И не было конца его неистовству, и не знал предела его гнев, и Клык Защитника кромсал орков, заставляя разбегаться в ночи. Под могучими ударами варвара трещали кости, и он проходил сквозь ряды бегущих орков, подобно жнецу, что проходит через поле пшеницы.
Внезапно битва завершилась, опустилась рука Вульфгара. С нескрываемой дрожью, с пепельно-серым лицом, бледность которого была видна даже при скудном освещении, он приблизился к Кэтти-бри и склонился над нею.
Женщина ухватилась за протянутую ладонь, и резкий рывок поставил ее на трясущиеся ноги, что едва могли ее удержать.
Но это не имело значения, ибо женщина попросту упала в распахнутые объятия Вульфгара. Он поднял ее на руки и прижал к себе.
С рыданиями Кэтти-бри прижалась лицом к сильной груди воина, и Вульфгар стиснул ее в объятиях, нашептывая успокаивающие слова, и его лицо скрылось в густых, медно-красных волосах женщины.
Постепенно затихали вокруг ночные обитатели, потревоженные внезапным шумом битвы, и разбегались в темноте орки. Ночь близилась к завершению.
17
БЛАГОСЛОВЕНИЕ МИЛИККИ
Хотя непрестанное "И-и-и-йех!" Пайкела поначалу изрядно досаждало Тарафиэлю, к тому времени когда Закат приземлился в лесу и эльф помог дворфу слезть со спины пегаса, обитатель Лунного Леса неожиданно обнаружил, что зеленобородый спутник пришелся ему по душе.
- Хе-хе-хе, - произнес Пайкел, несколько раз оглянувшись на пегаса, следуя за эльфом.
Большую часть дня они провели в полете, и дневной свет начал меркнуть.
- Тебе понравился Закат? - спросил Тарафиэль.
- Хе-хе-хе, - ответил Пайкел.
- Ну что же, у меня имеется еще один сюрприз, и я надеюсь, что он также придется тебе по душе, - сообщил эльф.
Пайкел с любопытством посмотрел на Тарафиэля.
- Мы приближаемся к усадьбе великого воина, ныне усопшего, - пояснял Тарафиэль, - к необыкновенному, святому месту, ныне известному как Роща Монши.
От удивления Пайкел так сильно вытаращил глаза, что, казалось, они вот-вот лопнут.
- Ты слышал об этом месте прежде?
- Не-а.
Тарафиэль лишь улыбнулся и продолжил свой путь под музыку ветра по расширявшейся горной тропе, по обе стороны которой возвышались сосны. Вскоре они вышли к саду, который выглядел так, как если бы прославленный воин Монтолио по-прежнему ухаживал за ним, к саду, огражденному сложенными из камней стенами, поставленными в форме ограненного алмаза. Облако мощной магии окутывало сад.
Тарафиэлю оставалось лишь надеяться, что последний обитатель здешних мест по-прежнему находился поблизости. Несколько лет тому назад лунный эльф приводил сюда Дзирта До'Урдена, чтобы испытать необычного темного эльфа. На сей раз Тарафиэль и Инновиндиль решили, что подобное же испытание следует пройти и Пайкелу Валуноплечему.
Оба гостя с восхищением осматривали возвышавшиеся переходы, любуясь безыскусными, прекрасно выстроенными хижинами.
- Так ты вместе с братом направлялся на коронацию короля Бренора Боевого Топора? - спросил эльф, чтобы убить время, прекрасно зная, что подобные вопросы уже задавала, в Лунном Лесу второму дворфу Инновиндиль.
- Ага, - ответил Пайкел, явно восхищенный обстановкой: дворф подпрыгивал, чесал голову и радостно кивал.
- Стало быть, ты хорошо знаешь короля Бренора?
- Ага, - подтвердил Пайкел.
Внезапно дворф остановился, взглянул на эльфа и несколько раз моргнул.
- Не-а, - уточнил дворф и пожал плечами.
- Так тебе не знаком король Бренор?
- Не.
- Однако ты знаком с ним в достаточной степени, чтобы представлять… как там его зовут? Кэддерли?
- Ага.
- Понимаю. Ответь, Пайкел, - произнес Тарафиэль, - каким образом ты начал практиковать подобные друидские…
И тут Тарафиэль замолчал, ибо он заметил, как что-то отвлекло внимание Пайкела и как расширились от удивления глаза дворфа. Следуя за его неотрывным взглядом, Тарафиэль понял, что его вопрос остался неуслышанным, ибо перед ними, у самого входа в сад, стояло самое величественное в целом мире существо. Большой, могучий, с ногами, что смогли бы раздробить череп великана, с прямым рогом, что насквозь пронзил бы двоих стоящих спиной друг к другу людей, беспокойно бил копытом по земле единорог, и созерцал Пайкела столь же внимательно, как рассматривал прекрасное животное дворф.
Пайкел приложил ладонь к голове, выставив палец, точно рог единорога, и начал скакать вокруг.
- Полегче, дворф, - предупредил Тарафиэль, не зная, как на подобные действия откликнется великолепное и крайне опасное создание.
Пайкел же продолжал беззаботно, с восхищенными криками скакать вокруг, но споткнулся о каменную стену, что огораживала сад, и налетел на животное.
Единорог ударил по земле копытом и громко заржал, но Пайкел не обратил на него никакого внимания и побежал дальше.
