Черный человек отчетливо и сухо щелкнул пальцами, и кто-то, сопя, протиснулся мимо Дюши - он все пытался отодвинуться, ощущая, как холодное светлое лезвие шевелится сначала между щиколотками, потом между запястьями.
- Выводите, - сказал Черный человек, и Дюша ощутил, как этот кто-то ухватил его за ворот и с силой вытолкнул из кузова.
Непослушные ноги подкосились, и он упал на колени, ощущая сквозь джинсовую ткань сырую холодную землю и остро колющие ветки. Рядом плюхнулся Арагорн.
- Вставай, - сказал Черный человек.
Сзади еще кто-то тяжело вывалился из кузова. Генка?
- Раз, два… - декламировал Черный человек, - три, четыре… Широко расставив ноги и спрятав руки за спину, он наблюдал за ними - черный силуэт на фоне светлого летнего неба. Страшные светлые глаза сверкали на темном неразличимом лице.
Дюша аж зашипел сквозь стиснутые зубы.
Теперь, когда зрение приспособилось, он смог оглядеться - разбитая асфальтовая дорога оканчивалась площадкой, примыкающей к лесу; на фоне звезд качались верхушки темных деревьев.
Грузовичок стоял у навеса автобусной остановки, рядом, прижав руки к бокам, выстроились странно квадратные мужики в комбинезонах с фосфоресцирующей надписью "ООО ФАУНА". Они нервно переминались с ноги на ногу.
Где Генка?
- Кого вы привезли? - чистым холодным голосом спросил Черный человек, - кого вы привезли, недолюди?
- Ты велел четверых, господин, - невнятно отозвался квадратный, - их четверо.
- Четверых? Я, кажется, говорил о двух хоббитах? Где второй хоббит?
Генки точно нет. Дюша почувствовал сильное облегчение. Но тогда почему четыре?
- Два нуменорца, хоббит… А это кто?
- Я здесь ни при чем, - торопливо сказал Кракен, - это случайность. Я просто сторож. Они сами пришли…
- Убрать, - брезгливо сказал Черный человек.
Двое из ООО "Фауна" подхватили Кракена под мышки и поволокли в кусты. Дюша слышал, как тот резко взвизгнул и затих.
Дюша всхлипывал и скрежетал зубами, чувствуя, как ему в плечо вцепились холодные пальцы Арагорна.
* * *
Это игра, бормотал он сам себе в тоске и отчаянии, это они понарошку. Это такая игра.
- Кто-то еще ни при чем? - Арагорн порывисто всхлипнул. Боромир молчал, уставившись в землю.
- Тогда раздевайтесь.
- Что?
- Я сказал, раздевайтесь. Одежду кладите туда. Он кивнул на скамейку под навесом.
Дюша, содрогаясь от омерзения, стащил штаны. На остальных он не глядел.
Боромир, сверкая бледными ягодицами, прошел мимо с охапкой одежды. Гоблины тут же начали деловито рыться в ней, пропуская меж корявых пальцев каждый шов и выворачивая карманы.
- Это ты, гадина, - с ненавистью процедил Дюша, - это ты нас заложил.
- Да как я мог! Кракен был мне другом. Похоже, нас все-таки выследили.
- Так я и поверил! Ты же сумасшедший! Ты же сам подтвердил - в психушке сидел.
Дюша почувствовал, как цепкие пальцы гоблина царапают ему шею, отодвигая волосы.
- Ну, сидел, - подтвердил Боромир, - у меня вялотекущая шизофрения. Сейчас ремиссия. Что с того?
- Не трогайте меня! - визжит Арагорн, - я сама!
- У нее кольцо с зеленым камнем, - булькает гоблин.
- Это не то, - покачал головой Черный человек, - то простое. Без камней.
- Опять это кольцо, - трясет головой Дюша, - это же безумие! Кому оно нужно?
Черный человек, не отвечая, прохаживается по площадке перед остановкой. Небо над лесом ощутимо светлеет, но его обволакивает сгущенная непроницаемая тень.
- Ничего? - спрашивает он.
- Ничего, хозяин.
- Ладно, можете одеваться.
Арагорн, всхлипывая, натягивает штаны, одновременно неловко прикрывая локтем недоразвитые груди. Дюша натягивает майку - она совсем сырая; на скамейке лежит роса.
- Ты, хоббит, погоди. Отойди в сторонку.
- Это вы мне? - на всякий случай спрашивает Дюша.
- Тебе, тебе. Ты, который с волосатыми ногами.
Дюша на всякий случай косится на Боромира. Тот уже оделся.
- Шевелись, - говорит Черный человек, и Дюша боком отходит к скамейке, держа в руках джинсы.
С постера на стеклянной переборке на него черными ямами глаз таращится рекламная девица.
- Где второй хоббит? - ласково спрашивает черный человек.
- А что, Генка не у вас?! - удивляется Дюша. Он понятия не имеет, где и как потерялась Генка. Особенно если учесть, что никому больше потеряться не удалось.
- Не заговаривай мне зубы. Я спрашиваю, где второй хоббит?
