Лотар потряс головой, колокольчики в его сознании зазвенели резко и отчетливо. Бошинак отшатнулся от алтаря, прижался спиной к стене и стал оглядываться, словно выбирал, в какую сторону бежать. Только Сухмет, не отрываясь, смотрел на статую. Лотар тоже посмотрел на нее. И не поверил глазам.
По глиняной неподвижной фигуре вдруг прошла дрожь, кусок терракоты отвалился, упал на землю и разлетелся на несколько осколков. Внутри они оказались белыми, цвета свежего молока, и напоминали яичную скорлупу Лотар поднял глаза на статую.
В том месте, где отвалилась глина, статуя оказалась на удивление светлой, почти розовой. И от нее исходил свет. Он прорывался сквозь трещинки в той грубой глиняной скорлупе, которая покрывала ее.
Только теперь Лотар обратил внимание, что помимо ужаса и волн могущественной силы храм наполнил шум, словно сама каменная кладка его издавала особый скрип или стон. От него можно было оглохнуть. Звон колокольчиков стал оглушительным.
Скорлупа отпадала теперь огромными кусками. Когда слой глины отвалился от лица, Лотар ахнул. Перед ними стояла прекраснейшая женщина. На лице ее лежала печать покоя и достоинства. Медленно, словно каждое движение причиняло ей боль, она приоткрыла глаза. Они оказались красного цвета и были даже немного похожи на глаза Нуримана, только не горели желанием убивать, а просто тихо мерцали, как два светлых рубина. Кожа женщины переливалась от странного внутреннего пламени, словно она была порождением огня не меньше, чем служанкой земли. Светлые пятна сменялись более темными, она казалась то белокожей северянкой, то темной жительницей Южного континента. Словно Зод олицетворяла всех женщин мира.
Наконец ее глаза совсем раскрылись. Она повернула голову. Ее взгляд встретился со взглядом Сухмета. Потом так же медленно она повернулась к Лотару:
– Кто вы? Почему разбудили меня?
Голос ее был еще сильнее, чем у Бошинака. Он оглушил бы, если бы Лотар, не ожидая этих громовых раскатов, немного не притупил свою слуховую чувствительность.
– Я Лотар. Я не собирался будить тебя, богиня, - проговорил Желтоголовый.
– Не слышу. - В ее голосе появились нотки гнева. "Это совсем ни к чему, - решил Лотар, - она же разнесет тут все на куски". Он оглянулся. Бошинак распластался на земле, дрожа и обливаясь потом, и всхлипывал.
– Эй, Бошинак, пришла тебе пора показать свой настоящий голос, а не шепот. Иначе нам всем несдобровать. Повторяй то, что я говорю.
Бошинак не пошевелился. Лотар подошел и несильно ткнул его кулаком в спину. Старик поднял голову.
– Повторяй все, что мы говорим, и она не причинит нам вреда. Пока она настроена благодушно.
Бошинак кивнул, с трудом поднялся на колени, но встать во весь рост даже не попытался. Ноги не удержали бы его, потому что стали жиже киселя.
– Повторяй: мы - Лотар и Сухмет - пришли засвидетельствовать тебе свое почтение, а не вызвать гнев.
– Бошинак слово в слово проревел эти слова, да так, что каменная кладка чуть не расползлась по стыкам.
"А старик не врал, он действительно говорил с нами шепотом", - решил Лотар и продолжил:
– Если мы рассердили тебя, прошу простить нас за неразумность.
Богиня смотрела на них не мигая.
– Маг заставил меня проснуться. Сухмет прижал ладонь к груди и церемонно, по-восточному поклонился:
– Я готов искупить свой грех, богиня.
Бошинак проревел и эти слова, только слово "я" заменил на "он". Настоятель не привык демонстрировать смелость слишком часто.
Богиня усмехнулась. Лотар, беспрерывно сканируя ее, определяя малейшие перепады настроения, вдруг понял, что она на самом деле не гневлива. Кажется, она почти довольна, что так получилось, хотя и неясно, что именно ее обрадовало.
– И все-таки маг разгадал мою жизнь под корой глины. Это плохо. Я просыпаюсь, чтобы карать.
– Не нужно карать. На Севере говорят: повинную голову меч не сечет, - сказал Лотар. Почему-то он был уверен, что Зод почувствует человеческую шутку.
Богиня и в самом деле улыбнулась. Только от ее веселости Бошинак чуть не падал в обморок.
– Тогда я должна испытать его. Дай мне руку, маг. Медленно, словно в ней собралась вся тяжесть проведенных во сне тысячелетий, она стала поднимать свою каменную десницу.
– Нет, - твердо сказал Лотар, - у старика старая рука. Я тоже в этом участвовал, пожми мою руку.
Не дожидаясь ни согласия богини, ни ее протестов, он подошел и быстро вложил левую руку в ее ладонь. Ладонь тут же стала сжиматься, как тиски.
