ИВОР
Нормальному человеку лучше обходить стороной места, где веселятся аристократы.
Вино стряхивает с человека шелуху, позволяя разглядеть ядро. Говорят, что пьяные тарды шумны и драчливы, словно дети. Асены же, выпив, становятся мудрыми, как змеи.
Очень скоро я почувствовал, что очутился в гадючнике. Из-за каждого дерева на меня глядели темные, непроницаемые глаза, да и шипения слышалось предостаточно.
Аристократы отдыхали. Обменивались тонкими язвительными намеками, смеялись над какими-то замысловатыми шутками, а я молча шатался от одной компании к другой и до смерти хотел домой.
По счастью, на меня налетел Ник, мой старший брат. Он тоже был здорово под хмельком, но это его не портило.
- Ах, глотка тардская! Ив! Ты что здесь делаешь?
- Хожу на задних лапках, - буркнул я мрачно.
- Серьезно, как тебя сюда занесло?
Я коротко рассказал о своих злоключениях.
- Вот морды тардские! - прокомментировал Ник. - Слушай, я могу что-то сделать?
- Да боюсь, что нет. Лучше не лезь.
- Нет, ну надо же! - сказал он обиженно. - Как тардские корабли топить на море, так пожалуйте, господин Никлас, а как тут, на земле, так не нашего ума дело, старшие решат.
- Зачем это ты корабли топишь? - поинтересовался я.
- Брось, они же сами напрашиваются. Как отойдешь от берега, они уже тут как тут. На острова пропустят, конечно, дождутся, когда с грузом домой пойдем. А там и ловят. Ну вот и деремся немного. Груз-то дорогой.
- Сарема? - спросил я.
- Она, кормилица.
Ник указал на горящие в светильниках желтые шары, и в глазах его засветилась нежность. Каждый шар испускал свой тонкий, дразнящий аромат. Плантации деревьев, с которых собирали душистую смолу, были одной из сокровищниц Дома Дирмеда.
- Тарды без нее жить не могут, - пояснил Ник. - Притирания делают, представляешь? Бабы мужиков приманивают на запах, мужики - баб.
И добавил несколько слов, выражающих его полное презрение к тардским мужчинам, не могущим обольстить женщину без помощи саремы.
- Все мы тут повязаны, - ответил я невпопад.
В самом деле, зачем асенам сарема? У них жертва всегда сама залезает в силок. Как я сейчас. Похожу здесь, погрущу и пойму, что с аристократами мне делать нечего. Проще отдать им все и исчезнуть.
- Кстати о тардах. Ты еще не видел их вблизи?
- Не удостоился.
- Пошли, познакомлю с одним. Я его привез в Аврувию полгода назад. Он получше других будет - забавный. Особенно если напоить.
- Пошли, - согласился я радостно.
Мне сейчас нужно было мощное противоядие от асенов.
* * *
Тард был в самом деле замечательный, хоть и трезвый. Видно было, что его не слишком беспокоят душевные смуты, но к тем, кого они беспокоят, он относится с сочувствием.
Он очень вежливо восхищался нашим праздником.
Как его зовут, я уже не услышал. Потому что взглянул на его спутников и понял, что противоядие может оказаться страшнее самого яда.
Нет, конечно, ни облаченный в черные одежды господин, ни его почтенная супруга не привлекли моего внимания. Нет, конечно, не они…
(Почему так часто говорят о красоте асенских женщин? Потому лишь, что они знают тысячу и один способ привлечь к себе глаза мужчин? Или оттого, что они крепко вбили это мужчинам в головы? Но все знают, что асенки прекрасны, тардки лихие бабенки, а на цереток и смотреть нечего.)
Она была красива как… Как облако, которое сейчас унесет ветер. Как птица, вспорхнувшая с ветки. Как дерево в каплях дождя, на миг вспыхнувшее под солнечными лучами.
Я непонятно говорю?
