Если бы Эннеари в эту минуту спросили, каким ему виделся дворец, он ответил бы, не задумываясь, одним-единственным словом - соразмерным. Когда Эннеари спешился возле самого дворца, забросив поводья на луку седла, в голове у него шумело и сверкало - судя по ошалелым взглядам остальных эльфов, не у него одного. Он уже не мог толком понять, что именно создает подобное впечатление - собственная ли прелесть камня, резьба ли на нем, удивительно точно найденный ритм расположения стрельчатых окон, арок и прочих зодческих измышлений с неведомыми ему названиями, а то и вовсе четкие синие тени ветвей, прочертившие стены на свой, особый лад - но вот само это ощущение стройной соразмерности, неуловимое, как тающее облако, снизошло на него уверенно и спокойно. Оно пребывало во всем - даже в очертании дворцовых ступенек... ступенек, на которых уже поджидала вновь прибывших очень и очень Арьену знакомая фигура.
- Илмерран! - радостно ахнула где-то у него за спиной Илери.
- Мы вовремя? - весело осведомился Лерметт, спрыгивая с седла.
- Как нельзя более, - степенно кивнул гном. - Впрочем, я в тебе и не сомневался.
- А во мне? - нахально поинтересовался Арьен, соскакивая прямо на нижнюю ступеньку. Сердце его так и летело гному навстречу, руки так и тянулись схватить Илмеррана в охапку, поднять, закружить - как же он, оказывается, стосковался по этому неумолимому зануде! - а вот слов, должных слов почему-то не было... может, оттого, что в глубине души Арьен лишь несмело надеялся, но никак не ожидал, что Илмерран Лерметта окажется тем самым?
- Как сказать, - мудро уклонился от ответа гном, окидывая его испытующим взглядом с ног до головы. - А вырос-то как, вытянулся, - заключил Илмерран, неодобрительно задрав растопыренную бороду.
- Вот еще! - фыркнул Эннеари, пригибаясь и демонстративно подставляя шею. - Каким был, таким и остался.
Илмерран не смог сдержать ухмылки.
- Эдайг, - прогудел он, награждая Арьена символическим подзатыльником.
- Ну, нахалом я всегда был, - успокоенно заметил Эннеари, выпрямляясь. - Это не новость.
Конечно, Эннеари еще дома всем все объяснил: посол - это тот, кто в гостях у медведей тоже ест тухлятину, да еще и нахваливает. Одним словом, если что по нраву и не придется - не привередничать. Чтобы никакого нытья, капризов, язвительных замечаний и прочих попреков. А если совсем уж невтерпеж - все равно стерпеть, стиснуть зубы, навесить на лицо улыбку, а после Эннеари с глазу на глаз пожаловаться: он потихоньку все уладит. Ясно?
И все-таки, когда участники посольства под водительством русоволосого быстроглазого пажа один за другим входили в предназначенные для них покои, дыхание Арьена невольно участилось, а шаг, наоборот, замедлился: что, если вот сейчас, вот прямо сейчас высунется из дверей недовольная рожа и начнет честить гостеприимного хозяина - мол, то не этак и это не так?
Рожа из дверей высунулась. Такого восторга на лице молчуна Ниеста Эннеари еще не видывал.
- Вот это... вот это да! - ошалело сообщила рожа и скрылась.
Из комнаты Илери послышался совершенно девчоночий вскрик восхищения.
Арьена потихоньку начало разбирать любопытство: да что же за апартаменты приготовили во дворце, если и Ниест, и Илери - такие разные! - не могут сдержать восторга.
- А вот это твоя комната, - молвил Лерметт, открывая перед Арьеном дверь. - Входи же.
Арьен окинул комнату быстрым взглядом и едва не рассмеялся. Нет, ну что он себе напридумывал? Чтобы человек, пусть даже и такой, как Лерметт, сумел убрать комнату на эльфийский лад, руководствуясь одними лишь советами гнома, пусть даже и Илмеррана... нет, Лерметт и не пытался. Да и времени у него не было. Хотя он и начал готовить эти покои год назад в надежде залучить Арьена с друзьями в гости - все равно не было. Чтобы создать настоящее эльфийское убранство покоев, а не жалостное подобие, на которое и смотреть-то неловко, человеку полжизни потратить придется, да и то не сказано, что научится. Так и стоит ли тратить время на такие глупости?
Правильно Лерметт сделал, что и не пробовал.
Очень человеческая комната. Более того - очень дворцовая: одни уже окна, к примеру, чего стоят! Какой нежный и веселый свет струится через цветные стекла витража - просто сердце тает. Вот только витражный переплет сделан не из свинца, как это обычно водится. Не в свинец забраны цветные стекла, а в несокрушимую темную бронзу, и не переплет это вовсе, а решетка оконная - поди, выломай, коли охота вспала! Через такую решетку никто снаружи не ворвется. А тут еще и скользящие ставни - не снаружи, изнутри! - способные в два счета превратить эти восхитительные покои в неприступную крепость.
Очень человеческая комната. Очень дворцовая. Невероятно красивая.
Ай да Лерметт!
- Нравится? - поинтересовался король, вручая Арьену ключ.