Лотар попробовал сопротивляться, напряг все силы, стиснул зубы… Куда там, с таким же успехом он мог пытаться остановить падение скалы. Кости его хрустнули, словно стеклянные. Боль, ошеломительная, умопомрачительная боль затопила сознание…
Вдруг ясный и спокойный голос Сухмета вошел в его сознание, и боль стала слабеть. Восточник просто переливал ее в себя, чтобы облегчить участь Лотара. Это позволило Желтоголовому разобрать слова старика:
– Терпи, уже немного осталось. Она уже примирилась с тем, что нас можно отпустить.
Словно в подтверждение этих слов сквозь кроваво-красную пелену боли, застлавшую зрение, Лотар увидел, что теперь Зод улыбается мягче и спокойнее. Наконец она произнесла:
– Ты силен духом и телом. Я рада, что ты выдержал испытание, у тебя другая судьба. Но больше не смей будить меня…
Дальше Лотар не слушал ее, хотя она ревела над самым его ухом, как извергающийся вулкан. Он сосредоточился на изуродованной руке, пытаясь понять, что именно сломано и как это теперь заживлять. Результаты, впрочем, выходили неутешительными. Получалось, что у него сломаны практически все кости, раздавлены все мягкие ткани, а сосуды разорваны на мелкие бескровные кусочки. Если учесть, как легко это сделала Зод, сила в этой женщине была невероятная. Непонятно только, какую силу она нашла в Лотаре? Сопротивляться ей с помощью этих кровавых ошметков, которые некогда являлись его рукой, было совершенно невозможно.
Богиня стала серьезной. Потом вернула руку к бедру, где она и покоилась с самого начала.
– Больше не будите меня, иначе не отделаетесь так легко. А теперь идите, мой раб будет прятать меня под слоем свежей глины. - Она не была бы женщиной, если бы согласилась на присутствие посторонних при этой весьма специфической операции. И не была бы женщиной, если бы не добавила с сарказмом: - По вашей милости…
Бережно поддерживая пульсирующую левую руку здоровой правой, Лотар отошел от Зод и поклонился. Не оборачиваясь, он понял, что Сухмет тоже кланяется. Они выбрались из этой передряги, и у Лотара сложилось стойкое впечатление, что узнали что-то очень важное, возможно, это спасет их, и весьма скоро.
ГЛАВА 10
На солнышке было хорошо. Даже южное, свирепое, как хищник, солнце радовало после сумрачной, холодной и неуютной Клетки Планы. Лотар успел подремать в рыхлой тени каких-то степных кустиков, только вот никак не мог избавиться от ощущения, что слишком многое осталось недодуманным. А против этого восставали все его недавно приобретенные навыки администратора большого города. Поэтому он поднял голову, еще не успев как следует отдохнуть:
– Сухмет, не показались еще?
– Спи, господин, я дам знать, когда что-нибудь произойдет. Спи и восстанавливай руку.
Сухмет сидел, накинув на себя не очень сложную магическую мантию невидимости, так что его силуэт вполне отчетливо читался на фоне неба с расстояния в десяток шагов, но за сотню шагов даже Лотар не сумел бы его разглядеть. Такая магия не влияла на способность сосредоточиваться, и в то же время ее можно было без труда переносить долгие часы. Сухмет, как всегда, был разумен, расчетлив и абсолютно профессионален.
Старик устроился на вершине холма, расположенного неподалеку от прудика перед храмом. Лотар еще в полете заметил, что дорога, проложенная скорее для повозок, чем для пешеходов, которая свободно петляла между холмов, именно у этого холма подползала ближе всего к храму. Отсюда была видна даже вся пирамида, у которой стояла Клетка Планы. Так что место они выбрали верно, именно тут и должно произойти то, что заставит цахоров изменить маршрут.
– А может, ты ошибся и все произойдет в другом месте?
– Место действительно может быть немного другим, но другой Клетки Планы не существует.
– Кстати, почему у этой каменной сараюшки такое странное название?
– А ты не понимаешь, господин?
– Нет.
– Это место ссылки, место, куда отправляют в наказание, откуда невозможно убежать. Чем не клетка?
– Я не видел там никаких запоров, Зод может спокойно исчезнуть.
– Наверное, нет, если предпочитает спать, а не убегать. Кроме того, - Сухмет посмотрел в сторону храма, - мне не очень нравится эта пирамида. Она слишком активна внутри. Такое впечатление, что это не скала, а сторожевик.
– Что?
– Ну, тот самый зверь, которые сторожит сосланную служанку.
Теперь и Лотар посмотрел на пирамиду.
– Не очень-то похоже на зверя.
– Полагаю, в подземном царстве свои понятия о формах. Равно как и звери другие, чем у нас.
Теперь и Лотару показалось, что в ясных, чересчур правильных очертаниях скалы угадывалась настороженность. И опасность.
– Как ты это узнал? Почувствовал?
– Нет, я просто знаю, что такие вещи существуют. Это воплощение духов Земли, это очень старая и очень тяжкая магия.
Помолчали. Потом Лотар спросил:
– Кстати, ты не думал, что именно в твоих мыслях заставило ее проснуться?
– Лучше и не вспоминать об этом. Она может проснуться еще раз, а тогда… Кстати, как твоя рука?