Он лежал, хватая ртом воздух, по лицу его лились слезы - невыносимая боль в руке отдавалась по всему телу. Вся правая сторона тела была словно в огне.
Он заставил себя дышать медленно и попытался применить те упражнения по медитации, которым его научили на острове Колдуна, чтобы справиться с болью. Боль медленно отступила, ослабела, пока наконец не стала ощущаться совсем глухо - словно он убрал ее в ящик, который можно отодвинуть от себя.
Ког открыл глаза и встал, на этот раз - опираясь на стену левой рукой. Ноги опять задрожали, но ему удалось сохранить равновесие. Шатаясь, он подошел к окну и протянул руку к прутьям. Подергав, он понял, что они крепко сидят в камне. Тот, который слева, немного проворачивался в своем гнезде, пробитом в каменном блоке. Крепко схватившись за него левой рукой, Ког попытался подтянуться, чтобы выглянуть на улицу, но от усилия вернулась боль, и он решил, что посмотреть из окна еще успеет. Через час после того, как он проснулся, дверь в его камеру открылась. Вошел очень грязный человек с нечесаными волосами длиной до плеч и косматой бородой; перед собой он держал ведро. Увидев Кога, он расплылся в улыбке.
- Жив, - сказал он. - Не так уж и плохо, а? Те, кого рубят, обычно не выживают, ты знаешь об этом?
Ког молча смотрел на вошедшего. Под грязью и спутанными волосами его черты едва угадывались.
- Я знаю, каково это, - продолжал гость, вытягивая левую руку, которая тоже оканчивалась культей. - Старый Зирга отрубил ее, когда я приехал сюда, потому как она загноилась.
- Кто ты?
- Зовут Уилл. Пока меня не поймали, был вором. - Он поставил ведро.
- Тебе разрешают выходить из камеры?
- Да, некоторым разрешают, кто тут давно сидит. Следующей весной будет десять лет, как я здесь. Они тут ленивые и дают нам работу, если думают, что мы не перережем им горло, пока они спят, пьяные, а кроме того, здесь особо делать и нечего, скукотища, так что принести-унести - это даже хорошо. А потом мне перепадает немного еды, а если они не следят, иногда удается заныкать у них бутылочку вина или бренди. Да, бывает, приходится вытаскивать трупы, это вообще здорово.
- Вытаскивать трупы здорово? - переспросил, не веря своим ушам, Ког.
- Очень даже. Можно на полдня выйти на улицу - сначала сжигать тело, потом собирать пепел, нести его на утес над северным берегом и с молитвой развеивать по ветру. Приятно бывает отвлечься!
Ког лишь покачал головой в изумлении.
- Что у тебя в ведре?
- Это твое хозяйство. - Уилл достал металлическую миску и деревянную ложку. - Я или кто другой будем приходить два раза в день. Утром дают кашу, а вечером - отличную похлебку. Разнообразия немного, но ноги не протянешь. Зирга сказал мне, что ты один из особых, значит, тебе дадут побольше.
- Из особых?
- Это шутка такая, - ответил Уилл, улыбаясь, и Ког увидел, как из-под грязи и косматых волос проступают человеческие черты. - Герцог Каспар приказывает выдать больше еды и второе одеяло, а иногда даже и плащ, чтобы узник протянул подольше "и чтоб ему у нас понравилось" - как говорит Зирга. Большинство из нас ничем особо не примечательны, и, если не бузим, они нас кормят, а бьют нечасто. Был тут у нас один стражник, Джаспер его звали, он бывало как выпьет, так совсем злой делается и бьет кого-нибудь. Однажды напился да и свалился со скалы, сломал себе шею. Никто его не жалел. А те, кого герцог вправду не любит, они в подземелье. Долго там не протянуть - год-два. Тебе положен хлеб, а по особым дням - и еще что-нибудь. Никогда не знаешь, что это будет. Как Зирге захочется.
- Кто-нибудь отсюда выбирается?
- То есть получает прощение или срок кончается?
- Да.
- Нет, - покачал головой Уилл. - Нас привозят сюда умирать. - Он сел на корточки и продолжал: - Ну, по совести говоря, если я протяну еще двадцать лет, тогда меня, может, и освободят. Конечно, к тому времени надо будет им напомнить, что меня осудили на тридцать лет, и надеяться, что отсюда кто-нибудь отправит прошение в Опардум, а там кто-то еще проверит архивы, возьмет у судьи приказ освободить меня да побеспокоится прислать его сюда - Зирге, или кто тут будет комендантом через двадцать лет. Ну, вот, ты понимаешь - я в это не очень-то верю. Потому как никто еще не прожил тридцать лет в Крепости Отчаяния.
- Для человека, которому суждено оставаться тут всю жизнь, ты что-то очень веселый.