- Нравится-нравится, - рассеянно отозвался Эннеари, принимая ключ от комнаты. Неуловимо быстрым движением он оказался возле двери, запер ее на два оборота ключа и опустил его в свой привесной кошель.
- А теперь рассказывай, - потребовал Арьен, располагаясь в кресле.
Лерметт удивленно взметнул ресницы.
- Лериме, - с опасной задушевностью в голосе произнес Эннеари, - ты мне только голову не морочь. Дескать, устал с дороги, оттого и вид у тебя такой. Я, знаешь ли, и сам едва из седла. Вот только твоя дорога подлиннее моей будет. Этак в год длиной, не меньше.
Лерметт не то коротко рассмеялся, не то просто резко выдохнул, и провел рукой по лицу снизу вверх. Движение это было растерянным и вместе с тем усталым - настолько усталым, что Арьен лишь с превеликим трудом удержал вскипающий в нем гнев.
- Ты же сам сказал, - настаивал он, - что приехал я вовремя. Значит, я тебе нужен. Тебе нужна моя помощь, верно?
На сей раз Лерметт усмехнулся вполне явственно.
- Что ж, можно и так сказать, - кивнул он. - Почти. На самом деле это звучит несколько по-другому. "Помоги им, чтобы помочь мне, потому что иначе ты и сам себе помочь не сможешь". Вот так будет правильно.
- Рассказывай, - вновь потребовал Арьен, с наслаждением стягивая сапожки и забираясь в кресло с ногами. - Прямо сейчас. Чем раньше, тем лучше. Незачем откладывать на потом.
- Потом, - неожиданно ухмыльнулся Лерметт совершенно на прежний лад, - это такая странная штука, которой не бывает, если не позаботиться о ней сейчас. Собственно, для этого ты мне и нужен. И дорога эта не в год длиной, а куда как побольше. Хотя последний год, конечно, такой выдался... все словно с цепи сорвалось, да не поодиночке, а разом.
Он опустился в соседнее кресло, снял корону и неосознанным привычным жестом повесил ее на подлокотник. Лицо его вновь сделалось серьезным... Свет и Тьма - да что же такое он на себя взвалил? Сколько и вообще может взвалить на себя человек и не сломаться?
Это смотря какой человек.
- Я уж как твоего Белогривого гнал, - глухо молвил Лерметт, не подымая головы, - а отца едва в живых застал. Если это можно так назвать. Ему дня за два до того умереть полагалось. На одной только воле и дотянул. Меня дождаться... и тогда только...
Арьен не посмел перевести дыхание. Комок воздуха застрял в груди. По крайней мере, проститься с отцом Лерметт успел. Теперь понятно, в кого он такой удался. Покойся с миром, король Риенн - ты сумел заставить себя дождаться сына. И передать королевство в надежные руки ты тоже сумел. Что застал бы в Найлиссе Лерметт, умри ты за два дня до его возвращения - сумятицу? Заговор?
- Хорошо еще, что Селти действовал в одиночку, - добавил Лерметт. - Никаких сообщников по сговору, ничего. Иначе совсем бы скверно вышло.
Куда уж хуже - начинать новое царствование с расследования заговора... а значит, и с расправы над заговорщиками. Хотя бы от этого судьба Лерметта уберегла.
- Только-только похороны окончились - тут же из степи вести: умер великий аргин. Это...
- Я знаю, кто такой великий аргин, - нетерпеливо перебил Эннеари.
Теперь знаю. Я этот год тоже недаром потратил. Я теперь много чего знаю. И про великого аргина в том числе. Умер великий аргин, пора избирать нового... значит... значит - война?! Война со степью? Но Найлисс вовсе не выглядит, как страна, воевавшая меньше года назад. Даже если тяжкая туша войны не успела доползти до этих мест - все равно. И не в разрушениях и жертвах дело... не только в них. Даже на самые дальние от поля боя, самые мирные поселения война неумолимо накладывает свой отпечаток - иной раз почти неуловимый, но несомненный. А над Найлиссом ее длань не отяготела. Эннеари, как ни бейся, не в силах уловить ее недавнего дыхания.
Лицо Лерметта озарилось внезапной улыбкой - такой усталой, что она казалась беспомощной.
- Сам ведь знаешь, у них в степи традиция - каждый новый великий аргин должен Заречье воевать. Но тут мне повезло. Прошлую войну они не в свой черед затеяли. Великий аргин был еще жив. Сами они, получается, традицию нарушили... остается похоронить ее поглубже, чтоб не выползла. Я над этим с первого своего посольства работал, еще с четырнадцати лет... и все равно, если бы не Сейгден, не сказано, что сумел бы.
О Свет и Тьма - Лерметт, да от тебя с ума сойти впору! Похоронить многовековую традицию, обильно политую кровью, освященную десятками столетий... но как? Люди меняются быстро, а вот их традиции, напротив, держатся крепко. Чтобы схоронить одну традицию, нужно подыскать другую взамен. Чем, во имя всего мироздания, ты сумел ее заменить?
- Кто такой Сейгден? - машинально спросил пораженный Эннеари совсем не о том, о чем собирался.