоторые седые волосы на голове отца. Он до последнего пытался отговорить Кадлин от путешествия. Наверное, она будет единственной охотницей в войске.
Кадлин знала, что Кальф не понял, почему ей так важен путь в Фирнстайн. Ей нужен был мужчина. Это она поняла в прошлом году, когда увидела сестру. Еще она хотела иметь детей. В той одинокой долине, где она выросла, не было никого подходящего. А те немногие охотники, которых она до сих пор встречала во время своих рейдов, были ворчливыми стариками. С ними можно было провести вечер у общего костра, но жизнь? Нет! Было забавно слушать их непристойные шутки, учиться ругаться так, что краснел от стыда даже Кальф. Иногда Кадлин даже немного флиртовала… Но серьезных намерений никогда не было. Вспомнился парень-рыбак, которого она соблазнила во время визита к сестре. Он уже был ближе к ее идеалу… Эти проведенные в тайне от всех часы очаровали ее. Он мог бесконечно рассказывать о море, когда они лежали рядом после того, Как любили друг друга. Но Кадлин стало ясно, что ее жизнь будет состоять из сплошного ожидания, если он все же выберет ее. Каждый день молиться Луту, чтобы море не украло ее возлюбленного… Целая жизнь в провонявшей рыбой хижине… Не того ей хотелось. Она искала охотника, с которым могла бы бродить по лесам. Того, кто понимал бы ее и мог предоставить ей свободу. На состязания соберутся самые лучшие охотники Фьордландии. Здесь она найдет себе мужа!
Взгляд Кальфа блуждал по сторонам. Кадлин заметила, как он смотрел на мужчин, которые осмеливались подарить ей улыбку. Их и без того достаточно мало. Придется поговорить об этом. С таким же успехом, как он отговаривал ее от путешествия в Фирнстайн, девушка убеждала его не ходить с ней. Но если он решил не отходить от нее ни на шаг, она может сразу забыть об идее найти себе здесь милого парня!
За их спинами раздался цокот подков. По топкой дороге по направлению к городу несся конный отряд. Их предводитель был одет во все белое и скакал на чудесном белом жеребце. Должно быть, это сын короля, о котором говорили, только прикрыв рот рукой. Ульрик! Красивый парень.
Кальф и Кадлин отошли на обочину. Охотница осознавала, что смотрит на королевского сына излишне пристально. По-настоящему красивый мужчина. Хоть и умертвие. Его длинные светло-русые волосы были распущены. С плеч свисал короткий плащ для верховой езды. Ульрик приветливо улыбнулся Кадлин!
- Вы что, настолько бедны, что тебе приходится донашивать старые брюки отца, девочка? - крикнул всадник из свиты короля. То был темноволосый парень, у которого появился первый пушок на подбородке.
- А ты, наверное, кривоногий кобольд, которому приходится забираться на лошадь, чтобы смотреть на девушку сверху вниз. - Кадлин заметила, что Кальф задержал дыхание.
Молодой всадник придержал коня.
- Ты ошиблась в выборе тона, рыжая лисичка. Я Бьорн Ламбисон, сын герцога. И если бы не был человеком такой широкой души, то спешился бы и выпорол бы тебя, как поступают со всеми непослушными девчонками.
Кадлин слегка поклонилась.
- А я Кадлин, достаточно взрослая для того, чтобы не прятаться за громким именем отца.
Бьорн покраснел, а его товарищи рассмеялись.
- Не была б ты девушкой… - неловко пробормотал он.
- А теперь ты скрываешь трусость за отговорками, что я девушка. У меня к тебе предложение. Поскольку я ношу брюки, давай просто поступим так, будто та этого не заметил. Слезай и дерись! Не то я приду к твоему отцу и подарю юбку для тебя, поскольку мне кажется, что эта одежда тебе подойдет больше. Еще я могла бы…
- Кадлин! - резко перебил ее Кальф. - Довольно! - Он униженно склонился перед Бьорном. - Прошу, простите мою дочь. Она выросла в глуши.
Бьорн спешился.
- Сейчас я ей устрою порку, которую в свое время должен был устроить ей ты! - Он расстегнул ремень и повесил его на луку седла.
Кадлин бросила лук отцу, сняла колчан. Теперь ей стало немного не по себе. Не то чтобы она боялась не справиться с юнцом. Просто глупо связываться с сыном герцога. Но отступать было слишком поздно.
- В сражении с женщиной славы не добудешь, - строго произнес Ульрик. - Оставь девушку в покое.
Бьорн оказался не таким низким, как выглядел сидя верхом на рыжей кобыле. Он был даже выше Кадлин на пол-ладони. И у него были широкие плечи воина, несмотря на то что он был еще юнцом.
- Я только немного выбью пыль из одежды малышки. Сражением я бы это не назвал. Позволь позабавиться. Я не буду причинять ей боль по-настоящему.
- Ты собираешься сражаться или будешь болтать, как прачка? - Девушка не собиралась просто уступать.
Конечно, это было бы разумнее. Но она не могла противостоять искушению преподать урок дерзкому сыну герцога. Кальф часто сетовал, что в ее жилах течет дедова кровь. Должно быть, дед ее был тем еще подонком, потому что ни мать, ни Кальф не захотели ей о нем рассказывать. Даже имени его Кадлин не знала.
Бьорн ринулся вперед и попытался схватить ее за волосы. Вот негодяй… Кадлин увернулась и ударила локтем по уху. Парень захрипел от боли.
- Ты смотри-ка! Дикая пчелка, похоже, жалится, - усмехнулся воин постарше со шрамом от клейма на лице. Знак воров.
Бьорн поднял кулаки, чтобы блокировать новые атаки.