Об экспедиции Эскобар поведал предельно коротко. Беженцы из Гердонеза. Укрываются от варваров. Направляются на восток. Зачем?.. За спокойной жизнью, отыскать ее западнее надежд нет. Овелид-Кун располагался существенно ближе к реальной цели путешествия, однако и здесь вряд ли восприняли туманные замыслы с хардаями.
- Темните что-то, - хмыкнул, наконец, Пиколь. - Ну да дело ваше, я-то чем могу пособить?
- Может, приятели-ватажники помогут? - Иигуир долго отказывался переводить такое, но офицер был непреклонен. - При удаче и плата бы нашлась, а?
Лицо пирата потемнело.
- Плата - это, конечно, здорово... Только... слышали, что девка болтала? Я и сам подозревал похожее... Явись сейчас к Остряку, пожалуй, еще испугаются, удавят на пороге... И корабль, значит, славный?..
- Опять никак, сударь, в море потянуло? - настороженно спросил Иигуир.
- Не то... Я свое отгулял, о покое впору мечтать. Думаю вот, кого из знакомцев можно было б такой работенкой соблазнить...
Бентанор только покачал головой: казалось чистым безумием самим призывать на подмогу акул, уповать на честность тех, кто про это понятие давным-давно забыл. Ради святого дела?.. Через что еще придется ради него переступить?
- ...Вот если б на восход чуть подальше, - продолжал бубнить себе под нос Пиколь, - а то места здесь больно чужие, нехоженые.
- В Динхорст надо пробираться, - внезапно заговорила притихшая было девушка. - Там у меня отец сержантом. И князь порядочных людей в обиду не даст.
- Снова на меня намекаешь, ведьма?
- С тобой, гнус, я и без княжеской помощи рассчитаюсь, - голос Элины звучал теперь глухо, но пугал еще больше. - Каждую ночь отныне вздрагивать будешь, прислушиваясь...
- Ну, и как мне прикажете союзничать? - развел руками пират. - Уймите что ли, господа, эту бешеную, или до крови точно дойдет.
Эскобар отмахнулся с досадой:
- Никакой крови. Потерпите, сударыня, не ребенок... Динхорст так Динхорст... Далеко добираться?
- Верхами - суток пять. - Пиколь задумался. - Пешедралом... не пробовал.
- Попробуем. Все равно иных предложений нет, а здесь сидеть - околеем.
Долго засиживаться у костра оснований вроде бы не было - одежду обсушили, а из провизии обнаружилась только горсть заплесневелых сухарей. Тем не менее одна Элина, измученная суетным днем, вскоре сладко посапывала, завернувшись в плащ старика. Сам Иигуир о сне и не помышлял - слишком много теснилось в голове мыслей, слишком мало среди них - светлых. Эскобар, помешивая угли, в молчании слушал рассказ о коварных замыслах стражников.
- Думаешь, я погорячился с побегом? - озабоченно спросил Бентанор.
- Ну почему же, мессир, все правильно. Из того, что вы узнали, именно такие действия и вытекают. Вопрос в том, случайно ли вы это узнали?
- О чем ты, друг мой?
- А представьте, что коменданту вправду очень нужны пойманные шпионы. Кандидаты найдены, да вот беда - серьезных доказательств не хватает. Тогда в игру вступает главная улика...
- Побег из-под стражи? То есть меня примитивно застращали, вынудили удариться в панику, устроить нападение на тюремщика?.. Н-нет, вряд ли, Коанет. Я не столь высокого мнения о способностях местного люда к интригам.
- Однако своего, согласитесь, они добились. Теперь мы вне закона, нас позволено гнать и ловить... И сразу повесить, кстати, тоже. Получается, невольно сами подтвердили свою вину, хотя кровавого побега хватит даже без шпионства.
Иигуир задумался, но вновь покачал головой:
- Нет, очень маловероятно. Я чудом расслышал ту беседу, лишняя пара шагов, и ничего бы не произошло. Чересчур тонко. Это же Овелид-Кун, друг мой. Здесь хорошо воюют, хорошо гуляют, а кознями никогда не выделялись. Составить в считаные минуты столь хитроумный план, объяснить его солдатам, после чего бросить их нам на растерзание? Вряд ли.
