- Приведи сюда девушек-пантер из трюма, - сказал я матросу. - Капюшоны с них снимите, кляпы изо рта вытащите, но цепи оставить.
- Да, капитан, - ответил матрос. - Их накормить?
- Нет.
Матросы, рассыпавшиеся по рее, натянули парус.
На горианских галерах устанавливается довольно много разновидностей парусов, которые могут быть разбиты на три основных типа: так называемые паруса попутного ветра, "тарнские" паруса и штормовые. Каждый тип парусов имеет свои подвиды, определяемые конкретным кораблем, на который они устанавливаются, его размерами и предназначением. В комплекте "Терсефоры" было предусмотрено четыре паруса: один, относящийся к первому типу, - широкий парус, выставляемый при хорошей погоде и благоприятном направлении ветра, второй парус относился к "тарнскому", наиболее широко используемому на тарнских кораблях, типу, за что и получил свое название. Третий наш парус, так называемый "тарларионский", также относился к разновидности парусов второго типа, но имел несколько меньшие размеры и предоставлял судну широкие возможности для маневра - его ставили при не совсем благоприятном ветре. Этот парус - промежуточный между типичным тарнским и штормовым парусом, который также имелся у нас в наличии. Этот последний, "спасательный", парус выбрасывается на мачту в наиболее трудных для плавания условиях, как правило, когда необходимо спастись от надвигающегося шторма.
Горианские галеры, и в частности корабли-тараны, строятся из расчета их боевого предназначения и обладают большой скоростью и маневренностью, что достигается за счет их вытянутой, приплюснутой с боков формы и высокой посадки. Они не приспособлены для борьбы с ураганным ветром и ударами волн. Их противник совсем иного рода. При смене парусов на галере рея опускается, а затем поднимается вновь. Традиционно используемые на боевых галерах паруса треугольной формы не дают возможности убирать их при неподвижной рее или изменять площадь поверхности в столь широких диапазонах, как, например, трапециевидные паруса, вследствие чего и возникает необходимость иметь на борту комплект парусов различного типа. Такелаж при этом используется не для управления парусом, а лишь для его крепления и спуска либо подъема реи. С другой стороны, треугольный парус имеет свои преимущества, поскольку быстро заменяется в случае повреждения и позволяет кораблю идти очень круто под ветром. А уж красоту и изящество его формы вообще едва ли с чем можно сравнить.
Пока я предавался этим размышлениям, на палубу доставили обеих девушек. Лица их были красными и распаренными, а волосы слиплись от пота. Да, в горианском кожаном капюшоне для рабов в такую погоду действительно душновато.
Рассыпавшиеся по рее матросы развязали веревки, удерживающие парус, и тот, опустившись вниз, тут же наполнился ветром. Изумительное, неповторимое зрелище.
Девушек приковали цепями к кольцам, вделанным в основание толстой перегородки задней палубы, неподалеку от дверей, ведущих на камбуз.
Я потянул носом воздух с плавающим в нем ароматом поджаривающегося на огне боска и, вероятно, томящегося в соусе мяса вуло. Обед обещал быть очень вкусным.
Я уже не думал больше о пленных девушках. Сейчас есть дела поважнее.
Я держал ногу жареного вуло у самого носа одной из девушек. Обе они стояли на коленях перед моим креслом. Руки их все так же были связаны за спиной, а от ошейников к металлическим кольцам в перегородке задней палубы тянулись тяжелые цепи.
Рядом вокруг меня стояли еще несколько человек, Римм и Турнок тоже были здесь.
Мы продолжали идти с попутным ветром, держа курс по усыпанному сверкающими звездами ночному небу и трем взошедшим горианским лунам, заливающим своим серебристым светом палубы корабля и стоящих на коленях девушек. Я не кормил их весь день. Точнее говоря, я не кормил их с момента приобретения, то есть со вчерашнего утра, но следил, чтобы питьевая вода имелась в достатке. Вряд ли Арн и его люди оказались настолько великодушными, чтобы позаботиться о питании своих пленниц. Так что сейчас девушки, должно быть, умирали с голоду.
Та из них, у лица которой я держал кусок жареного мяса, потянулась к нему, приоткрыв рот, но я тут же убрал руку. Она снова выпрямилась, из последних сил стараясь удержать горделивую осанку. Приятно иметь таких пленниц.
- Мне бы хотелось узнать месторасположение лагеря одной разбойницы, - сказал я, - и зону обитания ее банды.
- Мы ничего не знаем, - ответила одна из девушек.
- Имя этой разбойницы - Вьерна, - не обращая на нее внимания, продолжал я.
По мимолетному блеску в глазах пленниц я понял, что им известно, о ком идет речь.
- Мы ничего не знаем, - сказала вторая девушка.
- Знаете, - заверил я их обеих. - Вам хорошо известно точное или хотя бы приблизительное местонахождение и ее лагеря, и границы зоны ее обитания.
- Мы ничего не знаем, - повторила первая девушка.
- Вы ведь все равно расскажете все, что вам известно, - пообещал я.