Тарафиэль состроил недовольную мину, ругая себя за то, что неосторожно привел сюда дворфа. Эльф побежал за Пайкелом следом, призывая того остановиться.
Однако остановился не Пайкел, но Тарафиэль, так и не миновав каменной стены. На лужайке стоял Пайкел, поглаживая мускулистую шею единорога, и на лице друида застыла маска благоговения. Единорог испытывал некоторое беспокойство и бил копытами землю, однако же не отгонял Пайкела от себя и не пытался ускакать.
Тарафиэль присел на ограду, радостно улыбаясь и одобрительно кивая.
Еще некоторое время простоял Пайкел близ величественного единорога, а затем животное развернулось и ускакало прочь. Очарованный дворф перемахнул обратно через каменную стену, и движения его были столь легки, что казалось, будто ноги совершенно не касались земли.
- Ты доволен?
- Ага!
- Полагаю, ты понравился единорогу.
- Ага!
- Известно ли тебе о Миликки?
Улыбка Пайкела растянулась чуть ли не до ушей. Дворф сунул руку за отворот туники и вытащил нагрудную подвеску с вырезанной на ней головой единорога - символ богини природы.
Некогда Тарафиэль встречался с еще одним обладателем подобной подвески: та была вырезана не из дерева, как нагрудный знак Пайкела, а из кости рогатой форели, что водилась в Долине Ледяного Ветра.
- Обрадуется ли король Бренор, узнав, что при его дворе находится один из почитателей богини? - спросил Тарафиэль, чтобы направить разговор в то русло, где он надеялся получить недостающие сведения.
Пайкел непонимающе посмотрел на эльфа.
- В конце концов, король - дворф, а некоторые дворфы отнюдь не благосклонны к богине Миликки.
- П-ф-ф-ф-т, - презрительно фыркнул Пайкел, небрежно махнув на эльфа рукой.
- Ты полагаешь, я неправ?
- Ага.
- Я слышал, что в свите короля имеется еще один почитатель Миликки, - заметил Тарафиэль, - некто, получивший обучение здесь, из рук самого воина Монтолио. Довольно необычное существо, во многом подобное Пайкелу Валуноплечему.
- Дзирт Дурден! - крикнул Пайкел, и хотя Тарафиэль разобрал неясно произнесенное имя не без усилий, но, едва разобрав его, эльф довольно кивнул.
Если встреча с единорогом и не была достаточным доказательством, то знакомства Пайкела с Дзиртом оказалось вполне достаточно.
- Да, Дзирт. - подтвердил лунный эльф. - Именно его я привел сюда, повстречавшись с единорогом впервые. Он также пришелся единорогу по душе.
- Хе-хе-хе.
- Предлагаю остаться здесь на ночь, - молвил эльф, - а с восходом солнца мы покинем это место и вернемся к твоему брату.
Предложение показалось Пайкелу Валуноплечему разумным и даже приятным. Дворф убежал, исследуя заросли сада, и вскоре раздобыл пару гамаков, годных к употреблению.
И воистину приятной оказалась ночевка под покровом облака магии, что окутывало Рощу Монтолио.
- Он знаком с Дзиртом До'Урденом, - обратился к Инновиндиль Тарафиэль, как только они встретились тем же вечером, чтобы обменяться впечатлениями от общения с необычными братьями-дворфами.
- Равно как и Айвен, - подтвердила Инновиндиль. - В сущности, Дзирт До'Урден и Кэтти-бри из народа людей, удочеренная Бренором, выполняют роль связующего звена между Кэддерли и Мифрил Халлом. Все, что известно Айвену, Пайкелу и Кэддерли о Бреноре, те узнали от этой парочки.
- Пайкел уверен, что Дзирт останется у Бренора, - мрачно заметил Тарафиэль.
- Если он вернется к нам, мы узнаем об истинном состоянии тела и духа Эллифейн.
Взор Тарафиэля посуровел, и он опустил взгляд. Во всем Лунном Лесу не было истории печальнее и мрачнее, чем жизнь и горькая участь Эллифейн. Той жуткой ночью, полстолетия назад, когда дроу выползли из туннелей и набросились на лунных эльфов, отмечавших наступление ночи, Эллифейн была лишь маленьким ребенком. Все лунные эльфы за исключением Эллифейн оказались убиты, и Эллифейн разделила бы судьбу соплеменников, если бы не столь несвойственное дроу великодушие одного из них, Дзирта До'Урдена. Он скрыл девочку под телом убитой матери, вымазав в материнской крови, чтобы и она казалась смертельно раненной.
И если Тарафиэль, Инновиндиль и прочие эльфы из клана Лунного Леса по достоинству оценили великодушие поступка Дзирта и с доверием выслушали рассказы Дзирта о той ужасной ночи, Эллифейн так и не удалось освободиться от воспоминаний о том кошмаре. Девочку до безумия напугала резня, и, вопреки усилиям приглашенных жрецов и волшебников, во взрослой жизни у нее осталась лишь одна цель: убивать темных эльфов, убить Дзирта До'Урдена.
Некогда, во время странствий Дзирта по Лунному Лесу, они повстречались лицом к лицу, и Тарафиэлю наряду с другими влиятельными эльфами стоило немалых усилий держать Эллифейн подальше от горла Дзирта, вернее - от верной гибели под ударами его мечей.