Элмо сделал такое лицо, как будто жевал недозрелую хурму.
- И ни одного убитого? Хуже всего с Вороном? В это трудно поверить.
- Один убитый, - поправился Леденец. - Старик. Дружок Ворона, из той деревни.
- Щелчок, - пробормотал Элмо.
Щелчок не должен был покидать крепость. Капитан ему не доверял. Но Элмо не стал заострять внимание на этом нарушении порядка.
- Кое-кто сильно пожалеет о том, что затеял всё это, - сказал он.
В его голосе не было совершенно никакого волнения или эмоций. Таким же тоном он бы говорил о цене на картошку.
Я представил, как к этой новости отнесётся Шалун. Щелчок ему ужасно нравился. Для Душечки это, должно быть, будет трагедией. Щелчок ведь был её дедом.
- Они охотились только за Вороном, - сказал Кукурузник, - поэтому он так и пострадал.
- А Щелчок попался им под руку, - сказал Леденец. - Все остальные - только потому, что мы не отступили, - он показал на раненых.
Элмо задал вопрос, который сильно меня озадачил.
- Почему это повстанцы так упорно пытались достать Ворона?
Толстопузый околачивался вокруг и ждал, пока я смогу обработать ему рану на левой руке.
- Это были не повстанцы, Элмо, - сказал он. - Это был тот проклятый офицер. Оттуда, где мы подобрали Щелчка и Душечку.
Я выругался.
- Давай, работай иглой, Каркун! - сказал Элмо. - Ты уверен, Толстопузый?
- Конечно, я уверен. Спроси Весёлого. Он его тоже видел. Остальные были просто уличные бандиты. Мы хорошо посекли их, когда собрались с силами, - он махнул рукой в сторону конюшни.
Возле того, что от неё осталось, лежала дюжина тел, сложенных в штабель. Щелчок был единственным, кого я узнал. На остальных была поношенная одежда местных жителей.
- Я тоже его видел, Элмо, - сказал Леденец. - Но он был не самым главным. Тут был ещё один парень, который околачивался сзади, в тени. Он смотался, когда мы начали побеждать.
Кукурузник тоже был неподалёку. Он тихонько стоял и смотрел во все глаза.
- Я знаю, куда они пошли. Местечко на Унылой улице.
Мы с Одноглазым переглянулись. Он готовил отвар, складывая туда всякую ветчину из своей сумки.
- Похоже, Кукурузник знает наших ребят, - сказал я.
- Я-то тебя знаю, ты не из той породы, чтобы дать этим мерзавцам смотаться просто так.
Я взглянул на Элмо. Он уставился на Кукурузника. Насчёт него постоянно возникали кое-какие сомнения. Хозяин конюшни занервничал. У Элмо, как и полагается старому сержанту, было весьма зловещее выражение лица.
- Одноглазый, прогуляйся-ка с этим другом. Что он тебе скажет? - наконец промолвил Элмо.
Через несколько секунд Кукурузник уже находился в каком-то гипнотическом состоянии. Они вдвоём с Одноглазым тихонько бродили вокруг, болтая, как старые приятели.
Я переключил своё внимание на Леденца.
- Тот человек в тени, он хромал?
- Нет, это не Хромой. Слишком длинный.
- Даже если так, на это нападение должно было быть чьё-то благословение. Так, Элмо?
Элмо кивнул.
Ловец Душ просто описается, когда узнает. Добро должно было идти с самого верха.
Ворон издал что-то вроде вздоха. Я посмотрел на него. Глаза были слегка приоткрыты. Он опять издал тот же звук. Я приблизил ухо прямо к его губам.
- Зуад… - прошептал он.
Зуад. Опять этот проклятый полковник Зуад, с которым не поладил Ворон. Настоящий цепной пёс Хромого. Донкихотство Ворона вызвало порядочные осложнения.
Я рассказал о своих мыслях Элмо. Казалось, он не удивился. Возможно, Капитан и рассказывал кое-что из истории Ворона взводным командирам.
Вернулся Одноглазый.
- Дружище Кукурузник работает на другую команду, - сказал он.
Одноглазый оскалился в том подобии улыбки, которым он обычно пугает детей и собак.
- Я подумал, может, ты захочешь принять это во внимание, Элмо.
- О да, - казалось, Элмо польщён.
Я начал работать со следующим по степени тяжести человеком. Надо наложить много швов. Я подумал, а хватит ли мне хирургической нити? Патруль здорово пострадал.
- Когда будет готова твоя похлёбка, Одноглазый?
- Как только решим вопрос с цыплёнком.
- Так пошли кого-нибудь украсть, - пророкотал Элмо.
- Те, кто нам нужен, засели в погребке на Унылой улице. С ними кое-какие суровые друзья.
- Что ты собираешься сделать, Элмо? - спросил я.
