На конверте, скреплённом сургучной печатью в виде знакомого двуглавого орла, стояла пометка: "Клыкову, лично в руки". На одинарном листке, оказавшимся внутри конверта, было напечатано следующее:
Настоящим предписывается директору шахты "Румольская" Клыкову Николаю Ивановичу передать полномочия предъявителю сего письма, Долгих Игорю Александровичу. Также ему приказано обратным рейсом отправиться на Землю, о дате и времени которого будет объявлено дополнительно. До тех пор оказывать всяческое содействие новому руководству.
Клыков повертел конверт в руках.
- Когда прикажете начать исполнение?
- Что за вопрос? - удивился Игорь Александрович. - Немедленно.
- Ну, что ж. Пройдёмте в корпус. - Он повернулся к озадаченным грузчикам. - Разгружайте без меня. Поликарп Андреевич, действуйте, как договаривались…
Хохот, раздавшийся в наушниках, заставил его замереть.
- Разгружать? - насмешливо произнес Игорь Александрович. - Что разгружать собираетесь?
И Клыков тут понял, что оправдались самые худшие его опасения - грузолёт пуст, а эти два человека с Земли - его конвоиры. И не более того.
Будто предчувствуя что-то неладное, у шлюза уже толпился народ. Вид вошедших в помещение людей, сопровождавших Клыкова, только усилил их подозрения.
- Что происходит? - задал мучивший всех вопрос Егоров.
- Всё в порядке, - ответил Клыков. - Это Игорь Александрович. С сегодняшнего дня он будет исполнять обязанности директора шахты.
Повисла мертвящая тишина. Игорь Александрович выступил слегка вперёд и поднял вверх руку, как бы пресекая возможные возражения.
- Приветствую вас, румольцы! Властью, данной мне Высшим Партийным Советом Московии, объявляю о сложении полномочий действующего директора шахты…
Договорить он не успел. Толпа бросилась на него и мгновенно скрутила. Штурман, стоявший чуть сзади, попытался достать из внутреннего кармана пистолет, но у него выбили оружие из рук и повалили на пол.
Всё произошло настолько быстро, что Клыков не успел даже сообразить, какими должны быть его собственные действия. Благо, на тот момент от него это и не требовалось - народ, повинуясь здоровым революционным инстинктам, выступал в роли самоорганизующегося общественного организма.
- У меня на руках распоряжение Президента, обязательное к исполнению всем, в том числе и присутствующим здесь! - прохрипел Долгих.
- Долой!
- Не подчинимся!
Егоров подошёл к нему вплотную, вытащил торчавший из грудного кармана мандат и порвал его, демонстративно рассыпая вокруг клочки бумаги.
- Какое такое распоряжение? - полюбопытствовал он.
- Вы забываетесь! Это не частная лавочка, а государственное предприятие!
- А я так считаю, что это, прежде всего, наш дом. И мы сами вправе разбираться в наших делах. Верно? - обратился он к толпе.
- Верно!
- Правильно!
- На фонарь его!
Долгих повернул голову к Клыкову:
- Вы отдаёте себе отчет в том, что совершаете бунт?
- Отдаю, - ответил Клыков, придя, наконец, в себя. - Но это решение - не только моё. Так постановил коллектив шахты. Народ. Если помните, по Конституции, именно ему принадлежит власть в нашей стране. - Он повернулся к людям, державшим заложников. - Запереть их в карцере!
X
Стремительно развивающиеся события оставили на лице Клыкова заметный след. Впервые в жизни у него появились мешки под глазами, заострившийся нос и светящиеся лёгким безумным блеском глаза - как у каскадёра, выполняющего опасный трюк. Ещё вчера респектабельный и преуспевающий менеджер среднего звена, он в считанные мгновения перешёл совсем в другую категорию. Кто он теперь? Капитан мятежного корабля? Стенька Разин? Разбойник с большой дороги? Торговец нелегальным калдонием?
- И мне, чёрт возьми, это нравится! - сказал Клыков самому себе.
Нет, он не рассчитывал на то, что неожиданная свобода, оказавшаяся у него в руках, облегчит ему существование. Наоборот - она легла тяжёлым бременем на плечи, заставляя находиться в постоянном умственном напряжении. Множество новых задач теперь встало перед ним, и даже привычные, застарелые проблемы приобрели совершенно не присущие им оттенки.
Нужно думать, как наладить работу шахты в изменившихся условиях, и самое главное - как найти нового потребителя калдония. Московия, можно не сомневаться, не отступится. Всякому потенциальному потребителю они предъявят ультиматум, вплоть до полного физического уничтожения с помощью ядерного оружия, которым страна обладала в достаточных количествах.
С другой стороны, можно попытаться просто вести натуральное хозяйство, пробиваясь случайными заработками. Кислород и помощь Детлеффа давал им такой шанс. Разрез заморозить, производство приостановить. До тех пор, пока они не договорятся. А в том, что это рано или поздно произойдёт, Клыков не сомневался.