Она была одета в безобразное серое платье, и я в первый раз в жизни пожалел, что вижу сквозь время, а не сквозь ткань. Какие-то кошмарные кружева скрывали ее шейку до самого подбородка. Она поджимала губы, как старуха. Она не знала, куда деть руки. И все же я в жизни не видел девушки прекраснее. Ее красота была чем-то случайным, ненужным, почти нелепым. А поскольку я все последние дни также чувствовал себя нелепым и случайным, она сразу же стала мне несказанно дорога.
- Ида, - сказал суровый церет, - моя племянница. Он плохо говорил по-асенски, и вместо "найхе" - племянница сказал "найксе" - русалка. "Ида, моя русалка".
Я что-то ответил. О том, как я рад знакомству.
У нее были густые русые с золотинкой волосы, к концам они светлели. Наверное, если распустить их, они чуть-чуть вьются. Кончики пальцев закололо - до того захотелось дотронуться. И серые глаза. Такие, что цвет не разобрать, пока не подойдешь ближе. Близко-близко.
Первая моя мысль была: "До чего же не вовремя!" Потому что я знал: это всерьез и надолго.
Тард расспрашивал меня о нашем поместье. Кажется, не разводим ли мы лошадей. Что-то я отвечал.
И тут запели флейты. Хозяева приглашали всех в дом на церемонию.
Прежде чем Ник или этот тард успели понять, что происходит, я протянул Иде руку:
- Разрешите сопровождать вас к столу, госпожа?
Она отступила и пробормотала что-то на своем языке.
Впрочем, без перевода было понятно, что перспектива идти со мной под руку внушает ей неодолимый ужас. Дядюшка ее стал мрачнее тучи.
Тард принялся извиняться, говорил что-то о церетских обычаях. Ида залилась краской.
Я выдавил из себя:
- Конечно, о чем речь, разумеется.
И поспешно откланялся.
Даже не предполагал, что могу так обидеться.
На что обижаться, если рассуждать трезво? Какое право я имею? И тем не менее спутница была мне нужна позарез. Если я войду в дом один, то подпишусь под своим отлучением от Дома Дирмеда. Я быстро шел по аллее, выискивая дам, у которых еще не было кавалеров. "Я с любой пойду плясать, которая отважится".
Все девицы, однако, уже прекрасно знали, кто я такой и что у меня не все в порядке с головой, а потому спешили отвернуться и заняться разглядыванием какого-нибудь цветочка на клумбе. Глаз не отвела только одна. К ней я и направился, горя обидой.
- Добрый вечер, кузина.
- Добрый вечер, кузен, - ответила она удивленно. - Простите, мы виделись раньше?
- Нет, к моему величайшему сожалению.
- Тогда почему вы так уверены?
- В чем?
- Что я -ваша кузина.
- О, в каком-то колене - несомненно. Все аристократы родственники.
Она рассмеялась, и тут я наконец понял, почему она не отвернулась. На ее шее висел маленький серебряный кулон: фонарик со стеклами из дымчатых аметистов. Она надеялась, что этот знак отпугнет любого навязчивого кавалера.
Но у меня уже не оставалось времени.
- Я - Ивор, сын Аида. Вы разрешите сопровождать вас?
Она снова удивилась:
- Вы меня не узнали?
- Нет, ведь мы раньше не встречались.
- Я - Кайрен. Припоминаете?
- Простите, что? Я всего неделю назад приехал из поместья.
- И вам еще не успели рассказать всех новостей?
- Я почти ни с кем здесь не знаком.
Она засмеялась:
- Вы славный. Странный немного, но мне это, пожалуй, нравится. Пойдемте.
И подала мне руку.
- Кстати, кузина, - сказал я, - о чем мне разговаривать с вами по дороге и за столом, чтоб не попасть впросак?
- Только не о свадьбе, - ответила она поспешно. - Вы чем обычно занимаетесь? Я имею в виду, у себя в поместье. Лошади? Карты? Хозяйство?
- Хожу по лесу. - И, сообразив, что ответ звучит странно, добавил: - Охочусь.
- Вот и отлично! Будете мне рассказывать про ваш лес. А я обещаю внимательно слушать.
Впереди шли церет с женой и тард с Идой. Я заметил, что ни та ни другая пара не держалась за руки.