Я был уверен, он что-нибудь предпримет. Ворон возложил на нас кое-какие обязанности, назвав имя Зуада. Он подумал, что умирает. В противном случае Ворон не назвал бы полковника. Я уже достаточно хорошо знал его, хотя и не был осведомлён о его прошлом.
- Нам надо что-нибудь устроить этому полковнику.
- Кто ищет себе неприятностей, тот их найдёт. Вспомни, на кого он работает.
- Это никуда не годится, Каркун, отпускать тех, кто причинил вред Гвардии. Пусть это даже сам Хромой.
- Но этим ты взваливаешь себе на плечи довольно большую ответственность, не так ли?
Однако я не мог не согласиться с ним. Поражение на поле боя - это понятно. А здесь - совсем другое дело. Это уже политика. Они должны знать, что если втянут нас в какое-нибудь дерьмовое дело, то волосатые ощущения им обеспечены. Хромого, да и Ловца Душ, надо проучить.
- И как же ты представляешь себе эту расплату? - спросил я Элмо.
- Да они у меня все в штаны наложат. Будут стонать и плакать. Я прикидываю, сделать они не смогут ничего. Чёрт, Каркун, тебя что, это не трогает? Тебе же тоже приходится расплачиваться, латая этих парней, - он задумчиво посмотрел на Кукурузника. - Похоже, чем меньше будет свидетелей, тем лучше. Хромой и вякнуть не сможет. Он ничего не докажет. Одноглазый, давай-ка поговори ещё со своим любимчиком повстанцем. У меня тут образовалась одна идейка. Может, у него есть ключик.
ГЛАВА 6
Одноглазый закончил разливать свой бульон. У первых отведавших его лица уже перестали быть такими бледными. Элмо прекратил обрезать свои ногти. Он пронзил хозяина конюшни своим угрюмым взглядом.
- Кукурузник, а ты слышал когда-нибудь о полковнике Зуаде?
Кукурузник замер. Он колебался на секунду дольше.
- Не могу сказать, что да.
- Странновато. А я подумал, что можешь. Это же его называют левой рукой Хромого. Вообще, я прикидываю, что Круг пойдёт на всё, чтобы достать его. Как ты думаешь?
- Я ничего не знаю о Круге, Элмо, - он упёрся взглядом куда-то поверх крыш. - Ты говоришь, что этот тип на Унылой и есть Зуад?
Элмо довольно рассмеялся.
- Ничего подобного я не говорил, Кукурузник. А меня что, можно было так понять, Каркун?
- Ни черта. И что бы Зуаду тут, в Весле, делать, ошиваясь в этом грязном публичном доме? Хромой по уши засадил его в свои проблемы. Ему сейчас нужны все помощники, какие у него есть.
- Уловил, Кукурузник? Теперь дальше. Я, возможно, знаю, где Круг смог бы найти этого полковника. Мы теперь с ним никакие не друзья. С другой стороны, мы не дружим и с Кругом. Но дело есть дело. Обойдёмся без эмоций. Вот что я подумал. Может, мы смогли бы действовать услуга за услугу. Кто-нибудь важный, из повстанцев, заскочил бы в то место на Унылой улице и сказал бы хозяевам, что им не стоит так присматриваться к тем ребятам. Понимаешь, что я имею в виду? Если всё пойдёт, как я говорю, полковник Зуад сам свалится прямо в лапы Кругу.
У Кукурузника был вид человека, который понял, что попался в ловушку.
Он был хорошим шпионом до тех пор, пока у него не было причин заботиться о своей шкуре.
Скромный старый Кукурузник, дружелюбный владелец конюшни, мы всегда давали ему немного чаевых и болтали о том о сём. На него ничего не давило. И ему не приходилось быть никем иным, как просто самим собой.
- Ты всё неправильно понял, Элмо. Честно. Я никогда не занимался политикой. Что Леди, что Белые, мне всё равно. Лошадям нужен постой и пища независимо от того, кто на них ездит.
- А пожалуй, ты прав, Кукурузник. Извини меня за подозрительность, - Элмо подмигнул Одноглазому.
- Те ребята сейчас в Амадоре, Элмо. И ты бы лучше сам сходил туда, пока кто-нибудь не рассказал им, что ты в городе. А я начну-ка лучше здесь всё расчищать.
- Да мы не торопимся, Кукурузник. Но ты давай, занимайся своими делами.
Кукурузник посмотрел на нас. Он сделал несколько шагов по направлению к тому, что осталось от его конюшни. Обернулся к нам. Элмо одарил его сочувствующим взглядом. Одноглазый подогнул левую переднюю ногу своей лошади, чтобы проверить копыто. Кукурузник нырнул в развалины.
- Одноглазый? - позвал Элмо.
- Он на заднем дворе, сматывается.
Элмо усмехнулся.
- Поглядывайте за ним, Каркун. Всё подмечайте. Я хочу знать, кому он всё рассказывает. Мы ему дали кое-какие сведения. Надо, чтобы они распространились здесь, как триппер.