За воротами, как только стены города остались позади, он уступил первенство Петру. Теперь все приноравливались к шагу апостола.
Еще час шли по дороге, когда навстречу им появились двое друзей. Запыхавшись, один из них сказал:
- Мы ждем уже несколько часов! Думали, вас взяли!
Сила отвел его в сторону:
- Петр с женой выбились из сил. Попроси, чтобы подогнали повозку.
Один из друзей остался с ними, другой побежал вперед.
Подъехал крытый экипаж. Сила помог забраться в него Петру с женой, и сам последовал за ними. Плечи ныли. Он сбросил тяжелую поклажу и откинулся назад, обхватив себя руками. Тронулись. Быстрый перестук копыт успокаивал его издерганные нервы. Петр с женой в безопасности - хотя бы ненадолго. Сначала римляне будут обыскивать город. А они тем временем успеют добраться до Остии, а там втроем сядут на первый же корабль, выходящий из гавани. Куда дальше - одному Богу известно.
Петра, похоже, что–то беспокоило. Жена взяла его за руку.
- Что с тобой, Петр?
- Что–то не то происходит…
Озабоченный, Сила подался вперед:
- Тебе плохо? - Неужели поспешное ночное бегство оказалось почтенному апостолу не по силам?
- Нет, но нам надо остановиться.
Не успел Сила запротестовать, как подала голос жена Петра:
- Но, муж мой…
Петр взглянул на Силу:
- Как скажешь, - Сила выглянул из повозки, чтобы подать сигнал вознице.
Жена Петра ухватилась за него:
- Сила, не надо! Прошу тебя! Если Петра схватят, ты же знаешь, что они сделают!
Петр притянул ее к себе, крепко обнял.
- Бог не дал нам духа боязни, родная. А ведь именно этот дух гонит нас сейчас в темноту.
Сила ударил кулаком но стене повозки. Затем высунулся наружу и прокричал вознице, чтобы тот остановился. Повозка дернулась, несколько раз подскочила и встала на обочине дороги. Сопровождаемый рыданиями жены, Петр спустился на землю. Сила за ним. Лошади фыркали и беспокойно перебирали ногами. Сила пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд возницы и продолжал следить глазами за Петром. Тот сошел с дороги.
Из повозки выбралась его жена.
- Иди к нему, Сила. Поговори с ним! Пожалуйста… Он нужен Церкви.
Сила подошел к кромке поля и стал наблюдать за другом. Зачем Петр медлит? Что он здесь забыл?
Старый апостол стоял в лунном свете посреди поля и молился. По крайней мере, так казалось Силе, пока Петр не замер, слегка наклонив голову, как будто прислушиваясь. Сколько раз за долгие годы Сила видел это знакомое движение, когда кто–нибудь говорил с Петром! Сила придвинулся ближе. На долю секунды что–то слабо мелькнуло в лунном свете. Все его нервы напряглись. Он понял. Петр не один. С ним Господь.
Петр склонил голову и заговорил. Сила расслышал его слова так ясно, как будто стоял бок о бок со старым рыбаком.
- Да, Господи.
Петр повернулся, и Сила, дрожа, подошел к нему.
- Что будем делать?
- Я должен вернуться в Рим.
Сила видел: все планы спасти Петра рушатся.
- Если вернешься, то там и погибнешь.
Господи, только не он!
- Да. Я умру в Риме. Как Павел.
Глаза Силы наполнились слезами. Господи, они оба должны умереть?
- Нам нужен твой голос, Петр.
- Мой голос? - апостол покачал головой.
Сила знал: отговаривать Петра, если ему что–то велел Господь, не стоит.
- Пусть будет, как Богу угодно, Петр. Хорошо, мы вернемся в Рим.
- Нет. Я вернусь. Ты - останешься.
Сила почувствовал, как от лица его отхлынула кровь.
- Я не собираюсь спасать свою шкуру, когда моим лучшим друзьям грозит смерть! - у него сорвался голос.
Петр положил руку ему на плечо:
- Разве это твоя жизнь. Сила? Мы принадлежим Господу. Бог призвал меня вернуться в Рим. А тебе Он скажет, что делать, когда придет время.
- Я не пущу тебя одного!
- А я не один. Господь со мной. Что бы ни случилось, мой друг, мы одно во Христе Иисусе. Любящим Господа, призванным по Его изволению, все содействует ко благу.
- А если тебя распнут на кресте?
Петр покачал головой.
- Я недостоин умереть тою же смертью, что сам Господь.
- Они пойдут на все, чтобы сломить тебя Петр. Ты же знаешь!
- Знаю, Сила. Иисус давным–давно мне сказал, какой смертью я умру. Ты должен молиться за меня, мой друг. Молись, чтобы мне хватило твердости до конца. - Сила открыл было рот, чтобы заспорить, но Петр поднял руку. - Хватит, Сила. Друг, не наше дело - сомневаться в Божьем промысле. Наше дело - его исполнять. Я должен идти туда, куда ведет Бог.
- Я не оставлю тебя, Петр. - Сила изо всех сил старался, чтобы голос не дрогнул. - Перед Богом клянусь.