- Знаешь, я так на это дело смотрю: можно ныть и быть несчастным, или же можно постараться и принять все в лучшем виде. Я же считаю, что мне повезло - меня ведь не повесили. Меня назвали неисправимым вором. Ловили три раза. Первый раз отправили на работы, потому что я молодой еще был. Во второй раз получил тридцать плетей и пять лет каторги. На третий раз они бы меня повесили, но почему-то отправили сюда. Видать, потому, что последний раз меня поймали на взломе дома мирового судьи, и он решил, что повесить меня будет слишком милосердно. - Уилл рассмеялся. - А потом, ведь никогда не знаешь, что может случиться. Однажды я могу прийти к причалу, а там будет лодка, или эти разбойники из Бэрдокской Скобы решат напасть на нас и перебьют всю стражу, а заключенных заберут с собой и сделают пиратами.
Ког невольно улыбнулся, несмотря на то что боль не утихала.
- Да ты оптимист, а?
- Я-то? Может, и так, но что еще поделаешь? - Уилл поднялся. - Говорят, тебя зовут Когвин Ястринс. Это верно?
Зови меня Ког.
- Хорошо, Ког. - Он огляделся. - Ну, тогда надо пойти на кухню и сказать, чтобы приготовили еду. Ты, наверное, есть хочешь.
- Пожалуй. Давно я тут?
- Тебе отрубили руку три дня назад. Я не знал, выживешь ты или нет. Сейчас принесу тебе еды, а потом посмотрю твою рану. - Он поднял свою культю. - Я кое-что в этом понимаю.
Ког кивнул, и Уилл ушел. Ког прислонился спиной к стене и почувствовал, как холодный камень высасывает тепло из тела. Он натянул на плечи одеяло, неловко делая это одной рукой. Наконец ему удалось закутаться, а больше делать было нечего - только ждать еды.
Уилл осмотрел рану и заявил, снова накладывая повязку:
- Заживает. Не знаю, что за дрянью мажет Зирга эти тряпки, только помогает она хорошо. Пахнет так, как будто ее сделали из сдохшей месяц назад свиньи, но не дает ране загноиться, а нам только это и нужно, правда?
Ког съел похлебку - водянистый отвар, в котором плавало несколько кусочков овощей, а легкий намек в запахе позволял предположить, что в котле, где варилась похлебка, бывало мясо. Еще он получил половину буханки очень черствого хлеба - по словам Уилла, это был весь хлеб на неделю.
- Как можно стать таким, как ты, - человеком, которому стражники доверяют? - спросил Ког, отставляя пустую миску.
- Ну, надо не бузить и делать, что велят. Иногда нас выводят на работу, но нечасто. После сильного шторма могут отправить разгребать принесенный мусор, чинить причал, заделывать течи в кухонном доме, когда идет дождь. Если работаешь хорошо и стражников не злишь, тогда тебя выпускают из камеры почаще. Хорошо, если умеешь делать то, что не умеют другие.
- Что, например?
- Зирга жалеет, что никто не сошлет сюда кузнеца - ему надо кое-что починить. У нас тут был один, заявил, что он кузнец, но на самом деле ничего не умел, и комендант отправил его в подземелье. Беда только, что сам он про узника забыл, и когда мы вспомнили, тот уже помер от голода.
- А еще что нужно?
- Не знаю. Могу спросить. Но если ты и умеешь делать что-нибудь нужное, особых все равно никогда не выпускают из камер.
Ког пожал плечами, попытался сесть поудобнее, но у него ничего не получилось.
- Почему сразу не сказал?
- Так ты же не спрашивал, как тебе выйти из камеры, ты спросил, как можно стать таким, как я.
Ког рассмеялся.
- Ты прав. Я думал, ты просто пришел тратить мое время, но время - это все, что у меня осталось.
Уилл повернулся, чтобы уйти.
- Ты все правильно понял. Но нельзя загадывать. Зирга не всегда соблюдает правила, он слишком любит во все вмешиваться, и никто не приезжает его проверять. Я скажу ему про тебя. А что ты умеешь?
Ког подумал.
- Я умел обращаться с инструментами. - Он вытянул культю и невесело усмехнулся. - Впрочем, теперь уже не смогу. Да, я умею готовить.
- Еда тут незатейливая.
- Я заметил, - откликнулся Ког. - Но я подумал: а вдруг Зирга и стражники захотят чего повкуснее?
- Может быть. Я скажу ему. Что еще?
- Я рисую красками.
- Вряд ли это очень кому-то нужно, или я просто не знаю. За все время, что я здесь, только однажды краской красили забор в загоне у свиней.
- Я умею рисовать портреты и пейзажи. - Ког посмотрел на искалеченную руку. - Или умел.
- А, это такие картинки, которые богатые вешают на стену. Да, я такие пару раз видел.
- Да, как раз такие.
- Это, кажется, требуется еще реже.
- Я умею играть на музыкальных инструментах, но… - Ког помахал культей.
- Жалко, правда? - Уилл улыбнулся. - Я скажу Зирге, что ты умеешь стряпать.
- Спасибо.
Когда Уилл ушел, Ког лег, стараясь сдерживать свои эмоции. Он ощущал себя посаженным в клетку зверем; он видел, как пойманные звери бьются о прутья до тех пор, пока не истекают кровью. Он понимал, что в такой ситуации убежать отсюда не может, и единственная надежда покинуть когда-нибудь этот остров появится тогда, когда ему удастся выбраться из камеры. Придется выждать какое-то время - теперь его было в избытке.