"Гвоздарь говорил, артефакты поверх кручи возят. Железо было, и доспех, и оружие, и кости. Подчас гнусь какую. Истекшей ночью у целительницы кровь свернулась, и настои в плесень ушли, солонина пожухла, как и грязь на дороге. Нехорошая была ночь, деревья шагнули вперед, у мальцов когти повыскакивали, балакают, видели в округе блаженного, но кто, когда и где - неявственно. Решил уразуметь".
И строчкой ниже:
"Не уразумел. Бабские байки. Воротился на тропу Висельника. Подъем к востоку. Хладный ветер, утешился овечьей верюгой".
Сразу видно, как весело проводили время на заре тихой эпохи, особенно порадовало "утешение от овечьей верюги".
- Не понимаю, - я покачала головой, ничего крамольного при всем желании из текста не выжмешь.
- И не поймешь, - ответил мальчик.
- Хватит строить умника, - рявкнула Пашка. - Станешь книгочеем - тогда и нос задирай, а сейчас как бы ни укоротили.
- Он не книгочей, - сказал Мартын. - Он визирг.
Вот что казалось мне таким неправильным в этом ребенке - он не вел себя, как ребенок, не сидел, как ребенок, не говорил, как ребенок. Душа человека, получившая шанс прожить еще одну жизнь в маленьком беззащитном теле. И не просто человека, а очень и очень умного человека.
- Расскажите нам, - попросил молодой целитель, сразу переходя на "вы".
Атмосфера в комнате изменилась. Пришедшие приструнить хулигана взрослые превратились в просителей.
- Расскажу, - черные глаза мигнули. - В обмен на услугу.
- Какую? - змея, как и любая другая нечисть, не любила быть обязанной.
- Смертельную, - парень сжал кулаки, - Вы должны убить меня.
- Ищи дураков, - разозлилась Пашка, хвост в очередной раз поднялся и, подрагивая, замер, прерывая монотонный перестук по доскам пола. - Схватиться с хранительницей и уйти следом? Я пас. Вон, иди башку о стену разбей или с крыши спрыгни.
- Охраняющая не придет, - холод собственных слов царапал горло. - Filii de terra не видит своих подопечных, магия острова читает вот здесь, - я дотронулась пальцем до виска. - Здесь, в голове, он более чем взрослый.
- Верно. Я прошел сюда с группой. Земля детей не открылась бы перед визиргом, - мальчишка вздохнул. - Я прожил хорошую жизнь, похоронил жену, а потом мои дети похоронили меня. Этого, - он указал на свою грудь, - не просил, не искал правды о мире, о пределах и стежках. Мне не нужна вечность в теле ребенка, который никогда не вырастет. Мне не нужен второй шанс, у меня все получилось с первого, - мальчик встал и посмотрел снизу вверх на змею, - Неважно как это будет: яд нелюдя или магия целителя. Хранительница не придет на зов, даже если вы размотаете мои кишки по комнате. Сделка. Смерть за информацию, - он протянул руку Мартыну.
Я знала, что мы должны отказаться. Знала, но промолчала. Я могла понять желание уйти из нашей тили-мили-тряндии, уйти дальше вслед за теми, кого уже не вернуть, а не остаться навсегда ребенком.
Тело, в которое вселяют чужую душу, теряет способность к развитию и не подвержено изменениями. Этот мальчик никогда не вырастет, никогда не постареет и никогда не умрет. Его убьют. Может, через день, а может, через века. Визирг просто предлагает сократить этот срок.
Но понимать это одно, а принять - совсем другое, особенно если речь шла о смерти. Человек внутри меня это знал. Но молчал.
- Информацию за смерть, - молодой целитель пожал детскую ладошку. - Сделка.
Мальчишка облегченно выдохнул. Впервые с того момента, как мы вошли, на бесстрастном детском лице появились эмоции и губы чуть раздвинулись в улыбке.
- Информация, - сразу стал выполнять свою часть обязательств визирг. - Тур Бегущий исходил Бурый или, как говорят люди, Уральский хребет вдоль и поперек, иногда спускался на равнины. Здесь описан один случай из многих, - тонкая рука указала на дневник. - Две стёжки у подножия Сосновой. Вепрева пустошь - глухой угол на двадцать дворов, где "никоих следов ушедших тута сродясь не видавши". И перевалочный пункт восточников, через который везут товары - "вломную клажу". Большая и маленькая стежки. Так почему, Тур, спустившись с гор, прошел мимо широкого Подгорного к махонькой Пустоши?
- Восточная стёжка чуть в стороне, - пожал плечами Мартын.
- Ответ неверен, - строго сказал визирг. - Тур спустился, заночевал в Пустоши и вернулся по своим следам: "Подумавши, решил вертаться на тропу Висельника тем же ладом". А там, здравствуй, низшие, еще одна стежка, которую он умудрился не заметить, когда шел в первый раз. Подвий, что шел с закрытыми глазами?
- Он не знал, что там стежка. Может, не видел, не чувствовал или не обратил внимания, - предположила я. - Тысячи шагов, легко пройти мимо.
- Ответ неверен, - повторил мальчик.