- Я когда–то тоже так клялся. - В глазах Петра блеснули слезы. - И не сдержал клятву.
Петр приказал развернуть повозку. Жена настояла, что поедет с ним.
- Куда ты пойдешь, туда и я пойду.
Петр подсадил ее в повозку и уселся рядом с ней.
Сила не собирался оставаться и полез было за ними. Петр сунул ему в руки мешок со свитками. Под тяжестью мешка Сила потерял равновесие, оступился. Свитки в чехлах раскатились по дороге. Сила бросился их подбирать, а Петр тем временем быстро захлопнул дверь экипажа. Стукнул кулаком по стене повозки. Возница стегнул лошадей.
- Подождите!
Петр бросил на него прощальный взгляд.
- Да благословит тебя Господь и сохранит тебя. Да призрит на тебя Господь и даст тебе мир!
Сила лихорадочно хватал свитки, заталкивал их в мешок.
- Подождите!
Перекинув мешок через плечо, Сила рванулся за повозкой. Почти догнал, протянул руку, чтобы ухватиться, но тут возница издал резкий крик и щелкнул кнутом. Лошади понеслись галопом, а Сила остался позади, задыхаясь от пыли.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Сила сидел за рабочим столом. В душе раздавался немой крик: "Почему?!" Мечты рухнули, осталось только горе и ощущение, что все пропало. Сжимая кулаки, он пытался унять дрожь. Ему не хватало духу смешать чернила или взяться за перо: боялся испортить новый папирус. Он медленно сделал глубокий вдох, но и это не помогло справиться с бурей чувств.
- Господи, ну почему все непременно должно было закончиться именно так? - Облокотившись на стол, Сила закрыл лицо руками. Из памяти не выходили жуткие картины.
Как кричала жена Петра.
Как связанный Петр, не могущий сдвинуться с места, с мукой взывал к ней: "Помни Господа! Помни Господа!"
Как глумилась римская чернь над большим рыбаком из Галилеи.
Сила застонал. О Господи. Даже лишись я зрения, все равно бы слышал, как лютует враг рода человеческого там, на арене. Эта ненасытная жажда крови! Он истребляет людей, а они помогают ему своими руками!
Его пронзило другое воспоминание. Перед глазами снова встало распятие Христа. Сам Сила тогда не был уверен, что Иисус - и вправду Мессия, и все равно испытывал отвращение при виде жестокости иудеев, радовавшихся смерти своего соплеменника. Как могли они так сильно ненавидеть одного из своих же - чтобы стоять и насмехаться над ним, висящим на кресте, избитым до неузнаваемости? Ухмылялись, выкрикивали пренебрежительно: "Других спасал, а себя не может спасти!"
Теперь Сила пытался сквозь этот мир проникнуть взором в мир иной, как Стефан, когда члены Синедриона побивали его камнями за воротами Иерусалима. Но видел одну только тьму человеческую, только торжество зла. Я устал, Господи. Устал жить. Замучены все апостолы, кроме Иоанна. Остался ли на свете еще хоть кто–нибудь из тех, кто знал Тебя в лицо?
Господи, умоляю, забери меня домой. Не оставляй меня здесь, среди этого сброда. Хочу домой, к Тебе.
Глаза жгло, он зажал уши трясущимися руками.
- Прости меня, Господи. Прости. Мне страшно. Признаюсь честно. Я очень боюсь. Не смерти боюсь, а умирать. - Даже сейчас в ушах его отдавались отзвуки происходившего на Ватиканском холме, где находилась арена римского императора Нерона.
Когда жена Петра испустила последний вздох, апостол склонил голову и заплакал.
Вынесли крест, и в народе началось бурное ликование.
- Да! На крест его! Распни его!
Перекрывая гул толпы, прогремел голос Петра: "Я недостоин умереть, как Господь! Недостоин!"
- Трус! - кричали зрители. - Он просит пощады!
Римляне, так быстро возводившие в культ всякое проявление храбрости, не разглядели ее в стоявшем перед ними человеке. Они выкрикивали ругательства, призывая продлить его мучения.
- На кол его!
- На костер!
- Скормить львам!
Этот большой рыбак покинул берега родной Галилеи, чтобы сетью Божьей любви выловить из пучины греха великое множество утопающих в нем людей. Но народ продолжал плыть по течению, увлекаемый дьяволом. Не легкой смерти просил себе Петр, а лишь другой, не такой, как претерпел его возлюбленный Господь.
Петр никогда не забывал о своем падении и вновь и вновь пересказывал Силе его историю:
- Господь сказал, что я отрекусь от Него три раза, до того как пропоет петух. Так я и сделал…
Когда римляне прибивали Петра к кресту, Сила опустил голову. Он не в силах был на это смотреть.
Неужели и я предал его, как предал он Тебя, Господи? Неужели я покинул его в час нужды? Снова устремив взгляд на арену, он увидел, как центурион прислушивается, склонившись над Петром. Римлянин выпрямился, постоял минуту и подозвал еще двоих. Они приподняли крест с помощью рычага и привязали к нему веревки. Тело Петра корчилось в агонии, но он не издал ни единого стона.