- Может, мы оказались непредвиденно шустры, - пожал плечами Эскобар. - Или я - слишком живым. Хотели положить где-нибудь посреди крепостного двора, а получился конфуз. Теперь из кожи полезут... Впрочем, какая разница, мессир? Свершенного не воротишь, даже с повинной, полагаю, назад не примут. Как вы говорили, будем бежать, идти и ползти до последнего вздоха? А народ действительно здесь выглядит простоватым. Заметили, до сих пор никто не обратил внимания на ваше имя? Они, похоже, вовсе не знают о великом Иигуире!
- Боюсь, нам, друг мой, легче от этого не станет. Еще будем сожалеть, что я мало тут строил, оттого не обзавелся влиятельными почитателями. Сейчас бы они ой как пригодились.
С другой стороны костра пират затянул песню, такую же тягуче-тоскливую, как и общее настроение беглецов. Хриплый голос лишь сгущал отчаяние и изобличал стоянку, однако Пиколя не прерывали. Будто вслушивались в пульсирующий где-то в глубине мелодии ритм упрямой несломленности.
- Я думал, в ватагах исключительно удалые песни в почете, - произнес Иигуир, когда все стихло.
- Разные в почете, - отозвался пират. - Какова жизнь, таковы и песни... А нынче, гляжу, впору самые мрачные затягивать. В редкостное вляпались...
- Не впервой, отобьемся.
- Как вы точно подметили, мессир: не впервой, - вдруг вымолвил Эскобар.
- И что такого? - замер старик.
- Иногда мне чудится... - Офицер поворошил палкой угли. - У вас не складывается впечатление, что... мы взялись за дело, неугодное Небесам? Каждый следующий наш шаг в результате словно сам порождает препятствие, причем все более и более значительное. Вспомните, мессир: то разбойники, то мелонги, то Бику, теперь... вовсе пропащее положение из-за чьей-то там дури... А если нас всего лишь мягко пытаются остановить, не позволив совершить некую роковую ошибку?
На этот раз Иигуир молчал долго, хотя даже сидевший поодаль пират затаил дыхание, будто ожидая ответа.
- М-да, препятствий много... И я бы незамедлительно повернул назад, уловив в них волю Господа, однако... Мир и без того полон препятствиями, друг мой, наша затея столь огромна, что задевает их подряд. Почему же тогда не видеть знак свыше в том, как мы их преодолеваем? Может быть, не одно наше упрямство, а и поддержка Творца помогала нам до сего времени? И следовательно, скорее всего, поможет вновь...
- Хотелось бы в это верить, мессир.
- Значит, будем верить.
Казалось, судьба решила опять посмеяться над несчастными странниками. Стоило собрать волю в кулак, настроить себя на поистине героическое и самозабвенное, как опасность куда-то растворилась. Весь первый день беглецы двигались от леса к перелеску, от оврага к оврагу, захлебываясь в грязи, но уклоняясь от шумных трактов. Лишь под вечер голод заставил опасливо прокрасться в придорожную деревушку, где выяснилось, что никто их не выслеживает. Во всяком случае, трактирщики настороженности не выказывали, их отношение к путникам менялось от сдержанного равнодушия до оживленного подобострастия исключительно в связи с количеством продемонстрированных денег. Серьезных ценностей гердонезцы с собой, разумеется, не брали, однако даже несколько серебряных монет обещали вполне сносное существование. К хорошему привыкли быстро, последующие дни только укрепили спокойствие. Хотя, по настоянию Эскобара, ночевать продолжали под открытым небом, зато спозаранку отправлялись прямо на большак, уже не подозревая в каждом попутчике врага. Движение еще заметнее ускорилось, когда Пиколь ухитрился по смешной цене раздобыть ослика. Почтенный возраст смягчил у животного природный норов, а сил вполне хватало для перевозки как уставшего путешественника, так и постепенно наросшей поклажи. Вдобавок погода чуть утихомирилась; в общем, жизнь перестала выглядеть беспросветно мрачной.
За четыре дня добропорядочные странники обогнули далеко с севера Керхшонт и углубились почти на пятьдесят миль в обширные, плоские, словно столешница, долины. Денежные запасы таяли, однако на улучшении настроя компании это не сказывалось. Смертельное приключение превращалось в развлекательную прогулку. Радостно отметили выход из коронных земель, дальше лежало пестрое лоскутное одеяло больших и малых властителей. Где-то народ ссорился, где-то братался, гердонезцы наблюдали за всем с интересом, но со стороны.