- Человек мог, но не нечистый, - фыркнула явидь. - Мы никогда не проходим мимо. Он нашел пустошь, но не смог унюхать более шумный и пахучий Нагонный? Бред.
- Следы, - дошло до меня. - Когда он шел в Пустошь, следов груза - "вломной клажи" - не было.
- А когда возвращался, были, оставленные "третьего дня". Но он провел на северной стёжке меньше двух суток. Как такое может быть? - удивилась змея.
- Очень просто, - ответил визирг. - Когда он шел туда, ни следов, ни стёжки в нашем мире не было.
- "Нехорошая была ночь", - пробормотал молодой целитель, забирая у меня книжку. - Свернувшаяся кровь, плесень в зельях, шагнувшие вперед деревья… Это не лес сдвинулся, это безвременье.
- Когти не выскакивают сами по себе, - добавила явидь. - Детей что-то напугало, что-то заставило их защищаться, пусть это было во сне.
- Еще они могли вырасти, - сказал мальчик. - Сколько времени отсутствовала стежка в нашем времени? А сколько прошло там, где они оказались? Кто знает.
- Нехорошая ночь, - повторил целитель. - Но не было ни слухов, ни разговоров?
- Точно. И не будет, - мальчик по-взрослому расправил плечи. - Мой хозяин велел уничтожить даже, - он указал на журнал, - упоминания.
- Хозяин? - переспросила Пашка.
- Не сам же я здесь появился, - визирг поджал губы.
А я подумала: раз исчезла стежка восточников, значит, Простой играл с одним из артефактов ушедших.
- Не думаю, что вам надо знать подробности, - добавил взрослый, запертый в тело мальчика.
- Согласна, - кивнула явидь.
- Информация за смерть, моя часть сделки выполнена!
Я вздрогнула, ощутив на плечах тяжесть решения, с которым молчаливо согласилась.
- Ольга, выйди, - скомандовала змея.
Я знала: мне не остановить то, что должно произойти. И это знание требовало присутствия в этой комнате здесь и сейчас. Надо перестать прятать голову в песок. Остаться и посмотреть, как убьют ребенка, кого-то, кто выглядел, как ребенок. Но необходимость и желание редко идут рука об руку. Перспектива увидеть эту смерть привела меня в ужас. Явидь поняла это раньше всех. Поняла и отдала приказ, позволяя человеку еще раз отвернуться.
Я вышла, давая себе слово, что этот раз будет последним, что в следующий раз буду смотреть в лицо смерти наравне со всеми. Но в этот момент гордиться тем, что моя кровь чиста, не получалось.
Дети стояли там же, что и несколько минут назад, у корявого ствола березы. Алиса вытянулась в струнку, тело чуть подрагивало, ноздри трепетали, втягивая прохладный ночной воздух. Легенда Зимы чувствовала прошедшую в двух шагах смерть.
- Это был визирг, - не удержалась от упрека я.
Кровь демона не могла не опознать чужую душу в детском теле хотя бы потому, что всегда видела суть вещей, а не их обертку.
- Вы сами велели нам не лезть, - прозрачные глаза дочери сверкнули.
Справедливо, но я неуверена, что мне нравится такая справедливость.
- И еще не раз велим, - из распахнутых дверей корпуса выскользнула Пашка.
- Где книга? - спросил Марк.
- Визиргу велели ее уничтожить, - ушел от ответа вышедший следом целитель. Не вранье, но и неправда. Нечисть в совершенстве владеет мастерством недосказанности. Алиса сморщила носик, Мартын вроде и не лгал, но слишком уж выразительно оттопыривался задний карман его брюк, слишком яркой была желтая обложка.
Убийство много времени не заняло, и за это я была благодарна. Кто бы мог подумать, что наступит день, когда я скажу спасибо за смерть ребенка.
- Значит, вы ничего не узнали? - сына падальщика волновал результат, та ниточка, которая могла вернуть отца.
- Нет, - на этот раз молодой целитель ответил честно, - но мы идем туда, где можем узнать, - видя, как сверкнули безумной надеждой карие глаза, добавил. - Мы идем, а вы остаетесь.
- Но… - мальчишка дернулся.
- Предлагаю сделку, - Мартын с серьезным видом склонился к Марку, - я постараюсь вернуть наших отцов, а ты сохранишь то, что мы здесь оставим.
Парень захлопал глазами.
- Я оставляю здесь брата. Очень маленького беззащитного брата. Она, - кивок на змею, - сына. Ольга - дочь.
- Ага, - подтвердила Легенда Зимы, - очень маленькую и беззащитную дочь, - она выставила палец и полюбовалась на коготок. - Кстати, мама, носки у меня есть, а вот пилочка не помешает.
Я даже не стала укорять ее за подслушивание, бесполезно и как-то глупо. Чувство неловкости серой мышью заскреблось внутри. Моя дочь слышала, что Пашка говорила о Венике. И обо мне. Я не знала, как относиться к тем словам, и не могла представить, как отнеслась она. Но судя по улыбке, шокировать Легенду Зимы не удалось. Она не я. И слава Святым.
- Присмотри за ними, - словно не слыша Алису, продолжал Мартын и протянул Марку ладонь. - Сделка?
Мальчишка подумал и пожал руку целителя.
- Сделка.