- Мессир Бентанор! - зарокотал незнакомец густым низким голосом, бросаясь к старику. - Мессир Бентанор! Вот уж не ждал вас здесь увидеть. И вы угодили в эту передрягу!
- Рад встретить близкого человека в эти смутные дни, Алиссен. - Старик не без труда вылез из могучих объятий.
- Само небо послало нам вас, мессир! - продолжал гудеть мужчина. - Право слово, в этом кошмаре все потеряли головы. Бегут пуще зайцев, не разбирая дороги и не чуя ног. Даже меня затянуло течением, представляете? А вы тут одни? Тогда пойдемте к нашему костру - Марика как раз готовит обед.
Упоминание об обеде мгновенно встряхнуло мальчишку, он, не раздумывая, первым потянулся к приглашавшему. Старик колебался дольше, но тоже последовал за ними.
- Неужели, друг Беронбос, даже такой хозяйственный человек, как ты, бросил дом, землю, добро и скитаешься словно нищий?
- Ах, мессир! - Мужчина сокрушенно махнул рукой. - Вся жизнь идет кувырком. Какое там добро? Третьего дня эти белокурые бандиты ворвались ко мне и за час вымели все до последней тряпки. Когда мы уезжали, в соседнем квартале уже полыхало несколько домов. Кое-что успели спасти в деревне, но и там шастают варвары. Они грабят напропалую, забирают все, не оставляя даже шансов прокормиться. Многие из нас не переживут грядущую зиму. Посмотрите: только начали убирать хлеб, а цены на него уже взлетели под облака!
Они подошли к костру, у которого хлопотала худенькая смуглая женщина.
- О мессир! Хвала Создателю, как мы рады вас видеть, - с заметным южным акцентом затараторила она. - Муж часто вспоминал о вас в последнее время.
- Чем болтать, женщина, накормила бы лучше гостей, - бросил Беронбос. - Вы ведь тоже давно в пути, мессир?
Путники расселись вокруг костра, и хозяйка выделила каждому по деревянной миске пшенной каши с большими кусками баранины.
- Недели полторы назад я был около Оронса.
- Значит, вы застали то жуткое зрелище, о котором у нас столько разговоров?
- Да, друг мой... - Старик покачал седой головой. - Великолепный город буквально исчез, стерт с лица земли. Господь послал мне тяжкое испытание узреть это бедствие.
- Остается надеяться, - покривился бородач, - что, по крайней мере, право расплатиться за злодеяния он нам сохранит. Рано или поздно...
- А куда направляетесь вы?
- Сейчас? Даже не знаю, мессир. Вроде как бежали со всеми в сторону Кентарна, мыслили хоть за скалами укрыться от нашествия. Да, видать, не судьба... Если уж Оронс не устоял, то Прюлотту и пробовать не резон.
На шум трапезы из телеги рядом высунулись две чумазые детские мордашки: девочки лет пяти и мальчика не старше двух. Их неожиданный дружный вой заставил Марику и туда отправить большую миску дымящейся каши. Получив свое и оглядевшись, девочка не преминула показать Вангу язык. На миг столь вопиющее оскорбление даже оторвало мальчишку от еды. Под рукой он не отыскал ничего достойного, чтобы швырнуть в ответ, а потому лишь погрозил озорнице кулаком.
- Вот пострелята, - улыбнулась хозяйка. - В дороге они совсем отбились от рук. Вам еще каши, мессир?
- Благодарю, пока не надо. - Бентанор вернул миску. - Мы слишком долго голодали. И не ешь сразу с такой жадностью, Ванг, это может быть опасно, - обратился он к мальчишке, самозабвенно очищавшему баранью кость.
- Славный парнишка, - кивнул Беронбос. - Откуда он у вас?
- Прибился у Оронса... В окрестностях там бродят сейчас десятки бездомных сирот.
- Бедные дети, - вздохнула Марика. - Мало кто ныне отважится дать им приют, ведь трудно будет прокормить даже собственных ребятишек.
Старик задумчиво глянул в ее сторону:
- Н-да... точно вы подметили, сударыня. Вот уж кому воистину некуда бежать... и не на что надеяться... Если каждый теперь начнет думать лишь о собственной шкуре, они обречены. Наверное, жутко в столь нежном возрасте вдруг утратить разом родных и кров, а вместо отмщения видеть впереди неминуемую голодную гибель...
Семейство удивленно молчало. На протяжении всей беседы в небольшом отдалении настырно топталась кучка людей, человек пять-шесть. По оглядкам, жестам и перешептываниям вскоре стало очевидно, что привлекает их единственно этот костер. Беронбос, оборвав замешательство, уже взялся было за рукоять кинжала, когда от странной группы отделилась высокая худая фигура в монашеском балахоне. Остальные провожали его внимательными взглядами. Приблизившись к обедающим, незнакомец неуверенно поклонился и произнес:
- Покорнейше прошу простить нас, господа, но мы слышали, будто здесь остановился сам великий Бентанор Иигуир...
- Иигуир это я, - поднялся старик сколь возможно твердо, - о величии же смертных, друг мой, предоставим судить Творцу.