- Мы, женщины-пантеры, ничего вам не расскажем!
Я пожал плечами и снова протянул первой девушке ногу жареного вуло. Какое-то время она демонстративно отворачивалась в сторону. Затем, не выдержав, повернулась ко мне и, не сводя с меня полного ненависти взгляда, потянулась к мясу. Зубы ее вонзились в мясо, она оторвала кусок, жадным судорожным движением проглотила его, не жуя, и торопливо потянулась за следующим. Едва заметным кивком я указал Римму на вторую девушку. Следуя моему примеру, он начал кормить и ее. Через мгновение у нас с Риммом в руках остались начисто обглоданные кости. Мы выбросили их за борт.
Девушки, конечно, все еще оставались голодными, они только-только начали входить во вкус. Я видел, какая тоска отразилась у них в глазах, когда они поняли, что на этом кормежка закончена.
- Дайте нам поесть! - закричала первая девушка. - Мы расскажем вам все, что захотите!
- Хорошо, - ответил я, делая вид, будто принимаюсь внимательно слушать.
Они обменялись взглядами.
- Сначала накормите нас, - заявила первая девушка, - а потом поговорим.
- Нет, - возразил я. - Сначала мы вас послушаем, а потом, если решим, что ваши сведения заслуживают внимания, дадим вам поесть.
Девушки снова переглянулись. Первая трагически уронила голову. С исказившей лицо гримасой, словно не в силах сдержать переполняющие ее рыдания, она взглянула мне в глаза. Актриса она, конечно, была великолепная.
- Хорошо, - едва слышно пробормотала она голосом вероотступницы.
В глубине души я ей рукоплескал.
- Лагерь Вьерны и центр зоны обитания ее банды находятся в ста пасангах к северу от Лидиуса и в двадцати пасангах в глубь материка от берега Тассы, - глотая слезы, пробормотала девушка и разрыдалась. - Теперь, пожалуйста, дайте мне поесть, - выдавила она из себя.
- Ты же солгала, - укоризненно пожал я плечами.
Она прошлась по мне злобным взглядом.
- Я скажу! Я все скажу! - словно собравшись с духом, выпалила ее подруга.
- Не смей! - закричала ей первая девушка.
- Я больше не могу! - с видом ставшей на путь предательства жертвы, сломавшейся под пытками истязателей, затараторила вторая.
Пожалуй, в драматических ролях она могла бы поспорить со своей подругой.
- Говори, - приказал я.
- Лагерь Вьерны в десяти пасангах вверх по течению Лаурии, в пятидесяти пасангах в глубь материка от Лидиуса, - низко опустив голову, выпалила она под вопли осыпающей ее бранью соплеменницы.
- Ты тоже солгала, - грустно вздохнул я.
Обе девушки ответили мне полными ненависти взглядами.
- Да! - процедила сквозь зубы первая. - Вы - мужчины, а мы - женщины-пантеры! Неужели вы думаете, что мы вам что-нибудь расскажем?
- Развяжи им руки, - приказал я стоящему рядом матросу, - и дай им поесть.
На лицах девушек отразилось полное недоумение.
Матрос освободил им руки и поставил перед каждой миску с дымящимся мясом вуло и кусками жареного боска. С минуту - не дольше - наблюдал я за тем, как они руками и зубами расправлялись с грудой мяса, очищая стоящие перед ними миски.
- Как вас зовут? - спросил я, когда посуда девушек опустела.
- Тана, - ответила первая.
- Эйла, - сказала вторая.
- Я бы хотел узнать, где находится лагерь Вьерны и где проходят границы зоны обитания ее банды, - вернулся я к интересующей меня теме.
Тана облизала жирные пальцы и рассмеялась.
- Этого мы вам никогда не расскажем, - пообещала она.
- Верно, - поддержала подругу Эйла, смакуя последний кусок жареного боска.
- Мы не боимся плети, - не спуская с меня горящих глаз, заявила Тана, - не боимся раскаленного железа. У вас нет способа заставить нас заговорить! Мы женщины-пантеры, не забывайте!
- Принеси сладости, - обернулся я к матросу.
Вскоре он вернулся с пакетом леденцов. Я по очереди протянул его обеим девушкам. Каждая из них взяла себе по леденцу. Они уже сидели на палубе, но не по-мужски, скрестив перед собой ноги, - такая поза, конечно, была для них запрещена, - а по-женски, опустившись на колени и откинувшись на пятки. Они все еще были прикованы цепью к кольцу, вделанному в перегородку задней палубы. Кулек быстро опустел. Я снова взглянул на них.
- Вы - мужчина, - сказала первая девушка. - Мы не будем с вами говорить. Вам не удастся нас заставить. Мы не боимся плетей. Не боимся раскаленного железа. Мы - женщины-пантеры!
Я поднялся на ноги и отошел от них. У передней палубы я отыскал Римма и Турнока.
- Завтра с рассветом высаживаемся на землю, - сказал я.
- Да, капитан! - ответили они.
- Сними с них цепи, - велел я матросу.
Девушки подняли на меня глаза.