- Не знаю. Правда, не знаю, - Дюша старается говорить очень убедительно. Тем не менее почему-то звучит фальшиво, словно он все знает, но скрывает.
- Это легко проверить.
Дюша с ужасом видит, что в пальцах Черного человека блестит нож, поворачиваясь туда-сюда и ловя звездный свет.
- Держите его. Ноги тоже.
Липкие пальцы охватывают его запястья, руки послушно выворачиваются каким-то уж совсем невероятным образом, причиняя нестерпимую боль. Такую нестерпимую, что Дюша не чувствует, что делают с его ногами.
Равнодушно шумят деревья.
- Ты мне все скажешь, маленький хоббит.
- Я, правда, ничего не знаю, - всхлипывает Дюша, - правда, правда!
- Не говори им, - пронзительно визжит Арагорн, - не говори им ничего!
- Заткнись, дура! Как я могу сказать, если я ничего не знаю?
Дюша чувствует, что если бы его отпустили, он убил бы эту идиотку Арагорна. Не Черного Человека, а именно ее. Багровая ненависть на миг пресекает ему дыхание.
- Ты что же, не видишь? Это же Темные Силы! Это, наверное, сам Саурон! Не говори ему ничего! Держись, Дюша!
- Да заткнешься ты или нет? Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте меня!
По ноге течет что-то горячее.
Он видит только Черного человека, сверкающую полоску ножа, сверкающие глаза. Потом его кто-то заслоняет.
- Послушайте, сударь, - негромко говорит Боромир, - вы его можете запытать до смерти, но он вам ничего не скажет. Если бы знал бы - давно сказал, вы же видите!
- Может, - спрашивает Черный человек так же спокойно, - ты знаешь?
- Попробуйте со мной, если хотите. Вам ведь кольцо нужно? Оно у того, другого хоббита. Да и зачем оно вам? Это же фикция. Игрушка. Вас провели. Заставили показаться раньше времени. Выманили из тьмы.
Дюша отчаянно ловит ртом воздух. В груди острая резь, в глазах плавают багровые пятна, но он уже приходит в себя. Почему нас не спасают, думает он, ну почему? Когда на нас напал Барлог, выскочил же откуда-то тот… этот… со своим сверкающим мечом, всех победил и ушел во мрак. Они и правда убили этого Кракена? Не может быть! Я, наверное, сошел с ума.
- Попробуйте, - тем временем продолжает Боромир, - только я вас должен предупредить. У меня вялотекущая шизофрения и ригидная психика как следствие. Я человек идеи. Меня очень трудно запугать.
- Ну уж, - с сомнением произносит Черный человек.
- Ничего вы не добьетесь. Разве что поломаете их.
- Этих хоббитов? - мягко спрашивает Черный человек, - кому они нужны?
- Хоббиты - это просто маленькие люди, которые хотели чего-то большего, чем они сами. Хотели подвига. Правда, чтобы с хорошим концом. Они не умеют отыгрывать плохие концы. Ну, найдется этот второй хоббит. Ну, отдаст он вам это кольцо - так оно же для подвига с хорошим концом. Игрушечное. И что вы будете делать с этой игрушкой?
- Все так, - согласился Черный человек, - за одним маленьким исключением. Посмотри на его ноги.
- Он обмочился. Ну и что? Это не стыдно, это от боли. Вы умеете делать больно.
- У него шерсть на ступнях. Раньше у тебя была шерсть на ступнях, недорослик? Все возвращается на свои места. И кольцо вернется. Вы ведь сами этого хотели, разве нет? Вы же в нас играли. У вас был мир без чудес. Вам же это не нравилось. Только люди, больше никого. Ни в подземных провалах, ни в лесных дебрях, ни в ваших городах… Пусто. Мы только исполнили ваше желание. Мы открыли двери чуду.
- В пытках и унижениях, - спокойно заметил Боромир, - нет больших чудес. Они это и сами умеют.
Дюша отчетливо понял, что на этот раз спасать их некому. Все, абзац. Почему-то эта мысль больше не вызвала внутреннего сопротивления. Хорошо, что он не знает, где Генка. Арагорна вот жалко. Пропадет же дура ни за что.
- …чудеса по определению не могут быть добрыми, - говорил тем временем Черный человек, - они страшные. Жестокие. Темные. А как иначе? Вы думаете, вот эльфы хорошие и чудеса у них хорошие - но ведь эльфы делают чудеса исключительно для внутреннего пользования - так, бытовая магия. А вам остается только наблюдать и завидовать.
А ведь этот прав, думал Дюша, ни один эльф ничего не сделал для человека, ни одного чуда, хотя бы маленького, мы только стояли, и смотрели, и восхищались издали. А потом они забрали свои чудеса и ушли, оставив тоску по несбыточному, и наши женщины стали казаться нам неуклюжими простушками, а мужчины - трусливыми слабаками.
Небо совсем посветлело, и на востоке уже не осталось ни одной звезды. Деревья казались плоскими, словно вырезанными из темно-зеленой бумаги.
Порыв ветра ударил в лицо и развил край плаща у Черного человека.
Шорох и треск не были шорохом деревьев.