Незнакомец склонился еще ниже:
- О мессир, перст Господень, что вы оказались здесь в такой час. Пожалуйста, пойдемте с нами! Народ в смятении, он нуждается в вас, в вашем ободряющем слове. Не откажитесь поговорить с людьми, мессир. Они очень ждут этого.
- Разве вы сами, друг мой, не знаете, что им сказать? Вы ведь совсем недавно покинули монастырь, верно?
- Истинно так, мессир. - Незнакомец вздохнул. - Я из монастыря Святого Станора, что у Нового порта. Большая часть братии разошлась после того, как завоеватели разграбили и едва не спалили обитель. Отняв у нас свободу, они готовы посягнуть и на веру. А народ... Для него по-прежнему важно величие поучающего. Сто моих слов, мессир, не перевесят одного вашего, поверьте. Людям нужна хоть какая-то опора в минуту, когда вокруг рушится мир.
Старик понимающе кивнул: за последнее время он видел столько подобных частичек чужой беды, что порой казалось странным, как он до сих пор не потерял рассудок или чувствительность.
- Хорошо, я иду.
Беронбос без колебаний вызвался сопровождать его, а Ванга оставили на попечение Марики. Весть о знаменитом попутчике в мгновение ока опередила процессию: со всех сторон уже неслись приветственные возгласы, новые и новые люди шагали рядом, маленькая группа быстро разрослась в мощный поток, который, наконец, влился в огромную, оживленно гудевшую толпу.
Водруженный на какую-то телегу Иигуир поднял руки, и шум моментально стих. Сотни лиц повернулось к нему, сотни жадных взоров скрестились на одиноко возвышавшейся сухопарой фигуре. Загорелые крестьяне, оборванные нищие, опрятные горожане, ремесленники, калеки, солдаты, торговцы, бродяги - все напряженно ждали.
- Дети мои! - разнесся в тишине надтреснутый голос старика. - Суровое испытание ниспослано нам. Цветущая страна обращается в руины и прах, крики боли и отчаяния застыли над Гердонезом. Люди лишаются всего: семьи, крова, имущества. Как безумные носятся они с места на место, души их уподобляются темным звериным. Вы хотели слышать мое слово? Я говорю вам: берегите Бога в сердце своем! Именно в это страшное время употребите силы на помощь родным, близким, просто страдающим рядом. Помогите беззащитным сиротам и убогим старцам, любому нуждающемуся. Да не будет никто забыт и брошен на произвол судьбы, ибо пока живо в народе сочувствие, этот народ не сломлен. Сохраните нашу память, веру, чистоту сердец, и я знаю: еще поднимется из пепла новый Гердонез... - Старик помолчал немного. - Вот и все, что может сказать вам старый Бентанор Иигуир. Возвращайтесь к своим домам, полям, мастерским. Страна должна продолжать жить, дети мои, а живет она вами, вы - ее кровь и плоть. Да укрепит Господь наши души перед лицом обрушившихся и грядущих тягот.
Бентанор осенил завороженно притихшую толпу крестным знамением и тяжело спустился на землю. Какой-то безусый горожанин с почтительным поклоном окликнул его:
- Извините мою дерзость, мессир, но вы ничего не сказали о борьбе. Неужели мы должны смириться с рабством, покориться этой северной нечисти? Разве Творец не ждет от нас бесстрашия, так же как и стойкости?
Иигуир помедлил с ответом.
- Что ж, не стану тебя разубеждать, сын мой. Об одном молю: научись соразмерять свои порывы с реальностью, дабы от юношеской запальчивости не оказались в беде твои близкие или другие невинные люди. Если же ты до конца уверен в себе, в твердости своих чувств и в плодотворности своих решений... тогда... пусть снизойдет на тебя милость Творца, - последние слова старик произнес совсем тихо, почти шепотом и сразу двинулся сквозь толпу в обратный путь, благословляя и утешая страждущих.
Растрепанная немолодая женщина вдруг метнулась к его ногам.
- О мудрейший, молю тебя о помощи! - захлебываясь слезами, закричала она. - Спаси моего сына! Я верю, только тебе под силу такое чудо. Спаси, пока он не истек кровью, и мы будем до конца дней молиться за тебя. Заклинаю, спаси!
- Успокойся, дочь моя. Встань с колен. Не надо умолять, мой долг - пойти с тобой и сделать все возможное. Что приключилось с твоим сыном?
- Варвар ударил его копьем. Он получил страшную рану и, боюсь, не доживет до рассвета без твоей помощи.
- Так это тот отважный юноша, что заступился за честь девушки, рискуя собственной жизнью?
- Да, это была его невеста. Она отделалась довольно легко, а вот Ардо...
- Не плачь, дочь моя. - Иигуир поднял женщину на ноги. - У тебя храбрый сын, и я обязательно сделаю все, чтобы он остался жить. На кого надеяться этой стране, если будут уходить сильные духом?
Через гомонящее море табора они прошли к небольшому шатру, развернутому у повозок. Старик зашел внутрь, велев остальным дожидаться у входа. Когда через четверть часа он показался вновь, лицо его было хмуро.
- Положение очень серьезное, - ответил он на умоляющие взгляды, - но я уповаю на лучшее. Пошлите кого-нибудь за моей дорожной сумой. Беронбос покажет, куда надо идти. Еще нужна горячая вода, побольше огня, что-нибудь для перевязки. Пока все.