В кабинете раздался зуммер экстренной правительственной видеосвязи, которой разрешалось пользоваться только в самых крайних случаях. Что ж, такой случай наступил. Видать, не только у него бессонница.
Он поднял рычажок и на экране появилось расплывчатое изображение Сусликова. Собственной персоной.
- Как дела, Николай Иванович? - весело сказал тот.
- Вашими молитвами, - попытался соответствовать ему Клыков.
- Дерзите, дерзите. Ваши слова и, самое главное, дела записываются.
Голос его был, однако, совершенно беззлобный, не соответствующий смыслу произносимого.
- Насколько я понимаю, уполномоченного Кремлём посланника вы посадили под домашний арест, а сами намереваетесь продолжать самоуправство.
- С вами страшно разговаривать. Вы будто бы мозг мой просканировали. И откуда вы только берёте подобную информацию?
- Пустяки! Вам бы мою школу и опыт жизни. Так, значит, бунт?
- Нет. Борьба за справедливость.
Клыков не стал притворяться и лгать. Видимо, Сусликов договорился со своими агентами заранее, что несостоявшийся контакт автоматически означает провал операции.
- Правда? - удивился последней фразе Сусликов. - Лишить свою страну единственного источника калдония называется теперь борьбой за справедливость. Ту страну, которая вложила в проект многомиллиардные средства. И, между прочим, подготовила вас к этой миссии, дав вам в руки огромную ответственность. Не только передо мной, или перед ВПС, но и перед вашими согражданами. Перед будущими поколениями. Об этом ты подумал, Клыков?
Складно говорит. Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого. Не на собрании.
- А зачем держать людей впроголодь? - упрекнул его Клыков. - На коротком поводке, как собак? Чтобы послушно лизали вам руки? Значит, приструнить решили нас. Коробки рваные прислали. Гниль всякую. Для устрашения?
- А вот это уже интересно. Значит, без суда из следствия обвинили родную страну во всех смертных грехах, её руководство - в прямом вредительстве, и теперь в плену своих же домыслов и картонных врагов…
- Я, простите, чего-то не понимаю. Не вы, значит, посылали грузолёт с неликвидом. И сменщика моего, может, тоже не вы к нам направили?
Сусликов изобразил на лице озабоченность.
- Да-а-а. Не получается у нас разговора.
- Не получается.
- Надеюсь, понятно, что никаких грузов в ближайшее время вы не получите?
- Как Божий день.
- Рассчитываете на немцев?
- На себя, Ипполит Анатольевич. Только на себя.
XI
Клыков не лукавил, говоря, что надеяться им больше не на кого. Он тогда ещё не знал, что Детлефф ведет переговоры с хозяином своей шахты, требуя материальной и политической поддержки румольцев. Не лёгкий поднимал он вопрос.
"Международная Конвенция по Лунным запасам" чётко распределяла территорию спутника между странами Земли. По сути лунные участки, закреплённые за каким-либо государством, являлись продолжением его территории и подпадали под его юрисдикцию. Говорить другим, как вести своё хозяйство, и, тем более, что-то требовать, выходило за рамки дипломатии. А ссориться с Московией никто не хотел. Не тот это соперник, кого можно подавить силой.
Как бы предотвращая возможные попытки некоторых стран повлиять на сложившийся в мире баланс сил, Московия вызывала в МИД послов стран "большой двадцатки" и вручила им ноты, в которых содержался одинаковый угрожающий текст. В случае помощи - явной или косвенной - шахте "Румольская" Москва грозила разрывом дипломатических отношений, со всеми вытекающими последствиями - вплоть до отключения провинившихся от противометеоритной системы.
Всё это Детлефф услышал от хозяина и пересказал Клыкову, с которым они тайно встретились в уединённом кратере на севере от шахты.
- И что мы будем делать? - поинтересовался у немца Клыков.
- А ничего, - весело ответил тот. - Игнорировать приказы и продолжать сотрудничество.
- Не боишься вступать с начальством в конфликт?
Детлефф рубанул себя ребром ладони по горлу.
- Мне эта их политика - вот где! Я бы и сам с удовольствием разорвал всякие дипломатические отношения с Землёй. И занялся бы делом. Если хорошенько подумать, без нашего калдония они очень скоро волком завоют. Ещё неизвестно, кто кому нужнее.
- Так-то оно так, но ты всё же не сбрасывай со счетов нашу зависимость от земных поставок. Износятся скафандры, где ты им замену найдешь?
- Умом-то я понимаю, - согласился Детлефф. - Но сердце подсказывает, что есть другой выход. Должен быть.
Клыков похлопал его дружески по плечу.
- О том же самом день и ночь думаю. Всю голову разбил. Так какое же примем решение?
Детлефф не замедлил с ответом.